34‑летний мэр Димитровграда Андрей Большаков — самый молодой среди глав атомных городов. Свой пост занимает меньше года, но город знает как свои пять пальцев: в мэрии он работает с 19 лет. Излание «Страна Росатом» обсудило с градоначальником, откуда у муниципалитета долги по кредитам, почему бюджет Димитровграда зависит от «АвтоВАЗа» и почему чиновников можно сравнить с пчелами.
— Вы в мэрии работаете почти половину жизни. Как так получилось?
— Действительно, я пришел в администрацию в 2008 году. Работал юристом в правовом управлении, замом председателя комитета по имуществу, был председателем комитета по жилищно-коммунальному комплексу, а последние два года перед назначением был замом главы города по жизнеобеспечению. В мое подчинение входил коммунальный комплекс, экология, гражданская оборона и строительство.
— По первому образованию вы юрист, по второму — государственный и муниципальный управленец. Такие профессии обычно выбирают, когда хотят сделать карьеру во власти. Вы с детства мечтали быть политиком?
— Нет, я хотел быть нефтяником или стоматологом по примеру самых успешных мужчин моей семьи. Они много чего интересного рассказывали про работу, были при деньгах. В старшей школе я загорелся идеей пойти в МВД, поступал в Саратовский юридический институт МВД, но не прошел по конкурсу. Удалось поступить в юридический техникум на специальность «правоведение». Когда окончил его, в администрации города нужен был человек с моим образованием. Я и пошел. И как-то все закрутилось. Работая, решил, что надо продолжать учебу, поэтому уже осознанно поступил в Ульяновский госуниверситет на специальность «юриспруденция». А потом тоже прицельно пошел получать второе высшее в РАНХиГС по специальности «государственное и муниципальное управление».
— В администрации Димитровграда в последние годы стало много ваших ровесников. Лицо власти молодеет?
— Похоже на то. Молодая кровь вливается. Но не факт, что все эти люди доработают здесь до пенсии. Знаете, моя последняя командировка была в Минск, в Белоруссию, я был в составе делегации Ульяновской области. Нас пригласила компания «Минскзеленстрой». Так вот, у них основной командный состав от 45 лет и старше. Человек может стать директором, только если прошел путь рабочего, бригадира, мастера и т. д. У нас же привычная схема — в администрации поработать несколько лет, набраться опыта, связей и уйти в бизнес.
— У вас много сотрудников с такими планами?
— Есть всякие. Я пока создаю свою команду, полностью не собрал. Не люблю рубить сплеча, поэтому пока наблюдаю за людьми, запоминаю, кто много говорит и мало делает, а кто наоборот. Как только отработаю год, перейду от наблюдений к радикальным мерам. Есть сотрудники, которые пришли чисто за стажем. За них я не держусь.
— А за кого держитесь?
— За тех, кто хочет сделать карьеру в муниципальном управлении. Сейчас главная профессиональная сила — поколение, которое работает в администрации 10–15 лет, ученики последних представителей старой советской школы муниципального и государственного управления. Мне повезло: я почти одновременно начал изучать работу управленца и в теории, и на практике. Главным учителем для меня был Александр Васильевич Букин, к сожалению, ныне покойный (с 2002 по 2016 год занимал ключевые должности по управлению сферами ЖКХ и строительства Ульяновской области, почетный житель Ульяновска. — «СР»). Я работал под его началом с 2013 года, когда он был министром энергетики жилищно-коммунального комплекса Ульяновской области. Он был очень работоспособным, принципиальным, требовательным. Я, будучи тогда юристом, мог зайти в любую котельную и сказать, где какие агрегаты, какой марки, какой срок эксплуатации, ведь вместе с руководителем все объекты облазил. Те, кто выдерживал его требования, добились успеха в работе и жизни. Многие его воспитанники сегодня главы муниципальных образований Ульяновской области. Мэр Ульяновска Дмитрий Вавилин тоже его ученик.
— Какой средний возраст должен быть у муниципального служащего?
— Комфортно работать с людьми от 25 до 45 лет. Объясню почему: если человек моложе 25, у него совсем нет опыта, всему надо учить, а если сотрудник старше 45, ему трудно выдержать высокий темп работы, 12–14‑часовой рабочий день. Меньше мы редко работаем. Для молодежи такой марафон — посильная ноша, а люди постарше начинают часто болеть.
— Вы часто говорите публично, что вас категорически не устраивает облик Димитровграда.
— В центре города есть историческая застройка. Нас справедливо критикуют, что она обделена вниманием властей. Ее надо приводить в порядок. Мы хотели это сделать с помощью проекта «Дом за рубль». Выставили на аукцион дома, которым больше 100 лет, предложили предпринимателям взять их в аренду по цене 1 рубль за 1 м2. На сэкономленные деньги сделать ремонт фасадов и внутренней части. Но арендаторы, которые изначально заинтересовались предложением, посчитали затраты и отказались. Теперь думаем не сдавать, а продавать эти объекты. Хотим сделать это в начале 2023 года. Задорого мы их не продадим, но поставим жесткие обременения: год — на проектирование перестроек, два — на приведение в порядок.
— Какое хозяйство взяли, когда вступили в должность?
