Комиссия, созданная при парламенте Японии, завершила собственное расследование аварии на АЭС "Фукусима Дайичи". Выпущен доклад, перевод краткой версии которого на английский завершён.
Общая тональность выводов комиссии - обвинительно-критическая. На орехи досталось правительству, регуляторам и компании TEPCO. Единственные, кому удалось избежать суровой критики - это сменный персонал станции. В противовес ведомственным докладам, парламентская комиссия пришла к заключению о рукотворности аварии, а не о форс-мажоре.
Впрочём, судя по краткой версии доклада, грозные утверждения не всегда подтверждаются достаточным набором фактов. А некоторые из реальных проблем, о которых сейчас говорят в отрасли, и вовсе не побудили независимых экспертов к конкретным заключениям.
Состав
Парламентская комиссия по определению намеревалась быть полностью независимой от атомной отрасли, чтобы иметь возможность беспристрастно оценить события марта 2011 года.
Проблема в том, что за пределами отрасли трудно найти квалифицированных людей, обладающих атомными специальностями. Комиссию возглавил врач. В её составе можно видеть сейсмолога, бывшего посла в ООН, юристов, химика, бизнесмена и даже человека с таинственной профессией "Social System Designer".
Отсутствие атомных профессионалов, может быть, и придало комиссии большей легитимности в глазах японского общества, где авторитет атомной энергетики по понятным причинам сегодня весьма низок. Но это же обстоятельство привело к определённой однобокости расследования и, не исключено, породило появившиеся в тексте доклада конспирологические теории.
Правительство и TEPCO
В докладе зафиксировано неоднократно подтверждённый японскими СМИ и независимыми наблюдателями факт ненормального функционирования всей системы реагирования на тяжёлые аварии в стране.
Суматоху и путаницу в действиях создавала возникшая атмосфера недоверия между вовлечёнными организациями. Более всех в этом преуспело правительство. Оно не доверяло регуляторам. Оно не доверяло людям TEPCO. И поэтому чиновники аппарата правительства постоянно пытались получить информацию из первых рук - от штаба, работавшего на площадке, отвлекая, тем самым, его от работы.
"Головной офис TEPCO не сумел защитить Ёсиду (тогдашнего директора станции) от прямых расспросов правительства", -
говорится в докладе. Более того, из офиса премьер-министра на станцию шли прямые распоряжения, которые в ряде случаев вступали в противоречие с действиями, предпринимаемыми сменой - "истинной передовой линией реагирования".
"Мы услышали неожиданные показания о том, что кабинет (министров) участвовал в дискуссиях по техническим вопросам, касающихся ядерных реакторов. Премьер-министр (Наото) Кан просил дать ему номер мобильного телефона ряда членов руководства станции, выведя, тем самым, менеджмент TEPCO за пределы (коммуникационного) цикла", -
записано в докладе по итогам опроса советника TEPCO Сакае Муто.
Впрочем, личное вмешательство премьера могло иметь под собой основания. Как показал председатель TEPCO Цунехиса Кацумата, все три топ-менеджера компании на начало аварии отсутствовали (были в разъездах). Надёжную связь между ними удалось наладить только после того, как они смогли вернуться в головной офис.
Парламентская комиссия не смогла разобраться, привела ли краткая поездка премьер-министра на площадку 12 марта к задержкам с вентилированием первого блока. Зато с большим удовольствием комиссия обсуждала тему о якобы предполагавшейся полной эвакуации персонала с площадки 15 марта.
В ночь с 14 на 15 марта Масатака Симидзу - на момент аварии, первое лицо TEPCO - обзванивал правительственных чиновников с предложением о выводе людей с площадки в связи со сложившейся тяжёлой ситуацией.
Теперь он категорически опровергает, что он якобы предлагал полную эвакуацию персонала. Речь шла только об удалении тех людей, чьё присутствие не являлось жизненно необходимым. Существовала угроза новых выбросов со второго блока, что могло повлечь за собой переоблучение и даже гибель персонала.
Правительственные чиновники, напротив, с большим удовольствием делились с комиссией своими предположениями о планах TEPCO бросить станцию. Экс-премьер-министр в своих показаниях вспомнил о том, что утром 15 марта глава профильного министерства рассказал ему о намерениях компании полностью убрать людей с площадки. Разумеется, премьер-министр назвал такую идею "абсурдной".
Землетрясение
Организационный бардак в первые дни аварии был, и разбираться с ним японским депутатам надо обязательно. Но, помимо критики действий правительства, ведомств и ЭО, парламентская комиссия вознамерилась поставить под сомнение принципиальный постулат от TEPCO о том, что развитие тяжёлой аварии было вызвано запроектным цунами.
Двум ударам волн цунами по станции предшествовало, как известно, землетрясение. Если комиссия смогла бы доказать, что системы, важные для безопасности, были повреждены из-за сейсмики, то последствия для всей атомной энергетики Японии оказались бы непредсказуемыми. Как минимум, это грозило бы длительным (многие месяцы, а то и годы) пересмотром анализа сейсмобезопасности оборудования и конструкций на всех блоках.
Комиссия выбрала в качестве основного направления расследования события на системе технологического (аварийного) конденсатора IC первого блока.
