Строительство атомной электростанции «Аккую» в Турции является одним из самых обсуждаемых проектов российской атомной энергетики за рубежом. Его реализация закреплена на уровне межправительственного соглашения. Однако как у всякого крупного ядерного объекта, у него есть немало критиков и противников. О том, как продвигается работа по созданию АЭС, с какими сложностями сталкивается проектная компания и что даст турецкая станция российской стороне, портал SmartGrid.ru расспросил генерального директора акционерного общества по генерации электроэнергии АЭС «Аккую» Александра Суперфина.
SmartGrid: Александр Ефимович, расскажите о том, на какой стадии реализации сейчас находится проект АЭС «Аккую».
Александр Суперфин: За прошлый год мы выполнили большой объем работ, который требовался от нас межправительственным соглашением (соглашение о строительстве АЭС «Аккую» подписано между правительством Российской Федерации и правительством Турецкой Республики в Анкаре 12 мая 2010 года – прим. SmartGrid.ru). Был сформирован пакет документов для подачи заявок, а также поданы сами заявки в турецкие госорганы на получение необходимых разрешений, лицензий и согласований с турецкой стороны, включая лицензию по генерации электроэнергии, также мы начали работать над получением оценки воздействия на окружающую среду, оформили ряд других важных заявок.
В прошлом году мы начали серию инженерных изысканий, которые сейчас продолжаем в интенсивном режиме: проводятся разного рода исследовательские и измерительные работы по определению свойств площадки, почвы, геологии, окружающей среды, для того чтобы оптимальным образом разместить все оборудование электростанции на выделенном нам участке. Это предполагает бурение нескольких сот скважин для определения свойств почвы и окружающей акватории, проведение замеров параметров воздуха, морской воды, и множество других измерений, включая оценку сейсмичности площадки. Результаты исследования сейсмичности сейчас обрабатываем и, думаю, в ближайшее время сумеем с большой точностью сформировать позицию по сейсмичности площадки, что, соответственно, определит проектные характеристики поставляемого оборудования и сооружений. Таким образом, по окончании инженерных изысканий к концу этого года у нас будет достаточно информации для завершения проектных работ.
Мы ведем работы с помощью нашего генподрядчика «Атомстройэкспорт», который и нанимает турецких субподрядчиков, выполняющих все изыскательские работы на площадке. Они проходят под наблюдением специалистов московского института «Атомэнергопроект», который выступает в качестве генерального проектировщика. Мы рассчитываем, что проектные работы будут завершены, как и планировалось, к середине следующего года.
В настоящее время проектная компания согласовывает с турецкими надзорными органами нюансы, связанные с лицензированием. В рабочих группах идет активная деятельность по вопросам нормативной базы, оборудования, методологии мониторинга и т.д. В этом процессе задействовано большое количество специалистов с обеих сторон – как российской, так и турецкой. В работе принимает участие «Атомэнергопроект», а также наш технический заказчик – концерн «Росэнергоатом».
SG: Расскажите поподробнее о принципах строительства станции по схеме «строй-владей-эксплуатируй». Почему был выбран этот механизм?
АС: Сама по себе модель «строй-владей-эксплуатируй» не нова и достаточно популярна в мировой практике. Она используется уже в течение нескольких десятилетий во многих странах, где энергетическая отрасль была полностью или частично приватизирована и находилась в частных руках. Например, в Турции эта модель давно применяется в отношении тепловых электростанций.
Суть работы по принципу «строй-владей-эксплуатируй» заключается в том, что, частный, как правило, иностранный, или национальный инвестор вкладывает деньги в строительство энергообъекта и продает произведенную электроэнергию по долгосрочным договорам покупки стране, в которой строится этот объект.
В чем преимущество для обеих сторон? Для инвестора это достаточно выгодная инвестиция, потому что энергетика – это стабильная и довольно доходная отрасль. Кроме того, когда вложения подкреплены долгосрочным обязательством о покупке электроэнергии по фиксированной цене, они становятся относительно низкорисковыми. Для государства, в котором строится энергообъект, модель «строй-владей-эксплуатируй» дает возможность, не вкладывая больших финансовых ресурсов, получить недостающие энергетические мощности, а также опытного подрядчика, строителя, производителя и т.д. В некоторых странах, которые на это идут, нет необходимого опыта реализации аналогичных проектов. К атомной станции по российскому проекту, в данном случае АЭС «Аккую», модель «строй-владей-эксплуатируй» применяется впервые, поэтому, безусловно, она у многих вызывает интерес. Действительно, принцип еще не опробован в атомной энергетике, но мы убеждены, что наш первый опыт окажется успешным.