— Сложное. Годовой бюджет Димитровграда — 985 млн рублей. С федеральными дотациями и субсидиями — 2,79 млрд. Но на городе висит кредит более 500 млн рублей, в год отдаем 48 млн рублей только на погашение процентов. Кредиты — мое наследство, их брали предшественники, потому что не хватало денег на городские нужды. Эти долги сильно тормозят развитие Димитровграда. Еще мы должны деньги исполнителям работ по муниципальным контрактам. Но даже без долгов средств все равно бы не хватало на все городские нужды. Если сравнивать с другими атомными городами, наш бюджет меньше. Обычно ЗАТО с таким же населением, как в Димитровграде, имеют годовой бюджет не меньше 5 млрд рублей.
— Почему бюджет Димитровграда меньше, чем у других атомных городов?
— Бюджет во многом зависит от предприятий, которые являются градообразующими. Во многих городах присутствия «Росатома» это одно предприятие атомной отрасли. Димитровград был изначально завязан на НИИАР, но у нас есть еще одно градообразующее предприятие — Димитровградский автоагрегатный завод (ДААЗ), дочернее предприятие «АвтоВАЗа», специализирующееся на производстве автозапчастей. Когда иностранные конкуренты начали выпускать автомобили из дешевого сегмента, «АвтоВАЗ» потерял большую долю рынка и начал сокращать «дочек». Поэтому сейчас на предприятии очень тяжелые времена, отчисления в бюджет минимальные.
— И что теперь делать?
— Есть антикризисный план. Мы в тесном контакте с руководством ДААЗа, правительством России и «Ростехом». Поскольку дешевые иномарки из-за санкций ушли с рынка, делаем все, чтобы заполнить освободившуюся нишу своей продукцией. А пока этот проект на стадии разработки, мы пытаемся занять пустующие площади завода производством резидентов ТОСЭР «Димитровград». У нас 46 резидентов, многие из них разместились на заводской территории. Например, белорусская компания «Полесье», которая производит детские игрушки, и Димитровградский арматурный завод, выпускающий арматуру для электроснабжения.
— Расскажите о совместных проектах с «Росатомом».
— У нас строится реактор МБИР, мы с нетерпением ждем его запуска, ведь это инвестиции, новые рабочие места, важные социальные проекты. Так, на городской территории площадью более 12 га будет построен микрорайон частных домов для ученых-атомщиков. Это совместный проект «Росатома», правительства Ульяновской области и нашего муниципального образования.
— А как будете гасить городской долг?
— Областное правительство выдало нам кредит для погашения процентов. На первых этапах беспроцентный, а потом с минимальной ставкой. Так что видение, как преодолеть трудные времена, есть. Если все делать правильно, можно достичь многого за сравнительно небольшое время.
— Правильно — это как?
— Обращаться с заявками в профильные министерства, входить в государственные программы, нацпроекты. Попасть в них не так просто, реализация проектов растягивается на много лет, но зато бюджеты и возможности хорошие, есть ради чего побегать. Механизмов много, важно быть терпеливым и настойчивым.
— Ваши карьерные амбиции связаны с Димитровградом или выходят далеко за его пределы?
— За годы работы в администрации было много разных предложений. Предлагали переехать в Ульяновск и работать в социальной сфере, звали в Самару, Москву, но решил, что хочу в первую очередь реализоваться здесь. Мне не нравится, что мой город многие называют неблагополучным. Вижу, что жители устали от частой смены власти и бесконечных исполняющих обязанности мэра (с 2018 года в Димитровграде до назначения Большакова сменились три и. о. и один мэр).
Директор Димитровградского арматурного завода Ганбар Джангиров (слева) показывает мэру продукцию предприятия
— Ваша мама как относится к тому, что вы мэр?
— Смотрит новости, если меня кто-то ругает, мне пересказывает, волнуется. Я говорю: «Мама, ты не на личном приеме, давай не про политику, давай про семейные дела поговорим». Но на самом деле у меня везде «личный прием». Соседки матери останавливают и начинают засыпать вопросами. Там, где живу сам, — такая же история. Меня многие знают с детства и не стесняются подходить. Это, бывает, надолго затягивается. Жена здесь периодически выручает, когда выглядывает в окно и просит меня зайти домой.
— Она не мечтает, чтобы у вас появилась обыкновенная работа и вы больше времени проводили с семьей?
— Может быть, но вслух об этом не говорит. Она мой надежный тыл, быт на ней, дети. У нас их двое: старшей дочке 10, младшему сыну шесть лет. У нас патриархальная семья. Муж добытчик, жена занимается домом. Устает, конечно, но не жалуется.
— У патриархального человека и хобби патриархальное. Как так получилось, что вы занимаетесь пчеловодством?
— Я потомственный пасечник. Прадед занимался пчелами, дед, дядя. Занятие это прервалось на отце, у него была аллергия на укусы пчел. А я случайно познакомился с опытным пасечником, он меня заразил этим увлечением. Для меня это не бизнес, а занятие для души. Пасека небольшая, на четыре пчелиные семьи. Когда было больше свободного времени, их число доходило до 12. Обитатели каждого улья за сезон собирают 25 л меда. Этих запасов хватает на нашу большую семью: маму, тестя с тещей, сестру. Мы много меда едим, совсем от сахара отказались.
— Управлять пчелиным ульем проще, чем человеческим коллективом?
— Пчелы трудолюбивые, от рассвета до заката трудятся, достаточно просто создать условия для работы. Вот бы мне таких подчиненных… Я не о том, чтобы они жили на работе, я хочу, чтобы они, как пчелы, «мед собирали» — запускали и воплощали проекты, качественно выполняли задачи, были замотивированы. Если не будет у меня такой команды, как в улье, и через два-три года люди не увидят сдвигов, решения своих насущных проблем, придется мне несладко.
