«Чернобыльцы» из Фонда помощи инвалидам радиационных катастроф намерены сделать достоянием широкой публики архивные документы, которые в свое время были доступны только военным, особистам и специалистам. Общественники надеются, что Музей Покорителей атома появится в Новосибирске к 130-летию города.
Документальные свидетельства чернобыльских событий хотят сделать экспонатами постоянно действующей большой музейной выставки. А пока у фонда нет подходящего помещения, они хранятся в Городском общественном музее радиационных катастроф в подвале жилого дома на 2-ом Краснодонском переулке, 3. В подвале не совсем музейные условия – его то и дело заливает водой из прохудившегося водопровода.
История, которой быть не должно было
Редкие фотографии, рассекреченные документы, схемы зон радиоактивного загрязнения, пропуски в чернобыльские зоны, карточки учета доз облучения, книги и плакаты, награды, оборудование подразделений химзащиты… На 130 квадратных метрах музея радиационных катастроф собрана часть истории триумфа советской научной мысли и грандиозных успехов атомной промышленности и их же трагедии.
Историю, за которой стоят сотни тысяч искореженных радиацией судеб, и историю, которую только предстоит написать нынешним мальчишкам и девчонкам, ребята, что приходят в музей на Уроки мужества, могут увидеть глазами своих сверстников.
На стенах висят десятки детских картин, которые в разные годы участвовали в Городских детско-юношеских художественных выставках-конкурсах «Мир без атомных катастроф». Кто-то из авторов вырос вместе с этой выставкой – пошел в первый класс, окончил школу и поступил в вуз или художественное училище.
Всего на 24 витринах и восьми стендах музея – более тысячи различных экспонатов, для которых хватило места. Но это лишь малая толика того, что хранится в запасниках – в ящиках, шкафах и просто составлено на полу в подсобке.
Есть еще одно помещение, оно служит офисом фонда. Там всего два рабочих стола – президента и бухгалтера. Там мы беседуем с президентом Фонда помощи инвалидам радиационных катастроф Дмитрием Михеевым.
За 17 лет, которые проходит в Новосибирске выставка-конкурс «Мир без атомных катастроф», через нее, как рассказывает президент фонда, прошли более 10 тысяч юных художников.
Лауреатам достались дипломы и ценные призы, слава в лучах софитов и телекамер и самое ценное – живое общение с ликвидаторами последствия взрыва на Чернобыльной АЭС, непосредственными участниками страшных событий 30-летней давности. Порядка 100 тысяч ребят соприкоснулись с чернобыльской темой на Уроках мужества.
Шипы и розы
...Саркофаг над развороченным четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС, труба, излучающая верную смерть в 7 тысяч рентген в час, зарастающая сорняками безлюдная Припять, город-призрак. Колючие заграждения, военные в противогазах на фоне черного неба, выжженная, зараженная невидимой смертоносной пылью равнина, черно-желтые знаки «радиация», ужас и боль, застывшие на лицах людей…
Страшные картины последствий аварии, нарисованные детскими руками, выглядят особенно жутко и пронзительно. Однако Дмитрий Михеев отмечает, что не все работы из цикла «Мир без атомных катастроф» окрашены мрачными тонами.
«Если сравнивать рисунки разных лет, а это от 400 до 600 работ ежегодно, то есть выставки, которые на 90% состоят из картин ужасов Чернобыля. Дети точно воспроизводят то, что видят на фото, на документальных кинокадрах, в компьютерных играх типа «S.T.A.L.K.E.R.» и рисуют, наоборот, мир атомных катастроф. Но есть и такие выставки, где на рисунках, в основном, изображен чистый, цветущий и играющий яркими красками мир. Дети рисуют планету, на которой хотят жить», – рассказывает президент фонда.
Сибирский характер в борьбе со злом
Дмитрий Михеев признается, что тема патриотического воспитания подрастающего поколения, которой фонд занимается с конца 1990-х годов, весьма сложна и требует большой, кропотливой и аккуратной работы.
«Что может рассказать «афганец» или участник боевых действий в Чечне о патриотизме? Как он на чужой земле проливал чужую и свою кровь? Но речь идет не об этом, а о единении людей на борьбу со злом – неважно, каким – экстремистским, фундаменталистским или радиоактивным», – говорит Дмитрий Михеев.
«И мы в Чернобыле выполняли свой долг, делали это четко и слаженно, по-военному. И те, кого как и меня призвали через военкомат, и командировочные атомщики с новосибирских предприятий – НЗХК, «Севера», «Электрона», «Сибакадемстроя». Рядом всегда было верное плечо товарища-сибиряка. Сибирский характер – это что-то особенное, надежное. Я всегда гордился тем, что родился на сибирской земле. Хочется, чтобы и молодые ребята, которые приходят к нам на Уроки мужества, испытывали ту же гордость», – добавляет он.
