О перспективах атомной энергетики после "Фукусимы" и планах России в отрасли "Ъ" рассказал заместитель гендиректора "Росатома" по развитию и международному бизнесу Кирилл Комаров.
— Может ли авария на японской АЭС "Фукусима-1" остановить развитие "мирного атома" в мире?
— Атомная энергетика — это благо, которым люди должны научиться пользоваться. Во-первых, потому что АЭС могут обеспечить растущее энергопотребление в странах, где правительства намерены ускоренно повышать уровень жизни населения. Прежде всего речь идет о Юго-Восточной Азии, где сконцентрирована большая часть населения планеты. Доказано, что именно энергетическая обеспеченность является залогом экономического развития, и запретить этим странам бороться с бедностью никто не имеет морального права. А энергетически обеспечить экономический рост можно, только развивая атомную энергетику. Во-вторых, АЭС — это экологически чистый источник энергии. Если на секунду представить, что закрылись все АЭС в мире, то количество выбрасываемого в атмосферу СО2 увеличится на четверть. И в-третьих, атомная энергетика — это платформа для технологического роста.
Конечно, безусловным приоритетом является гарантия безопасности для населения. Но хочу напомнить, что после аварии на "Фукусиме" ни один человек от радиационного заражения не погиб, территория выброса локализована. Проанализировав ситуацию, большинство стран, реально развивающих атомную энергетику, не сделали заявлений о том, что собираются закрывать АЭС. Наоборот, большинство стран подтвердили, что намерены продолжать реализацию всех своих атомных планов.
Из серьезных участников, сошедших с дистанции, речь может идти о Германии и Швейцарии, которые продекларировали, что планируют в перспективе закрывать атомную энергетику. Уверен, что даже в такой богатой стране, как Германия, это обернется сильным повышением цен на электроэнергию. Думаю, что они не смогут заместить АЭС возобновляемыми источниками энергии. Скорее всего, они будут вынуждены строить новые ТЭС на газе или угле. Что точно не добавит им никакой радости в связи с ростом выбросов углекислого газа в атмосферу, за сокращение которых так ратуют "зеленые".
— То есть "Росатом" не пересматривает свои планы по строительству АЭС за рубежом?
— Нет. Мы понимаем, что после "Фукусимы" необходимо учитывать то, что происходит с общественным мнением. И в протоколе довильской встречи G8 поддержаны инициативы по выработке наднациональных стандартов безопасности, с которыми выступил президент Дмитрий Медведев. Мы считаем, что ключевая роль здесь должна быть за МАГАТЭ как за профессиональной организацией в сфере ядерной энергетики. Сейчас пора уже разрабатывать эти стандарты. Это, безусловно, может в какой-то степени повлиять на сроки строительства: государства могут захотеть подробнее изучить проекты АЭС, получить дополнительную экспертизу, лишний раз проверить, что по части безопасности все нормально. Но мы не считаем, что это слишком сильно сдвинет сроки.
— Может возникнуть вопрос, окупается ли строительство новых блоков с максимальными мерами безопасности?
— Любую самую благую идею можно, конечно, довести до абсурда. С другой стороны, в современных станциях, которые мы строим, и так уже до 70% затрат идет на системы безопасности. Это касается и нашего проекта АЭС-2006, который мы сейчас реализуем и в России, и за рубежом: это поколение 3+ с сочетанием как активных, так и пассивных систем безопасности. Все это дает нам основание говорить, что эти станции с точки зрения безопасности находятся на очень высоком уровне. Если говорить о каких-то международных стандартах безопасности, которые могут быть приняты после "Фукусимы", то это как раз тот самый уровень, который мы сегодня реализуем в своих проектах. Поэтому в цены уже все заложено. Цена, безусловно, может расти, но это зависит от национальных регуляторов, которые определяют конкретные требования к АЭС. Но мы уверены, что пока все будет в пределах разумного, это не похоронит ядерную энергетику.
— Если сравнивать стоимость российских проектов АЭС с основными конкурентами, можно ли говорить о том, что "Росатом" пока выигрывает? Или, например, компании из КНР уже могут строить дешевле?
— Смотря что с чем сравниваем. Если мы говорим про поколение 3+, то здесь мы безусловные лидеры по цене. Французы делают дороже, американцы стараются приблизиться, но мы, по нашим оценкам, пока их опережаем. Хотя эта калькуляция всегда очень сложна. АЭС — это не стиральная машина, любой проект уникален, он должен учитывать особенности территории, сейсмику, характеристики воды, использующейся для охлаждения, и так далее. Есть также пожелания заказчика, который может требовать дополнительных систем безопасности и применения более дорогого оборудования.
— Какую долю на мировом рынке строительства АЭС сейчас имеет "Росатом"?
— 25%. Цифра все время меняется, сейчас в мире строится примерно 52 блока на АЭС, из них 15 наших. А на горизонте 20 лет мы оцениваем потенциальный рынок только за пределами России в 80 энергоблоков. Цифру в 28-30 энергоблоков до 2030 года мы считаем для себя абсолютно реалистичной.
Интервью взял Владимир Степанов, "Коммерсант"