Российско-американское соглашение о сотрудничестве в сфере гражданских применений ядерной энергии, известное в мире как «Соглашение 123» (по названию соответствующего раздела американского закона об атомной энергии), было подготовлено еще в 2008 году. Но у американских законодателей всегда находился повод его заблокировать: то из-за иранской АЭС «Бушер», то из-за грузинского конфликта. Сейчас президент США вновь внес этот законопроект в Конгресс, но судьба проекта по-прежнему неясна. В истории атомной эры в подобных случаях ученые стремились помочь политикам. Нижеприведенная статья, опубликованная также в блоге Конгресса США, – «квинтэссенция» доклада, подготовленного группой системных энергетических исследований Курчатовского института (под руководством Е.П.Велихова) и американскими экспертами Гарвардского университета (под руководством известного в мире специалиста профессора Мэтью Банна). Этот доклад «Обеспечение безопасного, надежного и мирного роста ядерной энергетики: дальнейшие шаги России и США» в ближайшее время будет представлен законодателям США и России и, конечно, общественности.
Разлитая в Мексиканском заливе нефть – лишь последний пример того, к чему может привести глобальный энергетический кризис. Урегулирование этого кризиса в сфере экономики, национальной безопасности и экологии станет одной из величайших проблем человечества в XXI веке. Панацеи от него не существует: нам будут насущно необходимы все энергетические технологии, включая ядерную энергетику.
России, США и другим странам следует сотрудничать с целью обеспечения крупномасштабного роста ядерной энергетики в мире при одновременном соблюдении еще более высоких норм физической и ядерной безопасности и нераспространения ядерных материалов по сравнению с действующими сегодня. Это потребует создания нового мирового механизма использования ядерной энергии, включая создание новых или усиление существующих международных организаций.
Без такого нового механизма стихийная конкуренция в ядерной энергетике может представлять собой серьезную опасность. Одна-единственная катастрофа – будь то авария масштаба чернобыльской, успешная диверсия («Чернобыль» в сфере безопасности) или, что еще хуже, террористическая ядерная бомба – уничтожит любые перспективы ядерного роста в масштабе, необходимом для внесения весомого вклада в решение климатических проблем.
Ядерные компании всего мира объединяются в партнерства. Однако российские и американские компании не могут этого сделать, поскольку Россия и США – две страны, имеющие крупнейшие в мире инфраструктуры ядерных предприятий и специалистов, – до сих пор не заключили соглашения о ядерном сотрудничестве. Это бессмыслица. Соединенные Штаты имеют такие соглашения практически со всеми остальными значимыми ядерными странами. Почему же не с Россией, страной, чей ядерный опыт и установки могут принести больше всего пользы? Хотя Россия и США имеют разногласия по многим вопросам, обе страны глубоко заинтересованы в уменьшении опасности распространения ядерных материалов, ядерного терроризма и глобальных нарушений климата – и лучше всего этим интересам послужит именно сотрудничество, а не изоляция или конфронтация.
Переговоры по соглашению, призванному обеспечить необходимые правовые рамки такого сотрудничества, велись в 2008 году, однако в разгар обсуждения были сняты с рассмотрения в Конгрессе из-за случившихся в том году военных действий в Грузии. В мае текущего года президент Обама вновь подал это соглашение на рассмотрение. Оно заслуживает активной поддержки Конгресса.
Что изменит это соглашение? Несмотря на то что США и Россия уже сотрудничают в обеспечении безопасности ядерных арсеналов, их сотрудничество во многих других областях заблокировано. Сегодня российские и американские фирмы не могут вместе разрабатывать новые реакторные проекты и продвигать их на рынок. Американские и российские эксперты ограничены в возможностях совместной разработки реакторных и топливных технологий с повышенной ядерной и физической безопасностью на будущее. Во многих случаях американские ученые даже не могут посетить ядерные предприятия для обсуждения возможностей сотрудничества, если такое сотрудничество не является предметом отдельного действующего межправительственного соглашения.
Наши страны, в частности, могли бы вместе с другими создать международный консорциум по продвижению на мировые рынки серийных реакторов малой и средней мощности. Обладающие высокими свойствами пассивной безопасности и защищенности, такие реакторы могли бы поставляться потребителю уже с загруженным топливом, а консорциум при этом предлагал бы их обслуживание «от колыбели до могилы», то есть эксплуатировал их и потом по завершении срока службы забирал обратно и реакторы, и топливо. Это сделало бы ядерную энергию доступной для многих стран, не располагающих необходимой для постройки современных, огромных и сложных ядерных реакторов инфраструктурой, причем без создания установок и кадров, которые можно было бы использовать для изготовления ядерного оружия.
Иногда выдвигается аргумент, что США не следует вступать в ядерное сотрудничество с Россией из-за построенного с российской помощью реактора АЭС в Иране. В прошлом Вашингтон требовал от Москвы прекращения сотрудничества с Ираном, пока тот не выполнит требований резолюций ООН, а Москва настаивала на сохранении контактов с ядерными властями Ирана. Несмотря на эти различия, Россия и США согласны, что Ирану следует отказаться от своих военных ядерных амбиций доступным для проверки образом; они также поддержали резолюцию Совета Безопасности ООН о санкциях в отношении Ирана (хотя Москва сомневается в том, что ужесточение санкций возымеет эффект). Если бы существовала новая действенная структура российско-американского сотрудничества, США смогли бы гораздо плодотворнее разрабатывать совместный с Россией подход к иранскому вопросу, чем в случае отказа от всякого ядерного сотрудничества с Россией.
Выбор, по существу, заключается в следующем: что лучше послужит российским, американским и мировым интересам – совместная работа крупнейших ядерных комплексов мира, располагающих огромными запасами ядерного оружия, материалов и кадров, и чье будущее имеет критическое значение для мировой безопасности, или их работа друг против друга. Для нас ответ представляется очевидным.