Ровно 60 лет назад, 30 октября 1961 года, СССР провел испытание 50-мегатонной «Царь-бомбы» — мощнейшего в истории ядерного заряда. Разрушительная сила «Царь-бомбы» была в несколько тысяч раз больше, чем у американского «Малыша», уничтожившего Хиросиму. Испытание бомб стало актом устрашения противников СССР. Взрывная волна обошла Землю три раза, и мир впервые ясно понял, что ему нужна четкая программа по ядерному разоружению.
Бомбу (сами ученые называли ее «изделие») в том же году подготовил коллектив КБ-11 в Арзамасе-16 (ныне — Саров). К огромному стратегическому бомбардировщику Ту-95 ее пригнал тягач со специальной тележкой. Борт направился к дальней точке аэродрома, где его поджидал самолет-лаборатория Ту-16. Вместе они взяли курс на Новую Землю. Уже над Баренцевым морем к ним присоединились истребители сопровождения.
Бомболюк открыли на высоте 11,5 километра, и бомба стала медленно опускаться на нескольких огромных парашютах. Ту-95 в это время снизился и, увеличив скорость до предельной, поспешил укрыться за горным хребтом — воздушную ударную волну борт бы не выдержал. Наблюдавшим за взрывом с командного пункта в Белушьей Губе приказали надеть очки и не пользоваться биноклями. Личный состав укрылся в специально подготовленных траншеях, где лежа следил за происходящим.
В 8 часов 33 минуты связь с экипажами самолетов прервалась. Это означало, что взрыв состоялся на заданной высоте — 4000 метров над поверхностью земли. Сильный попутный ветер увеличил скорость и мощность ударной волны. Эпицентр находился в 250 километрах от смотровой площадки, однако взрыв удалось рассмотреть.
Сначала все увидели яркую вспышку в воздухе. Затем каждый почувствовал световой импульс: открытые части тела обдало жаром, словно из горячей печи. Низкий туман мгновенно исчез, и видимость значительно улучшилась. Вспышки продолжались еще несколько секунд. Сформировалось ядерное облако в виде гриба.
Нижняя часть ядерного шара не доставала поверхности, но из-за гор в районе Маточкина Шара мы увидели огромный черный столб, поднимавшийся вверх, как бы пытаясь соединиться с огненными шаром, расстояние с которым заметно увеличивалось, — вспоминал за несколько месяцев до своей смерти начальник испытательного полигона на Новой Земле в 1959-1963 годах Гавриил Кудрявцев. — Ядерное облако при своем подъеме разрывалось на части воздушными потоками. Мы почувствовали слабые колебания земли под своими ногами, чего раньше почти не замечали. Я услышал громоподобные мощные звуки от самого взрыва, а затем и отраженные продолжительные звуки от новоземельских гор. Все это походило на артиллерийскую канонаду из гаубичных орудий, расположенных рядом с нами, или на серию взрывов крупных авиационных бомб
Ядерные испытания в СССР и США преследовали самые разнообразные цели. Но приоритетной задачей всегда оставалось совершенствование ядерного оружия. Сверхмощные взрывы служили как бы актом устрашения потенциального противника. Американцы провели такие испытания еще в 1950-е годы. Они сопровождались значительным радиационным загрязнением окружающей среды. В результате у США появилась бомба МК17 весом более 19 тонн и длиной 7,37 метра, поступившая на вооружение армии.
Советские супервзрывы пришлись на начало 1960-х. Вернее, один из кураторов атомного проекта и министр среднего машиностроения Авраамий Завенягин еще в середине 1950-х предложил сделать супермощную бомбу, но 31 декабря 1956 года он умер, и работа прекратилась. Об этой идее вновь вспомнили в 1961-м, когда один из разработчиков термоядерного заряда РДС-37 (его испытание прошло 22 ноября 1955-го на Семипалатинском полигоне) Юрий Трутнев предложил Андрею Сахарову создать не имеющую аналогов 100-мегатонную бомбу. С ее помощью планировалось продемонстрировать Западу возможности советских ученых и намекнуть, что реальны и еще более мощные взрывы.
В какой-то мере появление такой бомбы спровоцировали публикации в западных газетах о реальности создания супербомбы мощностью в 1000 мегатонн. Разумеется, вопрос носил не только технический, но и политический характер. Поэтому ученые мобилизовали все электронно-вычислительные возможности и умственные ресурсы.
