В 2007 году было принято решение объединить все атомные активы страны в государственную корпорацию «Росатом». Правительство поставило задачу создать глобальную компанию, занимающую лидирующие позиции на мировом рынке.
Сегодня 300 крупнейших международных компаний контролируют 75% валового промышленного продукта мира. В атомной энергетике таких гигантов вообще единицы: AREVA, GE, Westinghouse. Борьба с ними предстоит очень серьёзная. Но на самом деле рынок ещё шире. Насколько ядерная энергетика конкурентоспособна по сравнению с другими видами генерации? Какие у нас шансы? Попробуем найти ответы на эти вопросы.
НАШ ТОВАР — ВВЭР-ТОИ
Давайте посмотрим на конкурентоспособность энергоблока ВВЭР-ТОИ, который появится в 2012 году. Напомню — это универсальный типовой проект, единый для отрасли. Он должен быть недорогим, качественным и сооружаться достаточно быстро (рис. 1). Почему мы не берём для сравнения ныне существующие энергоблоки? Потому что они не типовые. А как же проект АЭС‑2006, он же заявлялся как типовой? Да, но только как первый шаг в нужном направлении. Судите сами: по проекту АЭС‑2006 строятся Нововоронеж‑2 и ЛАЭС‑2. Нововоронежем занимается московский АЭП (модификация проекта В‑392М). ЛАЭС‑2 строит питерский АЭП (модификация В‑491).
Рис. 1
Только в системе безопасности вы найдёте с десяток различий. И это сознательно созданная конкуренция, чтобы выбрать лучшие решения для будущего серийного энергоблока. Поэтому с точки зрения конкурентоспособности наших блоков вся надежда на ВВЭР-ТОИ. Это и типовой дизайн в 3D, и единый проект строительства, тоже в электронном виде. Тут уже получаем 6D — добавились три координаты. Одна задаёт собственно график строительства во времени, вторая — расписанные по срокам поставки комплектующих, и третья — ресурсная (по кадрам, технике и прочему). То есть мы заранее будем знать не только что делать, но и как делать. Соответственно, стоимость всю заранее подсчитываем. Вот что значит ТОИ. И только такой продукт сможет выиграть в условиях рынка. Теперь давайте посмотрим на конкурентов нашего энергоблока.
ПОЧУВСТВУЙТЕ РАЗНИЦУ
Начнём с того, что на первый взгляд полегче и попроще — с конкуренции внутри страны. Конечно, капитальные затраты на строительство тепловых станций на угле или газе в два-три раза меньше, чем на строительство АЭС. Но если мы посмотрим на топливную составляющую, то увидим, что в общей стоимости вырабатываемой на АЭС электроэнергии она не превышает 25%, а для теплоэлектростанций с их органическим топливом это 50–80%. Если цена на газ, на уголь и на уран вырастет в два раза, то себестоимость электроэнергии, полученной на АЭС, увеличится всего на 9%, в то время как на газовых ТЭС скакнёт на 66% (рис. 2). Чувствуете разницу? Поскольку ресурсы углеводородов исчерпаемы, то с их уменьшением цены неизбежно поползут вверх. Время работает на атомщиков. Но означает ли это, что можно сидеть сложа руки? Конечно нет, и задание правительства поднять долю АЭС в энергобалансе России с 16% до 25–30% неслучайно. Сейчас этот показатель у ТЭС равен 68%. При таком перекосе нельзя ждать, когда углеводороды начнут дорожать, иначе резкий рост цен на электроэнергию вызовет системный кризис в экономике страны. Но если от государственных масштабов перейти к частным случаям, то конкуренция с ТЭС очень жёсткая. Потому что инвестор свои денежки бережёт и хочет скорее оправдать вложения. Ведь ещё неизвестно, когда изменятся тарифы на газ, зато можно сэкономить сегодня, построив не АЭС, а ТЭС. Вот такая логика. И борьба с конкурентами будет тем успешнее, чем больше удастся сократить капитальные затраты на строительство атомной станции. Теперь о ветровой и солнечной энергетике. Мы уже привыкли с лёгкой иронией относиться к альтернативной генерации. Однако только в 2009 году она выросла на 37%. Кризис не остановил, а наоборот подтолкнул выход на рынок этих технологий. Опираясь на опыт Евросоюза, уже сегодня можно говорить об их существенном влиянии на наши планы и сценарии «атомного ренессанса». Ещё пять лет назад все считали, что солнечная энергия слишком дорогая — 4–5 тыс. долларов за кВт ввода новых мощностей, тогда как в атомной энергетике 2,5–3 тыс. Мы думали, что разница останется такой надолго. Но наши конкуренты задались целью опустить стоимость киловатта установленной мощности ниже 2 тыс. долларов. Вполне реальная вещь — у них есть план конкретных действий. Конечно, можно возразить: какое там солнце в нашей стране? Ну, во‑первых, прошедшее лето показало, что солнца у нас всё больше. Но главное, смотреть надо не на внутренний рынок, а на мировой. Именно на него мы рассчитываем, собираясь строить по два-три блока в год в разных частях света. И очень заинтересованы, чтобы эти деньги не перетекли в другой вид генерации.
