Старший моторист атомохода «Вайгач» Алексей Рашевский прошёл через чеченскую войну и непростые испытания в мирной жизни, прежде чем осуществил свою мечту и связал судьбу с морем и ледокольным флотом.
От Алексея Рашевского я впервые узнал о пожизненной пенсии для молодых парней. Он сам её начал получать в 22 года, вскоре после демобилизации. Пенсия назначена не по инвалидности, а за то, что выжил, выстоял, когда рядом гибли бойцы. С тех пор для него 23 Февраля праздник особый: день памяти и дани уважения павшим товарищам.
На этот раз день российской армии старший моторист Алексей Рашевский встретил на вахте среди ледяных торосов. А мы с ним беседовали накануне, незадолго до выхода «Вайгача» в море.
ЖИТЕЙСКИЕ ШТОРМЫ
Жизнь Алексея поначалу шла как по маслу. До седьмого класса учился в школе № 9, пока не узнал, что в 53 й есть специализированные морские классы. А какой подросток в Мурманске не мечтает о дальних странствиях? В один из таких классов Алексей перевёлся и успешно окончил школу. Курсы овладения премудростями морских профессий, экскурсии к шефам, на суда Мурманского морского пароходства, и сами встречи с моряками своё дело сделали. Вопросов о выборе профессии не возникло — только в прославленную «Макаровку» (Государственная морская академия им. Макарова — прим. ред.), оттуда прямая дорога на ледокольный флот. Даже отделение для себя уже определил — «Эксплуатация ядерных энергетических установок». Важно было и то, что выпускников морских классов снабжали рекомендациями для поступления в высшее морское училище, дававшими право на зачисление на бюджетной основе. В семье Алексея подрастали ещё брат с сестрёнкой, доходы не позволяли выбирать платное обучение. Это и сыграло против него в скором времени.
Со второго курса Рашевский был вынужден уйти из «Макаровки». Случилась в общежитии драка, и, как Алексей утверждает, его банально подставили. Руководство училища в детали не вникало, поверили не курсантам, а вахтёрам. Он оказался крайним в конфликте, и начальство в качестве наказания предложило перейти на платное обучение, но Рашевский себе этого позволить не мог. Оставалось одно — весенний призыв в армию.
АРМЕЙСКИЕ БУДНИ
Удивляет, насколько просто говорят о смерти те, кто смотрел ей в лицо. Конец 1999 и начало 2000 года сильно изменили Алексея. От его воспоминаний проходит холодок по спине, но он рассказывает без намёка на волнение, с каким-то обыденным спокойствием:
— Август 1999 года, захват Кизляра боевиками. Подняли нас по тревоге и сказали, что выступаем. Дальше — марш-бросок в Аргунское ущелье, тогда до 40% личного состава потеряли. Обстреливали нас по ночам: не поймёшь, откуда снаряды летят. Свалится на землю боец, кричит от дикой боли — автоматные пули калибра 7,62 калечили даже при касательном попадании. Уговариваешь замолчать, снайперы в темноте ведь на звук ориентируются. Бежать вообще нельзя, покажешь спину — убьют. Лучше окопаться и стоять. Был случай: необстрелянный лейтенант, командир взвода, сорвался с позиции, за ним ещё 12 солдат — всех положили… А вот замкомвзвода устоял, даже отбился на высоте в одиночку, за это ему Героя России дали.
О своём боевом опыте старшина Рашевский почти не говорит, но догадаться нетрудно. Ему, заместителю командира взвода, в самые страшные месяцы пришлось исполнять обязанности командира. «Со всеми задачами мы справлялись, комбат был доволен», — коротко подводит итог Алексей. Армейские будни: заняли блокпост — никого не пропускать, стрелять на поражение, если высоту взяли, то держать, чего бы ни стоило, посёлки окружать при малейшем подозрении на угрозу. При этом никаких иллюзий не было: боевики обязательно попробуют отбить дорогу, у них зимой просто другого выхода нет, иначе от голода помрут.
Опыт в реальном бою ничем не заменишь. Мотострелки, в рядах которых служил Рашевский, свои позиции в феврале 2000 года передали десантникам из теперь уже печально знаменитой псковской дивизии. Полегли обученные, но необстрелянные ребята — все, кроме одного молодого бойца.