В выигрыше окажутся обе стороны. Для Турции это возможность получить атомный объект, в котором у них пока нет компетенций. В этом случае получение интегрированного продукта с российской стороны – технологий, топлива, строительных, управленческих и эксплуатационных компетенций, а также инвестиций – на наш взгляд, очень разумное и интересное решение.
С точки зрения российской стороны, несмотря на действительно колоссальные капиталовложения, проект является выгодным. В результате эксплуатации этой станции проектная компания планирует получать до 4 млрд долларов в год. Если принять во внимание долгосрочность проекта, который рассчитан на 60 лет, то можно посчитать совокупную выручку и оценить приток средств в российскую казну. Действительно, срок его окупаемости большой, но такова специфика атомных проектов. Эксплуатироваться АЭС тоже будет очень долго, и это тоже нужно принимать во внимание.
SG: Какие обязательства в рамках данного проекта взяла на себя турецкая, какие – российская сторона?
АС: Российская сторона берет на себя большую часть обязательств. Это, прежде всего, инвестиции, а также проектирование, строительство и эксплуатация станции. При этом понятия несколько смешиваются, потому что, когда мы говорим «российская сторона», мы подразумеваем «проектная компания». Однако с формальной точки зрения проектная компания является юридическим лицом Турции, но сформированным на деньги российских акционеров. В дальнейшем предусмотрена возможность участия в ее капитале иностранных инвесторов, в результате чего, по сути, проектная компания перестанет быть полностью российской.
Поскольку проект использует российскую технологию, большая часть российских обязательств также связана с изготовлением критического оборудования – ядерного «острова» и соответствующей инфраструктуры. Кроме того, обязательством российской стороны является вывоз ОЯТ и обеспечение станции свежим топливом. В Турции на сегодняшний день не существует атомной или «околоатомной» инфраструктуры, есть только небольшой исследовательский реактор. Мы будем способствовать ее созданию.
Турецкая сторона в первую очередь предоставляет площадку для строительства станции. Турция обязуется покупать часть произведенной электроэнергии, определенной в межправсоглашении – это 70% от выработки первого и второго блоков и 30% от выработки третьего и четвертого блоков. Это достаточно серьезное обязательство, без которого вряд ли был бы возможен данный контракт. Мы сейчас находимся в стадии переговоров с турецкими госорганами об условиях договора купли-продажи электроэнергии.
Документ сложный, включающий в себя не только приведенные цифры, но и массу различных оговорок и условий. Совершенно очевидно, что в дальнейшем этот документ будет использоваться кредитными организациями как некий залоговый инструмент в процессе привлечения финансирования, поэтому мы уделяем ему очень большое внимание.
Мы ведем свою работу, основываясь, в числе прочего, на турецкой нормативной базе, поскольку обязаны следовать стандартам и нормативам страны-хозяина. В Турции также должны будут создаваться инфраструктурные организации атомной отрасли, видимо, с обязательным участием российской стороны. Кроме того, турецкая сторона принимает участие и будет в дальнейшем помогать нам в охране объекта. Турция обязуется способствовать нашей деятельности во многих аспектах. Это достаточно широкое понятие, но наши турецкие партнеры выполняют свои обязательства. В данном случае куратором проекта является министерство энергетики и природных ресурсов Турции, и оно осуществляет связь со всеми остальными госорганами.
SG: Какие предполагаются затраты на реализацию проекта? Как они распределены между партнерами проекта?
АС: Ориентировочно стоимость проекта составляет около 20 млрд долларов. Однако, скорее всего, она будет меньше этой цифры.