МЕЖДУ ДЕМПИНГОМ И КОНСЕРВАТИЗМОМ
Осталось сравнить энергоблоки производства России и других стран и альянсов. Во‑первых, этот сегмент переживает период жёсткой конкуренции — есть за что бороться. По оценке МАГАТЭ, до 2030 года ещё 30 стран войдут в число атомных держав. В мире появится более 200 новых энергоблоков — почти половина от ныне работающих. Огромный строительный рынок. На кону 800 млрд. долларов. Не секрет, что те или иные договорённости в мировой атомной энергетике — это, в том числе, результат работы глав государств и правительств. Но начнём всё же с конкуренции экономической, потому что в первую очередь должен быть товар, который можно продвигать. На рынке строительства атомных станций главные наши конкуренты — корейцы и китайцы, потому что их блоки дешёвые. Китайцы скопировали энергоблок Westinghouse АР‑1000 и в ближайшие несколько лет появятся с ним мировом рынке. А Южная Корея уже в игре —например, она добилась победы в тендере в Арабских Эмиратах с ценой около 3 тыс. долларов за киловатт мощности. Это и так вполне конкурентная цена, но корейцы заявляют, что скоро снизят её до 2,3–2,4 тыс. долларов. Сколько запросят за свой блок китайцы, пока точно неизвестно. Многие эксперты полагают, что около 2 тыс. долларов за киловатт. Вот как демпингуют новички.
Что касается «мэтров» строительства АЭС, то французы, японцы и американцы продают блоки дорого. В зависимости от конкретных условий это может быть и 4 тыс. долларов за киловатт, и больше. Это их выбор. Они настаивают на повышенных требованиях по безопасности и лоббируют введение строгих нормативов (как региональных, так и на уровне МАГАТЭ), консервативными бюрократическими методами защищая свой рынок от корейской и китайской продукции. Как вести себя нам в этой ситуации, сейчас обсуждается в отрасли. Кто-то предлагает противодействовать повышению уровня консерватизма, другие говорят об опережающем совершенствовании безопасности, но тут цена может вверх скакнуть. Из двух зол придётся выбирать меньшее.
Рис. 2
Теперь несколько слов о политической составляющей конкуренции. В качестве примера приведу ситуацию вокруг Вьетнама. В ноябре 2009 года Национальное собрание вынесло резолюцию о строительстве первой атомной электростанции «Ниньтхуан‑1» с двумя энергоблоками мощностью 1 тыс. МВт каждый. Россия сразу начала переговоры по этому поводу, и в июне 2010 года на правительственном уровне решение о сотрудничестве было принято. Тут же засуетились американцы. Месяца не прошло, как они заявили, что готовы передать технологию обогащения урана взамен на контракты для Westinghouse и General Electric на сооружение АЭС. В мировом сообществе сразу заговорили о том, что такое поведение США может сорвать программу нераспространения ядерных технологий. Неофициальный ответ последовал через влиятельное американское издание The Wall Street Journal от 3 августа 2010 года. Неназванный представитель Госдепартамента сообщил, что Азия не такой опасный регион, как Ближний Восток, поэтому для Вьетнама действуют другие стандарты.
Такая игра на грани фола объясняется высокими ставками в геополитической борьбе. До 2030 года Вьетнам планирует ввести 16 ГВт атомных мощностей. Но проходит ещё пара месяцев, и 31 октября в Ханой летит президент Дмитрий Медведев. Соглашение о строительстве первых двух блоков подписано. А как насчёт строительства остальных? Вопрос пока открыт.
P. S.
Обсуждая конкуренцию на мировом энергетическом рынке, мы говорили только о строительстве атомных станций. А ведь ещё есть фабрикация топлива, обогащение и добыча урана, там противостояние не менее жёсткое. Но строительство АЭС всё же первое среди равных, потому что остальное тянется за ним. Если мы сооружаем такой объект, то как правило и топливо у нас покупают, и уран, и обогащение заказывают. Ещё совсем недавно нас теснили по всем фронтам. Но в 2006 году появилась программа развития отрасли, в 2007 году для её реализации была создана госкорпорация «Росатом». В конкурентной борьбе мы перестали быть «мальчиками для битья» и сейчас уже отвоевали почти все позиции, но этого мало. Нужно взять больше, и программа развития отрасли нацелена именно на глобальную экспансию. Ради достижения такой цели стоит постараться.
Михаил ПОЛУНИН