В советских газетах конца 50‑х и особенно 80‑х попадались такие новости, что читатель невольно щурился и приподнимал брови. Среди репортажей о рекордах урожая или запуске новой ГЭС вдруг заметка: «Скоро по рельсам пойдут поезда на атомной тяге».
Вроде бы шутка, но с оттенком серьёзности: машинисты будут сидеть в кабине, гудящей от реактора, пассажиры пить чай в вагоне-ресторане, даже не догадываясь, что это движение обеспечивает энергия урана. Немного иронии, немного наивности, но в этом был дух времени: атом решит всё, но оказалось, что не всё было так просто.
Студенческие и пропагандистские проекты
Начиналось всё как смелая фантазия, ещё в середине 1950-х группа студентов Бауманки разработала проект атомного локомотива: в одной секции — реактор с тёплым натрием, во второй — паровые турбины. 450 тонн, 50 метров в длину, рядом гипотеза о сверхширокой колее, чтобы уместить свинец, бетон и безопасность.
Газеты, особенно «Гудок», писали с воодушевлением: «в Арктике, на дальних линиях этот поезд проработает всю зиму без дозаправки». Обещали, что станет «мобильной электростанцией» и снабжением для отдалённых поселений.
Проект 1980-х: атомовоз на быстрых нейтронах
Идея снова вспыхнула в начале 80‑х. С 1983 года ВНИИ тепловозостроения совместно с Коломенским заводом взялись за проект: реактор БОР‑60 (тепло 60 МВт, электричество 12 МВт), три секции: центральная реакторная с биозащитой, крайние вспомогательные дизели и турбогенераторы на базе тепловоза 2ТЭ116. Масса этого черновика конструкции была невероятна, реактор с защитой весил около 140 тонн.
Предполагалось, что такой локомотив сможет тянуть состав до 15 000 тонн без дозаправки, примерно на месяц. Но «но» оказалось тяжёлым: мосты и рельсы не выдержат такую нагрузку, аварии с радиоактивным следом могли затмить все мечты. И часть проблем — необходимость штата физиков-атомщиков, а не привычных железнодорожников.
В 1985‑м проект свернули. И даже по сути осталось только на бумаге.
Почему всё закончилось на бумаге
Тут не обошлось без парадоксов. Во‑первых, безопасность: реактор, окружённый бетонно‑свинцовой защитой — это сотни тонн, а авария на рельсах, куда более страшная, чем на АЭС. Во‑вторых, структура: экономика против фантазий: слишком дорого и сложно справиться с инфраструктурой. Наконец, политический фон: к середине 80-х начались перестройка, эпоха ЧАЭС, разоружение...
Сейчас чертежи атомовоза пылятся в архивных папках — аккуратно сложенные, но уже больше похожие на артефакты эпохи смелых экспериментов. В них всё ещё чувствуется тот самый дерзкий дух, словно фрагмент фантастического романа случайно попал в конструкторское бюро. Построить атомный поезд мы так и не решились, зато идеи и наработки не пропали даром: они воплотились в атомных ледоколах, среди которых первый и главный — легендарный «Ленин». А мечты о компактных реакторах на колёсах или рельсах сегодня звучат как далёкое эхо времени, когда казалось естественным и даже прекрасным представить, как по стране мчится состав, движимый силой атома.