На сегодняшний день никто не может с точностью спрогнозировать окончательную сумму ввиду того, что проектирование станции ещё не завершено. Мы создали финансовую модель, которая продолжает постоянно уточняться. По мере продвижения проекта и по мере конкретизации множества факторов она показывает, что мы вполне можем – и планируем – уложиться в меньшую сумму. Надо заметить, что эта цифра включает в себя налоги, многие из которых, возможно, не будут применены – сейчас с турецкими госорганами проводится работа по получению налоговых льгот, так же, как это делается в некоторых других крупных межгосударственных проектах. Если нам удастся их получить, то стоимость снизится еще больше. Кроме того, наша обязанность – как заказчика и как организатора процесса – контролировать наши расходы, и мы вполне уверены, что за счет правильного управления проектом нами и нашим генеральным подрядчиком эта стоимость будет минимизирована.
Затраты между партнерами проекта распределены следующим образом. На данный момент финансирование ведется исключительно за счет российской стороны, причем все средства идут исключительно из уставного капитала проектной компании, то есть расходуются средства акционеров. Мы уже начали, и будем интенсифицировать работу по привлечению инвестиций – рассматриваются частные инвесторы, банковские кредиты, другие механизмы и инструменты, существующие на финансовых рынках. Это процесс небыстрый. В ближайшее время мы наймем финансовых консультантов для помощи в этом вопросе. Прямо скажем, в условиях затянувшегося экономического кризиса, который сейчас в самом разгаре в Европе, мы понимаем сложность этой задачи. Тем не менее, мы убеждены, что этот процесс будет осуществлен, потому что мы говорим не о коридоре «сегодня-завтра», а об отрезке времени в год-два. И за это время мы проведем достаточно большую работу по привлечению финансирования.
SG: Недавно посол России в Анкаре Владимир Ивановский высказал мнение, что проект будет стоить порядка 25 млрд долларов вместо первоначально запланированной суммы в 20 млрд долларов. С чем связано такое увеличение стоимости проекта и не выйдет ли так, что она не окончательная?
АС: Не хочу строить догадки по этой теме, поскольку не знаю, откуда появилась эта цифра и чем она была мотивирована. Подозреваю, что в основе этого мнения лежит неверно истолкованная информация. Единственное, что я могу сказать – у нас сейчас нет оснований предполагать, что стоимость проекта превысит 20 млрд долларов. Об этом также высказался турецкий министр энергетики Танер Йылдыз, который заявил, что в его ведомство такая информация официально не поступала. Нет никаких причин подозревать, что стоимость проекта может возрасти. Мы придерживаемся мнения, что АЭС «Аккую» можно будет построить за 20 млрд и даже, возможно, меньше.
SG: Согласно заявлениям эксперта Булата Нигматулина, соглашение о строительстве АЭС «Аккую» в части возврата средств предусматривает фиксацию цены на электроэнергию 12,35 центов США за кВтч на 25 лет. Таким образом, по его мнению, не учтена возможная инфляция, изменение курсов валют и стоимости электроэнергии. Почему была зафиксирована именно такая цена? Не отразится ли на реализации проекта то, что мировая цена на электроэнергию может существенно вырасти по сравнению с зафиксированной в контракте?
АС: Во-первых, цена на электроэнергию зафиксирована не на 25, а на 15 лет. Это существенная разница.
Кроме того, как записано в межправсоглашении, по фиксированной цене будет покупаться не вся электроэнергия, а 50%. Другая половина будет продаваться по рыночным ценам с первого дня работы АЭС. Конечно, если бы мы продавали всю электроэнергию за 12,35 цента, то проект был бы значительно менее рентабельным. За счет продажи половины электроэнергии по рыночным ценам проект резко повышает свою экономическую обоснованность. Предсказать, какой будет рыночная цена через 25-40 лет, очень сложно. Мы можем только прогнозировать и строить финансово-экономические модели. Но пользуясь существующими сегодня типовыми методами подсчета, мы приходим к тому, что проект экономически целесообразен.
Хочу отметить, что экономическая привлекательность проекта – понятие неоднозначное. Безусловно, проекты бывают разные: кто-то вкладывает деньги в производство дешевого, но очень популярного товара и получает хорошую прибыль, в течение года-двух окупает инвестиции. Однако вряд ли этот товар будет производиться на протяжении 60 лет, кроме того, такой проект не является социально необходимым. В данном случае атомная станция является стратегически важной для Турции и долгосрочным проектом с точки зрения удовлетворения ее потребности в электроэнергии. Такого рода проекты имеют свою специфику. Россия, пользуясь своим стратегическим ресурсом, нашла возможность профинансировать строительство, но и отдача тут тоже стратегическая – стабильная выручка, источник дохода в течение 60 лет. Да, в первые 15 лет он меньше, чем мог бы быть, потому что на 15 лет цена зафиксирована, однако, потом она будет рыночная.
