Страны СНГ заинтересованы в российском опыте ликвидации объектов ядерного наследия. Как его можно использовать, делегаты Киргизии, Армении, Белоруссии, Казахстана, Таджикистана и Узбекистана обсудили с представителями госкорпорации на конференции в Москве.
«Мы умеем обращаться с отходами, знаем, как их безопасно изолировать и готовы делиться этим опытом со странами, которым он жизненно необходим», — заявила директор по международному сотрудничеству «Росатома» Марина Беляева, открывая организованную ТВЭЛ конференцию по развитию инфраструктуры для вывода из эксплуатации ядерно и радиационно опасных объектов и обращению с РАО и ОЯТ в государствах — участниках СНГ.
В России развитие этой инфраструктуры началось с политического решения: перестать откладывать проблему и перейти к обязательной изоляции РАО. В 2011 году принят закон «Об обращении с радиоактивными отходами», в 2012‑м входящее в «Росатом» предприятие «НО РАО» решением правительства определено единственной организацией, уполномоченной вести деятельность по окончательной изоляции радиоактивных отходов. Тогда же утвердили классификацию РАО и способы их захоронения. Так, твердые высокои среднеактивные долгоживущие отходы должны размещаться в пунктах глубинного захоронения. Средне-, низкои очень низкоактивные — в приповерхностных. Жидкие либо направляются в пункты глубинной закачки (их три — на СХК, ГХК и в НИИАР), либо переводятся в твердую форму и изолируются в соответствии с классом.
Как напомнил заместитель гендиректора НО РАО по эксплуатации Александр Барышев, право собственности разделили так: накопленные до 2011 года отходы принадлежат государству, после — их производителям. За утилизацию первых платит государство, вторых — предприятия, ежеквартально перечисляя средства в государственный резервный фонд. Тариф зависит от класса отходов и устанавливается ФАС. На деньги из обоих источников создаются и обслуживаются пункты захоронения.
В 2016 году в эксплуатацию была введена первая очередь приповерхностного пункта захоронения (ППЗРО) вблизи Новоуральска. В 2017‑м началось проектирование пунктов в Сибири и на Урале, закончилась подготовка к созданию подземной лаборатории в Нижнеканском скальном массиве. По плану ее сдадут в эксплуатацию в декабре 2028 года. Лаборатория нужна, чтобы обосновать долговременную безопасность глубинного захоронения, отрабатывать технологии обращения с РАО и исследовать изолирующие свойства инженерных барьеров. Решение о размещении в этом же скальном массиве пункта изоляции отходов может быть принято ориентировочно в середине 2030‑х. Пока они хранятся на площадке «Маяка».
Весной этого года ввели в эксплуатацию вторую очередь ППЗРО вблизи Новоуральска. В прошлом году начато строительство таких пунктов в Челябинской и Томской областях, их должны открыть к 2026 году. Изучаются и новые площадки. Пунктов должно быть достаточно для приема всех отходов, а их будет все больше в связи с постепенным выводом из эксплуатации атомных блоков. НО РАО и «Росэнергоатом» синхронизируют планы.
В других странах СНГ тоже есть объекты ядерного наследия: выведенные из эксплуатации энергоблоки, исследовательские реакторы, предприятия по переработке ОЯТ, урановые рудники и хвостохранилища. Но не хватает инфраструктуры, законодательной базы и финансирования.
ТВЭЛ, получивший в июне прошлого года статус базовой организации СНГ по ликвидации ядерного наследия, предлагает составить комплексную программу и определить объекты, которые следует ликвидировать в первую очередь. Для этого нужна методика ранжирования на основании инженерных данных о накопленной радиоактивности, состоянии защитных барьеров, расстоянии до населенных пунктов и др. Информацию структурируют по категориям (влияние на окружающую среду, социальное, радиационное воздействие, безопасность для человека) и переведут в баллы.
«Каждый объект уникален, но есть универсальные показатели. Одно дело, если на объекте не было нештатных ситуаций, емкости целы, остаточный ресурс позволяет некоторое время этот объект эксплуатировать. Другое — если есть разливы, выход загрязнения за пределы санитарно-защитной зоны. Есть и социальные факторы — например, объект может быть сравнительно безопасным, но местные жители относятся к нему резко негативно. Есть фактор затрат: если два объекта одинаковы по степени опасности, но ликвидация одного из них дороже, то, наверное, следует начать с менее затратного», — пояснил принцип директор программ по выводу из эксплуатации ЯРОО ТВЭЛ Эдуард Никитин.
Затраты, по его словам, можно прикинуть на основании опыта других проектов. Их Россия ведет с 2008 года. Такая методика — международная практика. Например, унифицированная шкала затрат на вывод из эксплуатации есть у МАГАТЭ. «Конечно, уложить все показатели в баллы сложно, но иначе не оценить, какой объект должен быть ликвидирован в первую очередь», — подытожил Эдуард Никитин.
Важная задача — гармонизировать нормативно-правовое пространство, учтя национальные требования. Сейчас в государствах СНГ даже критерии отнесения к РАО различаются. «Но радионуклиды во всем мире одинаковы, поэтому логично было бы и правила привести к общим знаменателям», — заметил Эдуард Никитин.
Участники конференции договорились заняться гармонизацией законодательства. Представители ТВЭЛ предложили начать с модельного закона под рабочим названием «Об обращении с радиоактивными отходами и выводе из эксплуатации ядерно и радиационно опасных объектов государств — участников СНГ». Составить документ планируют на базе международных конвенций, рекомендаций МАГАТЭ и соглашений, подписанных странами СНГ. Учтут и российские законы и нормативы — они проверены практикой. В законе среди прочего намерены определить требования к квалификации и подготовке специалистов.
Главная задача — обеспечить безопасность при обращении с РАО и снизить радиационные риски для населения и окружающей среды.
