55 лет назад, 29 июля 1957 года вступил в силу устав Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Более полувека работы одного из самых серьезных институтов международной безопасности так и не дали пока ответа на простой вопрос - сможет ли агентство и дальше честно служить сразу двум идеям: устойчивого технического развития и обеспечению стратегической стабильности путем ограничения распространения ядерного оружия.
Итак, МАГАТЭ. Что же это такое, если отвлечься от многочисленных деревьев, за которыми порой не видно леса?
Инструмент стратегической стабильности?
Ядерные технологии - это средство, при помощи которого можно переколотить на тесной кухне земного шара все горшки. Тесновата наша планета для околозвездной энергетики термоядерного оружия, да и последствия бездумного применения атомной энергии в мирных целях иной раз такие, что потом годами можно отмываться от выпавшей грязи (во всех смыслах этой метафоры).
А раз так, то необходим международный институт контроля опасной технологии, способной дестабилизировать ситуацию в мировом масштабе. Институт, чьи возможности подкреплены всем авторитетом ведущих мировых держав и совокупной доброй волей мирового сообщества.
Институт, достаточно компетентный, чтобы выносить категорические суждения в такой тонко сплетенной из науки и политики области, как ядерные технологии. Причем суждения совершенно конкретные: речь идет об установлении факта нарушений, которые могут вызвать самые тяжелые внешнеполитические последствия для нарушителя. При этом грань инженерного анализа и политической риторики переступать нельзя ни в коем случае, чтобы не девальвировать экспертную репутацию агентства.
Иными словами, перед нами важный компонент мирового правительства (в хорошем смысле этого плохого слова, затертого конспирологами), обеспечивающий стратегическую стабильность на планете.
Все так? Совершенно точно. Но это еще далеко не вся правда.
Инструмент господства "ядерного клуба"?
Пятерка постоянных членов Совбеза ООН (они же по совместительству - официальные ядерные державы) если в чем и демонстрируют общность интересов, так это в неуклонном пресечении распространения ядерного оружия в третьем мире. С нюансами, не без особенностей - но проявляют.
США еще в 1940-е годы пытались мягко продвинуть идею полного запрета на ядерное оружие, оставив обладание им за собой. Попытка была, прямо скажем, не то чтобы здравая (здраво на такое решение не пошел бы никто из числа потенциальных конкурентов), но сам факт интересен.
Интересен в первую очередь тем, что когда бомбу заполучил Союз, за ним Британия, а потом и Франция с Китаем, все эти уважаемые державы начали проявлять трогательное единство в деле категорического нераспространения военного атома за пределы своего узкого круга.
Ядерный клуб руководствуется требованиями безопасности и стратегической стабильности? Вне всякого сомнения, это правда, - но, как мы уже отметили, не вся.
Одновременно не следует забывать, что технологический контроль в индустриальную эпоху - один из самых эффективных непрямых методов сохранения мирового господства. (В связи с этим забавно взглянуть на агрессивные телодвижения вокруг продвинутых биологических технологий и битв за контроль над распространением цифрового контента. Кажется, история намерена повторится.) И МАГАТЭ играло в ужесточении контроля над ядерными технологиями ключевую роль.
Однако помогло это стремление не то чтобы очень сильно. В сущности, монополия официального ядерного клуба на оружие разваливается на глазах, и МАГАТЭ помешать этому уже не может.
Индия, Израиль и Пакистан имеют ядерные боеприпасы. КНДР гарантированно имеет ядерные взрывные устройства и трудится не покладая рук, чтобы превратить их в боеприпасы.
ЮАР за 1970е-1980е годы успела создать ядерное оружие - хотя, как говорят злые языки, это были своего рода израильское "роялти" за сотрудничество в части поставок урана и организации испытаний. Но шесть готовых боеприпасов (и один недостроенный), разукомплектованных после 1989 года, - это факт.
Иран тонко балансирует на грани между производством расщепляющихся материалов мирного назначения и оборонной ядерной программой, выжидая политически выгодного момента, чтобы перейти в наступление.
В мире есть еще масса пороговых стран, которые обладают возможностью создать ядерное оружие за считанные месяцы. Как минимум, это Германия, Япония и, возможно, Италия со Швецией. Развитой научно-промышленной базой обладают также Нидерланды, Бельгия и некоторые страны Восточной Европы (например, Чехия).
Наконец, растет потенциал верхушки развивающихся стран (Бразилии и Аргентины, в свое время имевших ядерные программы, но отказавшихся от них), а также некоторых государств, вовлеченных в скрытые и явные конфликты за региональное лидерство (например, Саудовской Аравии - хотя Эр-Рияду, несмотря на демонстрируемые амбиции, придется очень потрудиться, чтобы самостоятельно создать национальную ядерную инфраструктуру).
Инструмент, которому не позавидуешь?
Как пасти все это стадо кошек, жаждущих ядерного суверенитета, - понять решительно невозможно. Особенно в нынешних условиях стремительно девальвирующихся гарантий международной безопасности для "младших" игроков: судьбы Югославии, Ирака, Ливии (а теперь, видимо, и Сирии) требуют от правительств "третьего мира" изыскивать способы защиты собственных государств от ситуаций, когда мировой лидер с утра проснулся в плохом настроении.
Выбор тут невелик: полная сдача внешней политики и экономического пространства под протекторат кого-то из старших игроков - либо страховка в виде собственного ядерного оружия. Это касается, строго говоря, и некоторых членов Совбеза ООН. Вот, скажем, бывший вице-премьер Алексей Кудрин не так давно многозначительно заметил: "Когда речь заходит о ядерном оружии, я перестаю быть либералом". И, рассматривая текущее положение России, понять его нетрудно.
Даже если отстраниться от чисто военных проблем, положение агентства иной раз и не охарактеризуешь как "хуже губернаторского". Его роль в ограничении конкуренции и защите интересов основных операторов атомного рынка трудно игнорировать.
Взять ту же отработанную коммерческую технологию мирного атома, которая рекомендована к распространению в "третьем мире" (легководные реакторы). Несмотря на очевидные плюсы для роста энергетики развивающихся стран, это, строго говоря, способ консервирования развития держав из более низких "лиг".
Ведущие ядерные игроки уже вовсю просчитывают переход на более выгодные реакторы на быстрых нейтронах. Но быстрые реакторы - это технология двойного назначения, позволяющая нарабатывать оружейные материалы.
Создать на их базе инструмент, который по "стерильности" сопоставим с легководными реакторами, не выйдет (во всяком случае, сходу). А значит, трансфер технологий быстрых нейтронов за пределы "ядерного клуба" будет крайне ограничен и, в сущности, сведется к той или иной форме попущения саморазвития (как в случае с индийским "быстрым" проектом). Причем с железобетонным обоснованием: в целях нераспространения ядерного оружия.
В этом смысле МАГАТЭ оказывается между молотом "ядерной пятерки" и наковальней остального мира, и за активный поиск максимально деликатных форм налаживания профессионального диалога экспертам этой организации иной раз можно только поаплодировать.