Все страны, развивающие и использующие ядерные технологии, сталкиваются с проблемой РАО. Эти проблемы разные по масштабам и значимости, но в любом случае для их решения очень полезен мировой опыт, наработанный как отдельными государствами, так и международным сообществом. Наш собеседник – директор Департамента технологий обращения с ядерными отходами и ядерного цикла МАГАТЭ г-н Ханс ФОРСТРЕМ.
– Г-н Форстрем, расскажите о задачах вашего подразделения.
– Департамент занимается всеми вопросами, касающимися ядерного топливного цикла, от добычи урана до хранения ОЯТ и РАО. В его работе можно выделить два основных направления. Одно связано с безопасностью ядерного топливного цикла. Во-первых, необходимо предотвратить негативное воздействие добычи урана на окружающую среду. В недалеком будущем для обеспечения топливом большого числа новых атомных энергоблоков понадобится много урана. Его стоимость возросла, и некоторые компании могут проявлять интерес к этому материалу, надеясь на быстрое получение значительной прибыли. Роль МАГАТЭ – консультирование стран-участников по правильному ведению работ по добыче урана. Другой важный аспект ЯТЦ – обращение с отработавшим топливом. Сегодня основной массив ОЯТ находится в хранилищах. Нужно обеспечить безопасность хранения и повысить эффективность обращения с тем топливом, которое направляется на переработку и повторное использование, или которое позже предполагается разместить на хранение как отходы.
Другое важное направление деятельности департамента связано с обращением с РАО. Большинство государств-членов МАГАТЭ сталкиваются с проблемой радиоактивных отходов, образовавшихся вне ядерного топливного цикла. Нужно, чтобы управление РАО этого типа осуществлялось должным образом, поэтому значительная часть нашего технического сотрудничества со странами-членами МАГАТЭ посвящена выбору стратегии и технологий обращения с такими отходами.
Ведется значительная работа и по совершенствованию методов обращения с РАО, образовавшимися в ядерном секторе. Сейчас начинается реализация одного очень важного и интересного проекта, ориентированного на реакторы типа ВВЭР – его суть в сравнении реакторов различных моделей с точки зрения объемов образующихся РАО и обращения с ними. Опыт сравнительного анализа реакторов в США и Европе показывает, что есть эффективные способы улучшения ситуации.
Кроме того, существуют серьезные проблемы с захоронением радиоактивных отходов. Во многих странах уже есть площадки для захоронения низко- и среднеактивных РАО. Современные площадки соответствуют самым высоким стандартам и могут служить образцами для сооружения таких объектов. Однако некоторые были построены давно, сегодня они нуждаются в реконструкции и модернизации. В ряде государств до сих пор не преодолено негативное отношение общественности к захоронению отходов – и в этом мы также стараемся помочь.
В сфере управления ОЯТ и высокоактивными РАО мы сотрудничаем с Агентством по ядерной энергии Организации экономического сотрудничества и развития. Cовместно c департаментами МАГАТЭ по ядерной энергетике и техническому сотрудничеству мы работаем над вопросами захоронения таких материалов, используя сеть подземных исследовательских лабораторий, созданную нами в различных государствах. В таких лабораториях также могут проводить исследования специалисты разных стран.
– Как обстоит дело с выводом из эксплуатации?
– С этим связан ряд серьезных проблем. Многие страны-члены МАГАТЭ имеют исследовательские реакторы и установки, но не располагают значительным финансированием для вывода их из эксплуатации – значит, им необходимо выполнить такие работы максимально простым и эффективным способом. В ближайшее время мы запустим сеть, объединяющую как страны, уже имеющие большой опыт вывода из эксплуатации, так и те, кому это только предстоит. Это поможет передаче необходимых ядерных знаний.
Еще один важный вопрос – обращение с отходами, образующимися при выводе из эксплуатации. По сути, более сложно управлять наименее активными РАО. Уровень их радиоактивности незначителен, однако они требуют особого обращения, хотя и без создания системы барьеров, необходимой для более активных РАО. Мы работаем, в частности, над вопросами снятия контроля с наименее загрязненных материалов.
– Как решается вопрос контроля использованных источников ионизирующего излучения?
– Я боюсь, что если террористы задумают изготовить «грязную бомбу», то прежде всего заинтересуются радиоактивными источниками, имеющими высокий уровень активности. Сегодня такие источники используются повсеместно, однако в некоторых государствах могут возникать проблемы с их охраной. Поэтому в департаменте создана группа специалистов, которая осуществляет сбор и кондиционирование таких источников, размещает их в надежное хранилище или же отправляет в страну происхождения, в частности из стран бывшего СССР в Россию. Специально для этой группы сейчас разрабатывается проект передвижной разборной «горячей камеры».
Еще одна проблема связана с утерянными источниками, местонахождение которых неизвестно. Важно выяснить, где находятся источники, затем упаковать их соответствующим образом и разместить в защищенном хранилище. В дальнейшем наша программа обращения с такими РАО предполагает их захоронение в хранилищах скважинного типа, в герметичных контейнерах, свободное пространство вокруг которых заполняется цементом или глиной. Мы считаем этот метод эффективным для утилизации источников в странах, где отсутствует национальная ядерная программа. Источники также можно утилизировать вместе с высокоактивными РАО.