Идея взорвать супербомбу невероятно понравилась Хрущеву. 10 июля 1961 года в Кремле состоялась встреча с разработчиками. Руководители Арзамаса-16 докладывали главе правительства об успехах, обсуждался вопрос выхода СССР из моратория на ядерные взрывы. Хотя правильнее будет сказать, что физиков просто ставили перед фактом. По мнению руководства страны, обострившаяся обстановка в мире делала отказ от испытаний бессмысленным.
Ему возражал Сахаров, считавший, что не следует нарушать добровольно взятое обязательство воздерживаться от испытаний. Между ними даже произошла полемика, и Хрущев в конце концов отчитал ученого. Этот эпизод Сахаров подробно раскрыл в своих мемуарах.
В некоторых источниках утверждается, что будущий правозащитник и диссидент пытался не допустить проведения сверхмощного взрыва. Но анализ воспоминаний участников эксперимента указывает на совершенную несостоятельность этой версии. Да, Сахаров хотел убедить Хрущева в необходимости соблюдения моратория. Однако к самой идее создания термоядерной бомбы он отнесся с большим энтузиазмом. Свою работу во главе отдела физиков-теоретиков он называл войной за мир, а потому работал «с большим напряжением, с огромной смелостью». В том же ключе мыслил американский ученый-атомщик Ральф Лэпп:
Атому предстояло стать универсальной сдерживающей силой. Сверхбомбы должны были предотвратить мировую войну
Общее руководство созданием супербомбы Сахаров поручил Виктору Адамскому. Ученые хотели показать, что могут больше, чем американцы. Состязание с Западом служило важным стимулом. Влияние оказывало и соревнование между двумя ядерными центрами СССР — КБ-11 и НИИ-1011 в Челябинске-70.
Хотя изделие разрабатывалось мощностью 100 мегатонн, после жарких дискуссий коллектив решил ограничиться при испытании 50 мегатоннами. В своих воспоминаниях Сахаров подчеркнул, что это было его личным решением.
«Хрущев уже знал основные линии намечавшихся испытаний, в частности, о предложенном нами к испытаниям рекордно мощном изделии, — писал ученый. — Я решил, что это изделие будет испытываться в "чистом варианте" — с искусственно уменьшенной мощностью, но тем не менее существенно большей, чем у какого-либо испытанного ранее кем-либо изделия. Даже в этом варианте его мощность превосходила бомбу Хиросимы в несколько тысяч раз! Уменьшение доли процессов деления в суммарной мощности сводило к минимуму число жертв от радиоактивных выпадений в ближайших поколениях, но жертвы от радиоактивного углерода, увы, оставались, и общее число их было колоссальным (за 5000 лет)».
Несмотря на снижение мощности вдвое, характеристики бомбы поражали воображение: длина — около 8 метров, диаметр — 2,1 метра, вес — 26 тонн.
«Когда я однажды оказался в цехе, где она монтировалась, и внутри бомбы сидел по грудь рабочий и что-то припаивал, у меня возникло невольное сравнение с летчиком в истребителе — так непривычно велика была бомба», — рассказывал Адамский. Как и другие, он не скрывал, что в те дни чувствовал азарт и осознание человеческого могущества. По словам физика, Сахаров позволял с собой спорить, что в иных группах в то время практически исключалось. Ученые шутили (а кто-то говорил всерьез), что сверхмощный взрыв может быть использован как сигнал для связи с внеземными цивилизациями.
Старшина сверхсрочной службы Талгат Аюпов наблюдал за взрывом термоядерной бомбы 30 октября 1961 года из поселка Белушья Губа в юго-западной части Южного острова — это крупнейший населенный пункт на всем архипелаге. Он запомнил клокочущий ядерный шар и вспышки.
«До нас дошла сейсмическая, а сразу за ней и воздушная ударная волна, — рассказал Аюпов «Ленте.ру». — Следом громоподобные мощные звуки. Всех нас предварительно вывели из казарм. В поселке никаких разрушений не было».
В начале 1962 года, когда уровень радиации в эпицентре должен был снизиться, специальная комиссия решила оценить ущерб, нанесенный испытанием «Царь-бомбы». Вертолет совершил посадку в поселке Северный у пролива Маточкин Шар, примерно в 50 километрах от места, куда ее сбросили. По словам Аюпова, увиденное его поразило.
К 7 ноября там строили клуб. От здания остались два крыла, центральную часть будто ножом срезало, — сказал Аюпов. — Все жилые строения оказались разрушены. От вещевого склада осталась только часть стены, а многие вещи так и не успели вывезти. Всюду валялись полотенца, материал для портянок. Сапоги, валенки и прочее военное имущество взрывной волной развеяло по льду пролива. Было много коробок с галетами, ящиков со сливочным маслом
У всех очевидцев взрыва взяли подписку о неразглашении. Сам Аюпов впервые поделился своими воспоминаниями с родными только в конце 1990-х. Сейчас ему хорошо за 80. В память о службе на Новой Земле осталась справка о том, что он «принимал непосредственное участие в подготовке и проведении натурных ядерных испытаний в атмосфере на Центральном полигоне в 1961-1962 годах, работая длительное время в условиях высокого уровня радиации».