В ведомственных отчётах подтверждается факт циклического отсечения и подключения системы в промежуток времени между землетрясением и цунами. Причиной называется выявленный вскоре после падения АЗ слишком быстрый темп расхолаживания реактора. Между тем, почему такое явление образовалось, ведомственные доклады не поясняют.
Парламентская комиссия попыталась доказать, что в системе IC после землетрясения образовались течи, или хотя бы что у операторов были подозрения на подобное. Если течи были, то это означает, что важная система аварийного расхолаживания реактора вышла из строя в результате землетрясения - то есть, ещё до цунами!
Комиссия ссылается на показания работников станции. К сожалению, их текст в краткой версии доклада опущен. Из того, что написано, следует - несколько работников субподрядной организации, находившихся в момент землетрясения на четвёртом этаже здания блока №1, визуально обнаружили воду. На этом этаже расположены баки системы IC.
Комиссия отвергла гипотезу о том, что вода могла попасть с верхнего этажа из бассейна выдержки ОЯТ. Но также она признала, что пока всё это - гадание на кофейной гуще, так как отсутствует возможность детальной инспекции состояния первого блока.
У экспертов парламента есть в распоряжении и более сильные доказательства. Однако оценить их стороннему наблюдателю пока невозможно в принципе, так как в кратком докладе они не приводятся. Записано лишь, что у комиссии есть свидетельства "несколько работников", бывших "вовлечёнными в ручное отсечение IC". Они утверждают, что конденсатор отсекался для проверки наличия течей.
Возможно, с публикацией полной английской версии доклада напущенный туман вокруг состояния конденсатора в период от землетрясения до цунами рассеется. А пока что версия, выдвигаемая комиссией о его возможном повреждении, выглядит как конспирология.
Авторам доклада не добавляет чести то, что они упустили в своих размышлениях результаты обследования состояния конденсатора, выполненные TEPCO в сентябре 2011 года. Тогда было выявлено - вода в баках сохранилась, что практически закрывает тему о возможных течах из системы.
Аутсорсинг
В докладе комиссии приведены важные данные по результатам опросов штатного персонала TEPCO и работников аутсорсинговых компаний.
Результаты показывают, что если работники TEPCO были так или иначе готовы к возможному возникновению тяжёлой аварии, то для аутсорсеров она стала полной неожиданностью.
Комиссия смогла опросить 2415 человек из приблизительно 5500 бывших на станции в момент землетрясения, то есть, почти половину.
В докладе отмечается, что практически все (свыше 80%) работники TEPCO не покинули станцию, несмотря на стихийное бедствие. В то же время, на площадке остались только 30% работников субподрядчиков и 15% работников субсубподрядчиков. Остальные их коллеги эвакуировались, причём половина сделала это без приказа.
Массовое бегство аутсорсеров предельно затруднило передвижения в районе станции. Как отмечено в показаниях одного из эвакуировавшихся, он смог покинуть окрестности АЭС только спустя два часа из-за "множества народа". Он добавил также, что первый удар цунами произошёл в момент, когда он ещё не покинул станцию, причём уезжающие не слышали предупреждения о волне.
Примерно половина (47%) оставшихся на станции работников TEPCO была быстро поставлена в известность о том, что ситуация достаточно серьёзна. Напротив, практически никто из оставшихся аутсорсеров такого разъяснения не получил - о том, что начинается тяжёлая авария, они узнавали постепенно и позже.
Поведение менеджерского состава аутсорсинговых компаний заслуживало бы особенного описания.
В докладе приводится единственное показание работника-аутсорсера, забытого в штабе на Фукусиме. Директор, замдиректора и глава дозиметрической службы компании эвакуировались, оставив своего сотрудника в штабе. После трёх суток тяжёлой работы, 14 марта он позвонил в свой офис, где, как выяснилось, о нём элементарно забыли. Компания отказалась заниматься его эвакуацией. Уставшего и голодного аутсорсера, отпущенного из штаба, вывозили со станции в частном порядке. В проверке на СИЧ ему было отказано.
Работники аутсорсинговых компаний были слабо подготовлены к действиям в условиях тяжёлых аварий. Лишь каждому десятому из них до событий на Фукусиме говорили о том, что он может быть привлечён к таким действиям. О противоаварийных тренировках почти никто из аутсорсеров не вспоминает. Для оставшихся аутсорсеров на станции не хватало дозиметров, и многим из них пришлось пользоваться одним дозиметром на группу.
Казалось бы, что всё описанное должно стать поводом для серьёзного разговора о приемлемости аутсорсинга в атомной энергетике. Но доклад парламентской комиссии Японии не идёт дальше простой констатации фактов.
Рукотворность
Рукотворность или форс-мажорность фукусимской аварии - философский спор между этими двумя крайностями может продолжаться до бесконечности. Конечно, исход его важен для атомной отрасли не только Японии, но и всего мира.
Комиссия сделала вывод о рукотворности фукусимской катастрофы. Она сочла принципиальным моментом слабое взаимодействие между правительством, регуляторами и ЭО.
Ключевыми причинами аварии комиссия называет организационные ошибки и слабость системы регулирования.
До 11 марта 2011 года было много возможностей предпринять превентивные меры, способные не допустить катастрофу. TEPCO не сделала этого, а регуляторы не сумели настоять на своём. Решение проблемы комиссия видит, естественно, в укреплении роли парламента в деле контроля за работой надзорных органов.
