«Надо родиться под знаком стрельца», — сказал начальник рудника «глубокий» Анатолий Бронников перед тем, как спуститься на глубину в тысячу метров. Бронников — осанистый мужчина в тельняшке под шахтёрским комбинезоном. Таким женщины даже под землёй на шею вешаются. Его вполне можно представить атаманом забайкальского казачьего войска. Но бронников уже 28 лет добывает урановую руду.
Я спросил шахтера: что хорошего в его работе?
— Это занятие для тех, кто терпеть не может рутину, — сказал Бронников, укрепляя на комбинезоне радиометрический дозиметр. — В урановом руднике каждый час ситуация меняется. Утром спустился в один мир, вечером выходишь из другого. Надо быть немного авантюристом, но строго соблюдать правила. По моим наблюдениям лучше всего на рудниках приживаются Стрельцы.
— Вы Стрелец? — спросил я.
— Разве не видно? — удивился Бронников. Слова потонули в грохоте клети, которая неслась на километровую глубину. Лязганье и скрежет оглушали, как концерт «Коррозии металла». Вокруг хлестали водопады подземных вод. На дне шахты завывали адские ветра. Из тёмных тоннелей вдруг прорывались неопознанные утробные звуки. Дозиметр, так мерещилось мне, зашкаливал, как градусник при лихорадке. Если бы надо было вообразить преисподнюю, лучшего места не придумать. Всё сошлось: для авантюриста здесь просто рай.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОДТЕКСТ
Как ни странно, урана в земных недрах больше, чем серебра или ртути. В доатомную эпоху уран использовали в мизерных дозах при изготовлении красок и стекла. Когда возникла нужда, геологи открыли месторождения в Казахстане, Узбекистане и в Забайкалье. Согласно устойчивому поверью, уран, источающий смертельную радиацию, добывали особо опасные заключённые. Но рабский труд неэффективен: добыча урана — слишком сложное, требующее высокой дисциплины производство. Впрочем, первый уран в Забайкалье в мрачном Мраморном ущелье, которое прозвали «ущельем смерти», в 1940-х годах добывали политзэки с большими сроками. Здесь работал Георгий Жжёнов. В 1950-х годах здешних зэков раскидали по другим стройкам, их судьба не отслеживалась. Краснокаменск основан в 1969 году. Вокруг на сотни километров — степь, по которой гуляет пыль с сопок Манчжурии. В двух шагах — Китай, чуть дальше — Монголия. В этих местах находилось историческое ядро империи Чингисхана. Здесь же, по преданию, его похоронили, изменив русло реки Онон, чтобы скрыть могилу завоевателя. Место неизвестно — все, кто участвовал в погребении, были убиты. Здесь же гулял атаман Семёнов, который не только боролся с большевиками, но и перевёл на монгольский и бурятский языки Пушкина и Лермонтова. В этих краях закончили своё путешествие герои культового романа Пелевина «Чапаев и Пустота», которые повстречали основателя ордена военных буддистов барона Унгерна фон Штернберга. Он в начале 1920-х взял Ургу (Улан-Батор) и чуть не взял Пекин, но был пойман и казнён большевиками.
ЛЕГЕНДЫ И ЗАБЛУЖДЕНИЯ
В Краснокаменске живёт 56 тыс. человек. Все жители уверены, что их город признан самым благоустроенным в России. Это заблуждение — самым благоустроенным он признан в Читинской области. Заблуждение простительное: оно говорит о патриотизме граждан и неизмеримо ценнее, чем легенды других населённых пунктов об отчаянных головорезах и неуловимых ворах. В либеральных кругах Краснокаменск теперь известен как место заключения опального олигарха Михаила Ходорковского. Учреждение ЯГ 14/10 находится на окраине города, километрах в 15 от рудника. Радиоактивный фон в зоне такой же, как в Краснокаменске, где аномалий не отмечено. Если бы заключённые были брошены на рудник, шахтёры им перегрызли бы глотку, ибо за рабочими местами идёт охота. Зэки шьют рукавицы для шахтёров, и это, пожалуй, их единственная связь с ураном.
Нигде в городе, на сотни километров отстоящем от больших дорог, не платят так, как на руднике. На градообразующем предприятии висит ещё и всё городское хозяйство. Рядовая табельщица Светлана Краснощёкова была директором школы, вела литературу. «Не спрашивайте о призвании, — вздохнула бывшая учительница. — Человек должен жить по-человечески — в этом его главное призвание». Поставлена задача — в 2010 году поднять на руднике заработок до 2 тыс. долларов. Впрочем, нетрудно найти правдолюбцев, которые фыркнут: передовиков завели для демонстрации начальству, вот в советские времена ниже 800 рублей никто не опускался. «Ты чё, братан, о здоровье спрашиваешь? — возмутился на автобусной стоянке шахтёр с лицом цвета бетонной пыли. — Сам не видишь? Положил я на уран жизнь и света белого не видел». Кто не подписался бы под этой тирадой в стране, где средняя продолжительность жизни мужчин составляет 58 лет? Подземный труд не курорт, и здоровья здесь не обретёшь, из-за чего бы ни горбатился — уголь, никель или уран.