Почему стоимость электроэнергии закреплена на уровне 12,35 цента? Это результат длительных двусторонних переговоров. Естественно, покупающая сторона всегда хочет цену занизить, продающая – завысить. Видимо, именно на этой цифре был достигнут некий компромисс.
Факторов, влияющих на экономику проекта, – масса. Это и цены на нефть, и темпы развития энергопотребления в регионе, и рынок, потому что кроме атомной станции есть еще другие источники энергии. Все это принималось во внимание и учитывалось при построении сегодняшней модели. На сегодняшний день она показывает, что проект весьма рентабелен, срок его окупаемости колеблется от 17 до 19 лет. Для обычного проекта это много, но для атомного проекта – при продолжительности его жизни 60 лет – это является приемлемым результатом.
SG: Как будет продаваться вторая половина энергии, вырабатываемой АЭС «Аккую»?
АС: На свободном рынке. В Турции на сегодняшний день идет процесс приватизации и либерализации энергетического рынка. Страна достаточно уверенно и успешно идет в этом направлении, там уже приватизировано много энергообъектов и до 2016 года планируется передача в частные руки всех государственных энергообъектов. В результате турецкий энергорынок станет полностью свободным, и мы будем его участниками.
Энергетический рынок Турции на сегодняшний день является одним из самых динамичных в мире. Потребление электроэнергии в стране в среднем растет на 6% в год. Даже если предположить, что произойдет какое-то замедление экономики, этот показатель может несколько снизиться, но хороший здоровый рост, тем не менее, останется. По прогнозам уже с 2014 года в Турции будет дефицит электроэнергии в пиковом режиме. Уже сейчас здесь иногда проводятся веерные отключения потребителей из-за нехватки электричества в пиковые моменты. Это говорит о том, что для них реализация проекта является критически важной, и с точки зрения развития страны то количество электроэнергии, которое может дать АЭС «Аккую», просто необходимо. Это также открывает перспективы для продажи электроэнергии на свободном рынке.
Кстати, еще одно из обязательств Турции в рамках данного проекта – предоставить инфраструктуру для выдачи всей вырабатываемой АЭС энергии, то есть построить несколько ЛЭП для подсоединения АЭС к электросетям. Это очень важно.
SG: Планируете ли экспортировать электроэнергию, вырабатываемую АЭС «Аккую»?
АС: Этот вариант вполне возможен, однако мы не делаем таких прогнозов. Спрос внутри Турции достаточен для потребления того количества электроэнергии, которое будет вырабатывать наша станция.
SG: Как будет обеспечиваться безопасность станции?
АС: Говорить обо всех аспектах системы безопасности станции я не могу ввиду чувствительности этой темы. Кроме того, мы еще сами находимся в стадии проработки некоторых вопросов. Мы действуем в тесной кооперации с турецкими силовыми и правоохранительными органами, которые очень заинтересованы в организации безопасности на атомном объекте в своей стране.
Сложность заключается в том, что в Турции нет определенного законодательства и навыков в деле обеспечения защиты АЭС. В настоящее время эти вопросы также прорабатываем совместно. Что касается охраны станции во всех плоскостях и измерениях – с воздуха, с моря, с земли и из-под земли, – здесь, безусловно, будут использованы не только российские, но и мировые принципы современной охраны аналогичных объектов. Мы будем использовать лучшие мировые практики и в консультациях с турецкой стороной выбирать те критерии, которые больше устраивают нас в текущей ситуации.
Хочу отметить, что в данном случае проектная компания не решает этот вопрос по своему разумению и хотению. Мы консультируемся со специалистами «Росатома», привлекаем массу экспертов, и хочу заверить всех скептиков и критиков, что уж что-что, а вопросы безопасности станции будут решены по самым строгим критериям.
SG: Как будет обеспечиваться безопасность курортной зоны Анталии, рядом с которой расположена станция?