Чтобы помнили
Парадокс: созданный более 13 лет назад Городской общественный музей радиационных катастроф уже седьмой год ютится в подвале жилого дома, в помещении, которое по всем правилам вообще не может быть использовано как музей. Там нет отопления, вентиляции и запасного выхода. Но вместе с тем на гранты мэрии, областного правительства и благотворительных взносов общественникам удалось купить музейное оборудование и выпустить книги, признанные лучшими на всероссийском уровне.
Президент Фонда помощи инвалидам радиационных катастроф Дмитрий Михеев. Фото Павла Комарова– Дмитрий Дмитриевич, расскажите, в чем заключалась ваша работа на Чернобыльской АЭС?
– Когда мы прибыли на станцию в феврале 1987 года, саркофаг – объект укрытия – уже был сооружен. Его закрыли еще в ноябре 1986 года. Это дало возможность сократить количество выбросов радиации, а ликвидаторам – ближе подойти к станции.
Сибирский полк был единственным, который находился внутри 30-километровой зоны отчуждения, в 28 километрах от АЭС. Жили в чистом поле, в палаточном городке и зимой, и летом. Работали в экстремальных условиях без выходных и в круглосуточном режиме. Не спали, бывало, по двое-трое суток. От усталости порой валились с ног.
Наша основная задача была: дезактивировать третий энергоблок. Нужно было очистить от радиации его крышу. За сутки через станцию проходило до 10 тысяч человек из разных полков. Больше полутора минут в сутки на объекте не работали. Каждому хватало выполнить какое-либо одно действие, получить свою дозу радиации, и его сменял другой – все делалось бегом.
…Вот так же когда-то, в середине 1970-х, работа кипела в большом «муравейнике» речпорта Комсомольска-на-Амуре, вспоминает Дмитрий Михеев, который работал там по распределению после института. Там был перевалочный пункт грузов на БАМ. Трудились дружно и сплоченно, каждый четко знал свое место и свои обязанности. Никто не отлынивал, напротив – старался оказаться на переднем крае трудового фронта. Вот только подгонял азарт молодости и комсомольский ажиотаж, а не суточная доза облучения…
– Знали ли вы, куда едете, когда вас отправляли в Чернобыль?
– Нет, нам ничего не говорили, а по скупым советским газетным сводкам трудно было понять, что там произошло. Утром срочно вызвали в военкомат. За один день я прошел медицинскую и мандатную комиссии. Меня уволили с завода, дали время проститься с семьей, выдали бушлат, сапоги, галифе старого советского образца. А вечерним рейсом «Новосибирск – Киев» я вместе со 125 новосибирцами уже летел в Чернобыль. В повестке было сказано, что отправляют на офицерские сборы, а оказалось – на замену тех, кто уже получил на АЭС предельные дозы радиации – 25 рентген за две недели или месяц. Такая доза считается предельной за 75 лет жизни по шкале МАГАТЭ.
Понимание того, к каким последствиям приводит радиоактивное облучение приходило постепенно. Так, при суточной дозе в 0,9 рентген я однажды разом хватанул 2,4. Три дня лежал в санчасти – кровь шла горлом. Но это только небольшой пример, все оказалось намного страшнее.
Поэтому то, что саркофаг над четвертым энергоблоком возвели именно сибиряки, для меня предмет особой гордости: удалось обуздать этого ядерного монстра, и это успокоило все человечество. Радиоактивное облако Чернобыля накрыло пол-Европы, Украину, Белоруссию и несколько областей России – Брянскую, Тульскую, Смоленскую, Курскую, Белгородскую. Даже над Новосибирском в мае 1986 года радиационный фон был повышен в 50 раз.
Последствия взрыва на Чернобыльской АЭС ощущались на всем земном шаре: радиация – это такая грязь, которую не удержишь, ничем не смоешь. Она разносится повсюду и ветрами, и водами, в том числе и грунтовыми. Даже при переплавке зараженной техники она остается в металле. Конечно, саркофаг остановил извержение радиации, но ядерный процесс под ним продолжается. Плутоний распадается 24 тысячи лет, и это приговор для всей земной цивилизации.
– И такие «страшилки» вы рассказываете школьникам на Уроках мужества?
– Дети должны понимать, что атом может нести людям как величайшую беду, так и величайшее благо. Мы говорим и о последствиях трагедий в Хиросиме, Нагасаки и Чернобыле, говорим и об экологических угрозах, которые представляют собой радиоактивные отходы. Авария на АЭС в Фукусиме, что произошла всего несколько лет назад и буквально у нас под боком.
Мы не можем не говорить и о том, какую страшную опасность может представлять ядерное оружие в руках экстремистов. Но ребята должны знать и об огромной пользе ядерной энергии, которая используется и в промышленности, и в медицине. И, конечно, должны помнить о героизме новосибирцев – ликвидаторов чернобыльской катастрофы, а их ни много ни мало – 1750 человек.
