Что помешает президенту Южной Кореи оставить страну без ядерной энергии
Еще на этапе борьбы за кресло президента Республики Корея Мун Чжэ Ин обещал покончить с ядерной энергией в стране. Заселившись в Голубой дом, от этих планов он отказываться не стал. Напротив, с энергией, присущей тем, кто только пришел во власть, он приступил к претворению намеченных планов в жизнь. Правда, скорее всего, ему скоро придется столкнуться с суровой экономической и политической реальностью и обнаружить, что задуманный им отказ от АЭС вряд ли возможен.
Антиядерные настроения, в общем, до недавнего времени не были характерны для Южной Кореи. Скорее, наоборот: в стране было распространено мнение, что развитие атомной энергетики сыграло важную роль в «корейском экономическом чуде» последнего полувека.
Так что атомная энергетика оказалась в центре общественной дискуссии в Сеуле несколько неожиданно. Вероятно, здесь отражается склонность южнокорейских политиков и идеологов внимательнейшим образом следить за международными идеологическими веяниями и колебаниями западной политической моды. Если какая-то политическая идея становится популярной в западных университетских коридорах, то можно быть уверенным в том, что через 5-10 лет о ней заговорят и в Корее. Возможно, и на этот раз на южнокорейские настроения повлияли заявления «зеленого лобби» в западных странах.
Некоторую роль сыграла и авария на АЭС в Фукусиме, масштабы которой в корейской печати постоянно преувеличиваются (скорее всего, из-за привычного антияпонизма корейцев). В любом случае в последние годы беспокойство по поводу ядерной энергетики стало нарастать — не случайно, что ЧП на одной из корейских АЭС стало темой вышедшего в 2016 году фильма-катастрофы «Пандора».
Впрочем, сводить все к внешним влияниям не следует. С недавнего времени в Корее действительно появился интерес к вопросам экологии. Это не удивительно: Южная Корея по среднегодовому душевому доходу (с учетом покупательной способности) сейчас примерно находится на уровне Франции или Италии, так что корейцы, впервые за свою историю вдоволь наевшись и удовлетворив основные (и не очень основные) потребности, всерьез озаботились вопросами защиты окружающей среды. Как известно, западные экологические движения традиционно плохо относятся к атомной энергетике — хотя вообще-то не раз заходила речь о том, что подобные антиядерные настроения противоречат основным идеям экологического движения, ибо АЭС наносят существенно меньше суммарного вреда окружающей среде, чем их главный конкурент — тепловые станции.
Как бы то ни было, Мун Чжэ Ин, придя к власти, заявил, что собирается выполнить обещания, касавшиеся мирного атома. В июне президент официально заявил, что Южная Корея прекращает строительство новых атомных энергоблоков и отказывается продлевать срок эксплуатации энергоблоков существующих.
Действия новой администрации вызвали оторопь у людей, которые неплохо понимают, что происходит в корейской энергетике. Южная Корея, как известно, практически лишена полезных ископаемых. В стране есть небольшое количество низкокачественного угля, но вся нефть и весь газ ввозятся из-за рубежа. Вдобавок поскольку с геополитической точки зрения Корея является островом, то ни о каких закупках электричества из-за границы речи идти не может. В свое время Южная Корея жестоко страдала от нехватки электроэнергии, и только начавшееся в конце 1970-х развитие ядерной энергетики смогло коренным образом переломить ситуацию.
В настоящий момент 30 процентов всей южнокорейской энергии производится на АЭС. По мировым меркам это достаточно большая доля. В России и США, например, доля атомных электростанций в общем производстве электроэнергии составляет 17 и 20 процентов соответственно. С другой стороны, во Франции на АЭС производится 70 процентов всей электроэнергии. По доле АЭС в общем производстве электроэнергии Корея сейчас близка к таким странам, как Финляндия или Швейцария.
При этом корейское электричество, в том числе и атомное, стоит дешево. Средняя розничная стоимость киловатта в Корее составляет 50 процентов от его средней стоимости в странах — членах ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития — своеобразный клуб развитых стран). В последнее время многие японские фирмы предпочитают выводить энергоемкие производства в Южную Корею, так как низкие тарифы на электроэнергию позволяют им снизить стоимость производства.
Администрация Мун Чжэ Ина, начиная свою антиядерную политику, предсказуемо заверяет население, что постепенное закрытие АЭС не приведет к существенному увеличению тарифов на электроэнергию. Верить этим заявления, само собой, ни в коем случае нельзя. Опыт других стран, которые пошли по этому пути и свертывают атомное электричество, показывает: это ведет к неизбежному увеличению цены киловатта. Например, за период 2011-2015 годов и в Японии, и в Германии, то есть в двух странах, которые сейчас наиболее активно свертывают атомную энергетику, тарифы на электричество выросли на 20-30 процентов. Нет никаких оснований думать, что в Южной Корее подобного не случится.
Впрочем, сами южнокорейцы не слишком-то понимают, что последние десятилетия за электроэнергию, по мировым меркам, они платят сущие копейки. Наоборот, в корейской печати часто появляются жалобы на то, что, дескать, электричество в Корее слишком дорого стоит. Особенно часто эти жалобы слышатся жарким летом, когда на полную мощность работают кондиционеры. Впрочем, отказ от АЭС не только означает существенное увеличение конечной цены электроэнергии. Дешевое электричество снижает себестоимость многих видов южнокорейских товаров. Если в результате отказа от АЭС цены вырастут на 20-30 процентов, то многие виды продукции станут неконкурентоспособными, а предприятия, их производящие, закроются.
Все это заставляет усомниться в том, что планам Мун Чжэ Ина суждено осуществиться. Корейская избирательная система устроена таким образом, что исход выборов решает сравнительно небольшая группа колеблющихся избирателей, на поведение влияет текущая экономическая ситуация. Понятно, что если корейские домохозяйства обнаружат, что за электричество им приходится платить существенно больше, да к тому же на фоне не очень благоприятной экономической ситуации, то они не будут особо вникать в детали, а обвинят в этом действующую администрацию и на следующих выборах проголосуют за оппозицию.
Вдобавок, несмотря на все перемены, рассчитывать на высокое экологическое сознание корейцев не приходится. Возможно, в Германии или Японии можно найти заметное число людей, полагающих, что отказ от атомной энергетики улучшает экологическую ситуацию, и поэтому не возражающих против того, чтобы счета за электричество выросли. В Корее таких людей существенно меньше, (возможно, и потому, что страна до этого уровня сознательности еще не доросла).
Впрочем, пока администрация Мун Чжэ Ина настроена весьма серьезно и готова приостановить работы на всех строящихся энергоблоках. Изменят ли они позицию под давлением недовольных избирателей? На этот вопрос можно будет дать ответ лишь через несколько лет.