НА РУДНИКАХ СТАНОВИШЬСЯ ФИЛОСОФОМ
— Вы всю жизнь на «атом» пашете. Женская ли работа? — спросил я Любовь Шабалину, устроившись в её «Волге». После рукопожатия, предпринятого по инициативе собеседницы, показалось, будто моя ладонь побывала в слесарных тисках. За рулём она 42 года, водила лесовозы, гоняла в Улан-Батор и на седьмом десятке слывёт самым отчаянным лихачом. Её речь обогатила бы словарь Даля колоритной лексикой, которая помогает проклинать начальство всех уровней. Про атом я спросил потому, что Любовь — не только мать, но и шесть раз бабушка и трижды прабабушка.
— Милок, ну ты завернул, — ответила она. —Про уран пусть шишки думают, а мне бы зарплата нормальная. И по жизни получается, чем больше начальник думает об уране, тем пуще о людях печётся. Хотя смотря с чем сравнивать: у меня зарплата такая, что вам в Москве один раз в кабак зайти. На урановых рудниках мысль сама собой приобретает философское направление. Если Россию уважают и принимают на равных, не в последнюю очередь из-за внушительного ядерного арсенала, а по высоким технологиям атомная отрасль — несомненный лидер, то справедливо ли, что местные жители считают копейки и предаются грустным размышлениям? И, думается, большой несправедливостью по отношению к Краснокаменску является то, что бесценный для России город прославился как место отсидки Ходорковского, а реальными делами совсем не знаменит. Хотя в этом вопросе вешать собак на олигарха не надо.
Мрачные или радостные умонастроения — вопрос индивидуального мировоззрения. Пётр Магар отмолотил на руднике с момента основания — 40 лет. Имеет орден Трудовой Славы и грамоту, подписанную Брежневым. Получал тысячу рублей — достаточно, чтобы любимая супруга Катерина не горбатилась на работе. Словно молодожёны, они держатся за руку. «Немножко радиоактивности для мужского здоровья даже полезно», — победоносно объявил Пётр Магар, когда его жена вышла за дверь.
— Не знаю ни одного случая лучевой болезни на урановых рудниках, — говорит главный геофизик горнорудного управления Рудольф Суханов. — У каждого шахтёра индивидуальный дозиметр. Ежемесячно дозиметр проверяют в лаборатории. Есть годовые нормы безопасности и нормы за пять лет. Если отметка близка, происходит ротация кадров. Радиобоязнь встречается только у молодых шахтёров. С опытом приходит понимание, что риска при соблюдении техники безопасности никакого нет. Что касается безопасности подземных работ, то рудник отличается от угольных шахт. Здесь не бывает выбросов метана и, следовательно, пожаров. Зато нагруженная порода может «выстрелить», и на людей обрушатся сотни кубометров руды. Но в Краснокаменске жертв не было — к крепежу относятся с серьёзностью. Особенностью рудников является ещё и то, что для борьбы с радиоактивными газами установлена повышенной силы вентиляция. Чтобы ветер не гулял ураганом, поперёк тоннелей оборудованы шлюзовые камеры, как на подводной лодке.
Когда по стране прокатилась волна экологических акций в связи с ввозом отработанного ядерного топлива, в Краснокаменске, где к радиации относятся спокойно, как рыбак на Ниле к крокодилу, появилось движение с идеей захоронить иностранные отходы в заброшенных шахтах.
ЧИСТЫЕ ЛИЦА
Удалённость от центра — главная беда Забайкалья. Цена на билет просто запредельная. Получается, что гораздо ближе, а для многих уже и роднее оказывается Китай, куда регулярно ездят за покупками и развлечениями. Со времён декабристов на забайкальских рудниках пересидела тьма страдальцев, а на жизни это не отражается. Можно утверждать, что уран влияет на местные настроения несравненно сильнее политических бурь. Предводитель бурятской общины Будажап поведал мне версию, что Ходорковского подвели под монастырь шаманы, которым не понравился проект трубопровода по Забайкалью. Шаманы на Шаман-сопке устроили камлание — и олигарха повязали именно в этот час. Томится он в этих же краях — ничего не поделаешь, это рок. Но не живёт человек только хлебом насущным. И в Краснокаменске есть люди, которым ближе вечные ценности. Ансамбль «Забайкальцы» — лауреат международных конкурсов, объездил Европу, хотя чаще бывает в Китае. Артисты танцуют, так что в душе чистый восторг поселяется. Некоторые прежде добывали уран, но предпочли служение музам, пусть скромное с материальной точки зрения. А девушки — красавицы, на конкурсе красоты в Пекине из десяти финалисток пять оказались из ансамбля «Забайкальцы».
— В больших городах спрашивают, где я нашла такие «чистые» лица, — говорит заслуженный работник культуры России Елена Морозова почти шёпотом, чтобы не сглазить. — Мои девочки по нынешним нравам дурашечки — неиспорченные, скромные. Мне много раз предлагали перебраться с ансамблем в крупные центры, но сердце к урановым сопкам прикипело. Скоро начинаем работу над крупным хореографическим полотном. Оно будет называться «Сон шахтёра».
Сергей ЛЕСКОВ, для «Страны Росатом»