АС: Действительно, станция находится на Средиземном побережье, примерно в 320 км от Анталии. С другой стороны – курорты Кипра, Греции и других средиземноморских стран. К территории площадки АЭС вплотную прилегают сельскохозяйственные земли. И всё это, конечно, волнует местное население. Наша позиция следующая: станция будет строиться с учетом всех существующих в мировой и российской практике нормативов. Даже на случай чрезвычайно маловероятной аварии будут предусмотрены все возможные варианты защиты населения и окружающей среды. Есть соответствующие нормативы, касающиеся расположения станции на определенном расстоянии от ближайших жилых центров и живущих там людей, и они будут выполняться самым строгим образом.
Что касается проекта и оборудования турецкой АЭС. Используемый реактор ВВЭР-1200 относится к поколению «3+». Это одно из самых безопасных решений, существующих в мире на сегодняшний день. По сравнению с «Чернобылем» или «Фукусимой», это намного более совершенная технология. Если бы на «Фукусиме» были внедрены эти мультиэшелонные меры безопасности, которые сейчас применяются на строящихся атомных объектах, таких последствий бы не было.
Все станции российского дизайна, и АЭС «Аккую» в том числе, прошли стресс-тесты, глубокий анализ всех систем безопасности и надежности при условиях, аналогичных тому, что произошло на «Фукусиме».
Вероятность аварий на сложном технологическом объекте, конечно, присутствует, но она чрезвычайно низка. И в силу особенностей данной технологии, данного дизайна, даже при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, воздействия на окружающую среду не будет.
SG: Ожидаете ли Вы уменьшения либо увеличения потока туристов после запуска АЭС? Рассматриваете ли Вы возможность сделать станцию местной «достопримечательностью», например, организовывать туда экскурсии, как это практикуется на некоторых российских АЭС?
АС: Да, мы планируем сделать станцию местом, куда хотелось бы приезжать и знакомиться с ее работой. Будут организованы экскурсии по утвержденным маршрутам, но это атомный объект и делать из него парк аттракционов, конечно, мы не будем.
SG: Управлять станцией будут турецкие или российские специалисты? Ведется ли обучение персонала для этой станции на других объектах «Росатома»?
АС: Предполагается, что в основе станции будет российская технология. Проектная компания эксплуатацию объекта планирует возложить в основном на российскую сторону. У России и конкретно у одного из акционеров проекта – концерна «Росэнергоатом» – есть колоссальный эксплуатационный опыт в сфере атомной энергетики. Он ляжет в основу работы на турецкой АЭС.
Одновременно мы планируем привлекать немало турецких специалистов. Сегодня в МИФИ мы обучаем 50 студентов из Турции, еще 75 абитуриентов приступят к учебе в этом году. Всего в течение ближайших лет будут обучены несколько сот турецких специалистов. Профиль, место и продолжительность обучения нам еще предстоит уточнять. Этот вопрос сейчас прорабатывается. Тем не менее, мы предполагаем, что около трети сотрудников, которые будут работать и на самой станции, и в инфраструктурной сфере вокруг нее, будут турецкие специалисты.
SG: Готовите ли вы студентов только в рамках проекта АЭС «Аккую» или даете им также образование на перспективу?
АС: Турецкая республика планирует строительство около трех АЭС. Затраты проектной компании идут на обучение турецких студентов конкретно под российский проект. Мы не планируем обучать сотрудников для работы на станциях, построенных кем-то другим. В нашем случае речь идет именно о работе с российской технологией.
SG: Население Турции регулярно выступает против строительства атомного объекта. Какая работа ведется в этом направлении?
АС: Проводим многочисленные встречи с местными жителями, разъяснительную работу ведут PR-специалисты, организуем публикации в прессе. Доверяет ли нам население или нет – иногда трудно сказать. Думаю, есть и такие, и такие. Технически более подкованные люди начинают задумываться, когда видят диаграммы, схемы, узнают опыт других стран. Есть жители, которые в любом случае поднимают истерику. С каждым человеком нужно работать индивидуально. Тот, кто не хочет слушать и думать, – не услышит и не поверит. Но есть масса людей, которые готовы менять свое мнение, слышать и учиться.
Также очень подробно объясняем всем интересантам принципы работы атомных электростанций и многоступенчатой, эшелонированной защиты. Турецкие журналисты назвали эту систему «матрешка-дизайн», им очень нравится такое сравнение, и мы тоже стали его использовать.