Важно, чтобы были рассмотрены все типы имеющихся отходов и для каждого определено четкое решение и ответственность за выполнение работы.
– Что необходимо для безопасного и эффективного управления другими видами РАО? Нужна ли отдельная структура по обращению с радиоактивными отходами? Росатом предлагает взять эти функции на себя.
– Необходимо выработать стратегию обращения со средне- и низкоактивными отходами. Для этого следует четко определить ответственную организацию, технические решения и механизмы финансирования, а также создать эффективную систему регулирования. Насколько я понимаю, Россия в настоящее время как раз решает такие организационные вопросы.
Те, кто выполняет работы, обязательно должны быть отделены от регуляторов. Различные страны по-разному решают этот вопрос. Иногда государство выступает в роли исполнителя, и тогда организуется отдельная от него контролирующая организация – так делается, к примеру, во Франции. Либо же ответственность за обращение с РАО можно возложить на их производителей (подобная схема реализуется в Финляндии, Швеции и Швейцарии). Важно, чтобы была одна ответственная организация. Однако нет необходимости в ее полном отделении от производителей отходов – она может формироваться ими или входить в их состав.
Российские идеи реализуемы, главное, чтобы ответственность Росатома была четко определена, а функция обращения с отходами – независима. Россия – страна с масштабным ядерным наследием, и для нее очень важны вопросы обращения с РАО. Но если пытаться решить все проблемы сразу – можно в итоге не решить ничего. Такая работа очень эффективно организована во Франции: здесь четко определена ответственность, имеется полный регистр всех РАО, который регулярно обновляется. Шведская схема обращения с радиоактивными отходами тоже действенная.
Одна из специализаций МАГАТЭ – независимая экспертиза. Мы приглашаем специалистов, которые анализируют и комментируют решения, предлагаемые для разных стран. Таким образом выполнен экспертный анализ стратегии по обращению с РАО для Чехии, выбора площадок для хранилищ низко- и среднеактивных РАО для Кореи, Румынии и Литвы. Если Россия заинтересуется, мы могли бы организовать подобную экспертизу и для вашей страны – когда работа по определению российской стратегии по обращению с РАО продвинется чуть дальше.
– Как проблемы отходов решаются в других странах?
– Естественно, что государства, где развивались военные ядерные программы, сейчас сталкиваются с большими трудностями, чем остальные. Проблемой отходов серьезно занимаются США, например, выделяют значительные средства на реализацию решений по обращению с большим объемом РАО на таких объектах, как Хэнфорд. В Великобритании недавно создано агентство по выводу из эксплуатации ядерных установок, которое отвечает за реабилитацию старых ядерных площадок, в частности, Селлафилда.
Кроме того, имеется большое количество отходов, обращение с которыми не выполнялось должным образом – и с ними нужно что-то делать. Опять же, необходимы определение стратегии и формирование четкого плана действий по управлению такими материалами. Основная часть проблем относится к наследию прошлого. Также важно отметить, что большинство образующихся сегодня низко- и среднеактивных РАО с самого начала подвергается безопасному обращению: есть эффективные технологии переработки, надежные хранилища.
Отработавшее топливо тоже хранится вполне безопасно. Но остается важный вопрос: следует ли считать ОЯТ отходами? До недавнего времени такую позицию занимали многие страны. Испания, Швеция, Финляндия и некоторые другие государства до сих пор придерживаются этого подхода. Альтернатива – ОЯТ надо рассматриваться в качестве энергетического ресурса, и, следовательно, перерабатывать для повторного использования содержащегося в нем урана и плутония. Естественно, возможность переработки ОЯТ зависит, прежде всего, от развития реакторов на быстрых нейтронах. Думаю, именно поэтому Россия, к примеру, склоняется к отсроченному решению: часть топлива перерабатывается, но основной его объем хранится в ожидании пуска быстрых реакторов. Однако, в конце концов ваша страна все равно столкнется с проблемой долгоживущих отходов – в виде топлива или высокоактивных продуктов его переработки. И с ними надо будет что-то делать. Наиболее вероятное решение – захоронение в глубоких геологических формациях. Необходимость в нем останется, даже если при помощи переработки удастся снизить активность не только урана и плутония, но и других элементов.
Специалисты утверждают, что знают, как реализовать идею геологического захоронения, но практически это пока нигде не осуществили, хранилища появятся только около 2020 года, не раньше. Странам, которые развивают проекты геологического захоронения, понадобилось более 40 лет, чтобы пройти путь от принятия принципиального решения до появления первых реальных наработок. Это долгосрочная задача, и тем, кто еще не начал разработку решения о захоронении, пора к ней приступать. В России ведется определенная работа в этом направлении, и мы пытаемся наладить сотрудничество с вашей страной по вопросам захоронения отходов.