Впоследствии Аюпов запрашивал информацию о том, какую именно дозу радиации он получил во время испытаний. Тем не менее в документах указано, что дозовой нагрузки у участников испытаний из его войсковой части не имеется. Совет по установлению причинной связи заболеваний, инвалидности и смерти граждан, подвергшихся воздействию радиационных факторов, в его случае воздержался от вынесения соответствующего вердикта.
Физики-теоретики отметили свой успех бутылкой коньяка. В память о работе им выдали в качестве сувенира по номерному ключу от замка электронной системы предохранения бомбы. Считается, что инициированное Сахаровым снижение мощности бомбы в два раза позволило исключить серьезное радиоактивное загрязнение, а также разрушения на площадках полигона. При этом ядерщики убеждены, что взрыв при полной загрузке вызвал бы ядерный смерч, способный накрыть территорию размером с Владимирскую область.
60 лет назад руководство СССР и вместе с ним вся страна ликовали. Всего через полгода после полета Юрия Гагарина в космос удалось показать миру наличие сверхмощного оружия. По мнению Хрущева, взрыв «Царь-бомбы» должен был отрезвить американских «ястребов», показав им научно-технический потенциал СССР.
Реакция за рубежом оказалась прямо противоположной. «Это испытание ввергло меня в состояние такого шока, какого я не испытывал никогда ранее», — признался премьер-министр Японии Хаято Икэда.
Взрыв стал кульминацией холодной войны и до сих пор значится в книге рекордов Гиннесса как не имеющий аналогов в истории. Там говорится, что взрывная волна обошла земной шар три раза, сделав первый оборот за 36 часов 27 минут.
СССР получил самое мощное в мире ядерное устройство, но едва ли мог применить его против какой-либо из стран. По мнению одного из руководителей советского атомного проекта Юлия Харитона, громоздкую конструкцию нельзя было нормально разместить в самолете, чтобы потом сбросить на землю. Академик считал «Царь-бомбу» в большей степени демонстрацией, чем началом применения мощных ядерных взрывных устройств. В том же ключе рассуждал Сахаров:
«После испытания "большого" изделия меня беспокоило, что для него не существует хорошего носителя (бомбардировщики не в счет, их легко сбить) — то есть в военном смысле мы работали впустую. Я решил, что таким носителем может явиться большая торпеда, запускаемая с подводной лодки. Конечно, разрушение портов — как надводным взрывом "выскочившей" из воды торпеды со 100-мегатонным зарядом, так и подводным взрывом — неизбежно сопряжено с очень большими человеческими жертвами».
Американские ученые ожидали значительного выпадения радиоактивных осадков. Но провели анализ проб продуктов «Царь-бомбы» и установили, что она была заключена в свинцовую оболочку, и что на реакцию деления пришлось менее двух процентов энергии взрыва, а остальная энергия — на реакцию синтеза. Как резюмировал атомщик Лэпп, именно тогда специалисты США поняли: реально создать термоядерную бомбу любых размеров и при сравнительно небольших дополнительных затратах.
«В значительной степени реакцию США следует рассматривать в контексте дебатов по договору о запрещении ядерных испытаний, — заметил в разговоре с «Лентой.ру» американский военный аналитик, руководитель экспертного портала Global Security Джон Пайк. — В целом я считаю, что для Москвы это была пропагандистская неудача, поскольку никто не верил в мирные цели испытаний. Само испытание не стало неожиданностью для американских властей, потому что Хрущев постоянно говорил о таких планах в течение 1961 года. А ранее в том же году КГБ посоветовал ЦРУ не беспокоиться, поскольку испытания были нацелены не на Америку, а на Китай. Много спорили о том, нужна ли США такая бомба («ну, я бы хотел, чтобы у нас была одна из подобных "машин Судного дня"»). Эти споры не прекращались в течение нескольких лет — пока не спала напряженность в мире».
Последнее ядерное испытание на Новоземельском полигоне провели 24 октября 1990-го. Этот небольшой по мощности и единственный в СССР в 1990 году взрыв вызвал бурю протеста как внутри страны, так и за рубежом. В США в том же году провели девять взрывов, во Франции — пять, в Китае — два.