На сегодняшний день уже создан информационный центр в поселении, которое примыкает к нашей будущей станции. Также мы строим интерактивный информационно-развлекательный центр в областном центре. Здесь будут представлены макеты, дисплеи и даже игры, показывающие, как работает оборудование атомной станции, будут читаться лекции, проводиться различные мероприятия. Кроме того, когда станция будет построена, при ней тоже будет создан большой информационный центр по подобию существующих на некоторых российских АЭС, например, Калининской. Мы проводим дискуссии, круглые столы, и будем только наращивать эту работу.
Российские атомные объекты сегодня посещают турецкие чиновники и специалисты, для того чтобы понимать, что такое АЭС. Они проходят курсы специальных лекций в российских учебных центрах, знакомятся с работой наших станций. Узнавая об особенностях, например, французских АЭС, расположенных в нескольких километрах от местного курорта, люди меняют свое мнение. Выращенные рядом с французскими атомными станциями помидоры и огурцы на самом деле ничем не отличаются от других. В результате таких диалогов нам говорят: теперь нам рассказали и показали, как живут в городе атомщиков, и мы понимаем, что это не так плохо, как мы думали раньше.
SG: Но подобные проекты всегда вызывают у общественности двоякое отношение. АЭС «Аккую» – не исключение?
Да, безусловно, есть те, кто организует акции протеста: «зеленые», Greenpeace, всякого рода оппозиционные группировки, выступающие против использования атомной энергии. Но у такого проекта не может быть однозначной поддержки. Когда мы только начинали работу, против строительства АЭС высказывалось более 70%, сейчас – чуть более 60%. Это тренд на уменьшение. Я не могу прогнозировать, когда будет меньше 50%, но мы работаем в этом направлении. Кстати, большинство местного населения приветствуют строительство станции. Для них это означает появление рабочих мест и улучшение качества и условий жизни.
Еще один аргумент для работы с населением – это отсутствие альтернативы. Строительство АЭС «Аккую» – это не решение России, не интервенция, а желание и воля турецкого правительства диверсифицировать национальные энергоресурсы. Турция развивается весьма бурным путем, для этого требуется много электроэнергии. Какая у них альтернатива? Импортировать больше топлива и загрязнять свою же атмосферу, либо развивать ВИЭ. Однако для того, чтобы произвести аналогичное количество электроэнергии, необходимо застроить солнечными и ветростанциями все курорты и поля. И когда начинаешь это подробно объяснять, многие понимают.
SG: Российский президент Владимир Путин осенью посетит Турцию с официальным визитом, в ходе которого планируется обсудить судьбу «Аккую» с премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом. Ожидаете ли Вы каких-то кардинальных решений по проекту, которые могут быть приняты по итогам этой встречи?
АС: Надеюсь, что по итогам встречи оба лидера подтвердят свою готовность продолжать этот проект и сделать его успешным, несмотря на многочисленные обстоятельства, которые надо преодолевать. Не думаю, что будут приняты какие-то новые кардинальные решения. Могут быть достигнуты договоренности, способствующие более гладкому, успешному и быстрому продвижению проекта, поскольку не все в законодательстве Турции готово для его быстрой реализации.
У нас нет сейчас проблем, которые можно решить исключительно с помощью президентов. Сложности, безусловно, возникают, мы решаем их в рабочем порядке на уровнях министерств и ведомств. Возможно, если в какой-то день мы столкнемся с суперсложностями, то будем апеллировать к помощи первых лиц.
Любой проект такого масштаба – это производная от политической воли и технологического решения, а также экономической составляющей – проект не должен быть убыточным. Вопросы привлечения финансирования, либо технологические задачи не должны решаться президентами стран. На высшем уровне необходимо согласовывать политическую волю двух стран продолжать сотрудничество в данном проекте.
В проекте АЭС «Аккую» существует много вопросов, которые еще не согласованы и не доработаны. Межправсоглашение в момент его составления технически не могло охватить весь спектр вопросов и проблем законодательного характера, которые возникают при реализации атомного проекта. Нам предстоит большая согласовательная работа с турецкими госорганами. Но в итоге, уверен, нас ожидает успех.
