Буквально в последние два года атомная энергетика в Центральной Азии получила новый старт. Россия и Узбекистан договорились о совместном строительстве АЭС (на четыре энергоблока) в Джизакской области к 2030 году. В апреле 2019 года президент Путин сделал такое же предложение президенту Казахстана Касым-Жомарту Токаеву – но перспективы этого проекта более туманные, не в последнюю очередь из-за настороженного отношения населения к атомной энергетике.
Чтобы более реалистично понимать перспективы строительства АЭС в Казахстане, британские и казахстанские ученые провели первое научное исследование общественного мнения относительно строительства АЭС в Центральной Азии. В их опросе участвовали жители Актау и Нур-Султана. Исследователи пытались понять, от чего зависит критическое и, наоборот, позитивное отношение к строительству АЭС – и как властям лучше строить свою стратегию по работе с общественностью в этом вопросе, уходя от принципов тотальной секретности. Работа ученых (Support for nuclear power in Central Asia: examining historical and spatial separation) вышла в журнале Post-Communist Economies.
Экономика Казахстана сильно замедляется из-за стареющей инфраструктуры, унаследованной от советских времен. Его энергетика, например, функционирует за счет угля, на который приходится 58% потребления энергии от первичных источников. КПД производства энергии низкое. Горнорудная промышленность и металлургия, от которых очень зависит экономика, требуют много энергии, особенно в условиях сурового континентального климата. Ветшающая сеть магистральных ЛЭП «теряет» энергию. Наконец, электричество стоит очень дорого, и многим предприятиям приходится субсидировать расходы, что тоже не способствует росту.
В энергетической системе Казахстана царят угольные электростанции, подчеркивают ученые. В 2018 году они давали 81% электричества – доля угля даже выросла с 2009 года (до 75%)! Несмотря на активную добычу природного газа в стране, он слабо заменяет уголь в энергетике – в отличие от США. Газ уступает углю по дешевизне и привлекательности для частных компаний (кроме того, на внутреннем рынке он еще и в дефиците).
Экология тоже страдает: в 2016 году зафиксировано выбросов CO2 на 267 миллионов тонн. Для страны с относительно небольшим населением и «компактной» экономикой (около 240 млрд долларов) это очень много. По выбросам парниковых газов Казахстан находится на двенадцатом месте в мире (21 тонна на душу населения). При этом республика подписала Рамочное соглашение ООН об изменении климата, Киотский протокол и Парижское соглашение – и к 2030 году обязана сократить выбросы на 25% по сравнению с 1990 годом. Непонятно, как это совместимо с амбициозными темпами развития, обозначенными в «Стратегии 2050», — ростом спроса на электричество, развитием новых месторождений нефти и строительством новых промышленных объектов вместе с Китаем. Наконец, в той же «Стратегии 2050» указана цель обеспечить 50% энергии от возобновляемых и альтернативных источников!
В свете этих фактов ученые уверены, что у Казахстана есть отличный стимул развивать атомную энергетику. Не надо забывать о том, что страна остается главным производителем урана в мире. В 2019 году республика открыла первый банк низкообогащенного урана, где страны — члены МАГАТЭ могут закупать топливо для своих реакторов. Однако у строительства первой АЭС в стране немало препятствий – и геополитических, и общественных.
Начнем с того, что в СНГ инициатива по строительству АЭС исходит от России. Росатом еще при Сергее Кириенко принял амбициозную программу развития энергетики, вышел на рынки Китая, Индии, Турции и других стран, став ведущим глобальным игроком этой индустрии. Но если контракты с крупными экономиками вряд ли дают России рычаги политического влияния, то в СНГ, подчеркивают ученые, у властей есть опасение, что зависимость от Росатома в строительстве и эксплуатации АЭС повлияет на отношения с РФ и сделает их еще более неравными. Политизированность этого вопроса ярко проявилась в 2019 году, когда Путин предложил построить АЭС новому президенту РК Токаеву. Несколько лет назад новый лидер Узбекистана Мирзиёев принял аналогичное предложение – но он был и остается полновластным главой республики, тогда как позиция Токаева более уязвимая.
Видимо, поэтому Токаев опасается негативной реакции общественности, ущерба для своего рейтинга и не дает однозначного согласия на проект Росатома. Несмотря на то что Казахстан считается авторитарным государством, вопрос строительства АЭС там сильно зависит от общественного мнения, уверены ученые. А оно настроено скорее негативно из-за радиоактивного заражения Семипалатинского полигона, где территория Казахской ССР использовалась для испытания ядерного оружия, и из-за памяти о катастрофе на Чернобыльской АЭС. Всего в Семипалатинске в 1961-1989 годах провели 340 подземных испытаний, а еще 17 — на полигоне Азгир и у деревни Сай-Утес (Мангышлак) в западном Казахстане. Для сравнения, в соседнем Узбекистане провели всего два подземных испытания, в Туркменистане – одно.
Но, возможно, позиция людей меняется, и рациональные аргументы в пользу атомной энергетики возымели эффект? Чтобы выяснить это, авторы статьи провели опрос об отношении к АЭС в двух городах Казахстана – столице Астане (ныне Нур-Султан) и Актау — городе, где в 1972-1999 годах работал уникальный Мангышлакский атомно-энергетический комбинат. Силу ему давал реактор на быстрых нейтронах БН-350 с установленной тепловой мощностью 350 МВт, питавший опреснительную установку, вырабатывающий тепло и электричество. Реактор закрыли по причине остановки промышленных предприятий в Мангыстауской области и по соображениям безопасности. В столице легко получить срез самых разнообразных мнений, зато респонденты в Актау лично соприкасались с атомной энергетикой.
В 2016 году ученые взяли интервью у 113 взрослых в Астане и 91 – в Актау, пытаясь получить репрезентативную по полу, возрасту, уровню образования и доходу выборку. Часть вопросов была посвящена выяснению демографических характеристик, остальные – отношению к атомной энергетике. В частности, исследователи прямо спрашивали: «Поддерживаете ли идею строительства АЭС?» (по шкале из пяти пунктов, от «категорически против» до «категорически поддерживаю»). Задавались и другие вопросы: «Может ли АЭС работать без аварий?», «Если АЭС построят около вашего города, будете ли вы подвержены радиации?», «Согласны ли вы с тем, что АЭС наносят существенный ущерб окружающей среде?», «Создаст ли АЭС новые рабочие места в том регионе, где ее построят?»
Опрос показал, что 60% респондентов выступают против строительства АЭС, категорически или умеренно, 9% все равно, 31% поддерживают атомную энергетику. Примечательно, что две трети опрошенных придерживаются умеренных взглядов. Это хороший знак для развития атомной энергетики: на мнение людей проще влиять, когда они не настроены радикально (за или против). Смягчает позицию казахстанцев относительно АЭС прежде всего возраст, образование и достаток: молодые выпускники вузов с доходами 121-160 тысяч тенге наиболее умеренно настроены. Малообразованные респонденты более склонны выступать резко против АЭС. Пол опрошенных влияет на их мнения, но сложным образом: женщины более склонны резко протестовать против атомной энергетики и умеренно ее поддерживать, а мужчины – скорее сильно за АЭС.
Что касается географии, то в Актау против АЭС выступает куда больше респондентов, чем в столице. Это неудивительно: в Мангистауской области люди лучше знакомы с атомной энергетикой и видят ее в негативном свете. Наконец, сильно влияет на отношение к атомной энергетике уверенность в том, что она создаст новые рабочие места.