Пленных срочников, набранных в армию из российской глубинки, боевики оставляли в живых, обменивали в условленных местах на захваченных федералами своих либо на продукты. Расправлялись без пощады с контрактниками. На встречах-торгах было принято обмениваться и телами погибших, хотя в этом вопросе старались придерживаться неписаных правил. Ни та, ни другая сторона не считала бой законченным, если не вынесены трупы. Случалось, за мёртвым посылали в обстреливаемую зону двух-трёх человек и кто-то из них не возвращался живым.
ПРЕЗЕНТ ОТ СПОНСОРОВ
Алексей считает, что жизни солдатам спасала не отвага, а опыт тех, кто проходил боевую подготовку не только в Чечне, но и в уже казавшемся давним прошлым Афганистане. Рашевский говорит о своём комбате, правда, не называя имени, который участвовал в первой чеченской войне и не принуждал бойцов на передовой заниматься строевой подготовкой или иными обязательными в учебной обстановке делами, имеющими мало чего общего с настоящей войной. А вот единственную радиостанцию на весь взвод Алексей надолго запомнил. У противника же нередко портативная рация была почти у каждого. Это только в телерепортажах боевики заросшие и немытые, на деле — и обмундированы походными американскими комплектами одежды, и снаряжение по последнему образцу, и вооружены как надо.
«В моём распоряжении были машины, от которых можно лампочку вывести в помещение, а для рядовых даже освещения не предусматривалось», — подчёркивает Рашевский. Впрочем, за быт он не таит обиды на командование. Бывало и такое: под Новый год пригнали на батальон четыре КамАЗа с шампанским и пивом — этакая спонсорская поддержка армии со стороны новых русских.
Боевая служба лучше всяких инструкторов, правда, ценой крови, сделала его роту боеспособным подразделением, но тут подоспело решение о досрочной демобилизации. Как ни уговаривали Алексея остаться прапорщиком по контракту с весьма приличным набором житейских благ, он вернулся к морю.
ЧЕРЕЗ АФРИКУ В ЗАПОЛЯРЬЕ
Хуже войны испытания не придумать. Знающие люди говорят, что после пережитого там человек становится осмотрительнее, осторожнее. Но, видно, из любого правила есть исключения. Может быть, Алексей как раз из тех, кому на роду написано идти непростым путём.
В море его тянуло после армии, способствовала тому и полученная до службы «корочка» судового моториста. Однако в престижное пароходство попасть было не так легко. Пришлось выбрать промысловые суда, которые мотались по всему миру. Поначалу везло: хорошие уловы приносили хорошие заработки на норвежском траулере. Через два года Рашевский приобрёл собственную квартиру в Мурманске. Но потом фортуна отвернулась. В конце концов он оказался в экипаже траулера, который в Африке был брошен хозяевами на произвол судьбы. По счастью, с собой были деньги, чтобы вернуться на родину. Вот тут и решил Алексей: хватит гоняться за призрачной удачей.
Вспомнились дружелюбные шефы из Мурманского пароходства, и он отправился в отдел кадров с желанием устроиться на любую должность. Предложили место дублёра старшего моториста на атомном ледоколе «Таймыр», потом появилась возможность перейти на «Вайгач». Зарплата скромная, но есть перспективы роста. И теперь для Рашевского очевидно: крепкий коллектив важнее для стабильности и благополучия, чем шальные деньги и красивые посулы. Его далеко не всё устраивает в организации ремонта ледоколов — в Норвегии повидал больше порядка и согласованности, Алексею хочется работать в красивой удобной спецодежде, пользоваться надёжным во всех отношениях инструментом. Зато нигде он не встречал людей, настолько увлечённых, ответственных и преданных своему делу. Таких, как руководители технических служб на атомоходе «Вайгач»: главный механик Сергей Мустафин, стармех Александр Эман и непосредственный начальник Алексея, четвёртый механик Юрий Бадулин, с которыми работать и учиться тонкостям эксплуатации атомных установок просто в радость.
Сегодня Алексей Рашевский мечтает вернуться в «Макаровку», где в своё время обошлись с ним недружелюбно. Он хочет расти как специалист атомного дела, но как человек, многое повидавший на своём жизненном пути, он уже вполне состоялся.
А в морской академии пусть возьмут на заметку: после службы в армии Алексею поступило из военкомата извещение, что за участие в боевых действиях в Чеченской республике он награждён орденом Мужества. Новость была не то что неожиданной, а, скорее, нежданной. Не ради наград солдат воюет, для него самая большая награда — жизнь, которую удалось сберечь. Повезло? Может быть. Но тем ценнее этот дар. И я точно знаю, что теперь им Алексей распорядится как надо.