Вера Гурова, генеральный директор компании «Русатом – Цифровые решения», представляющей рынку цифровые продукты Росатома, поделилась видением российского рынка digital-продуктов. В первый день форума ЦИПР-2021 она рассказала журналу RUБЕЖ об основных цифровых продуктах Росатома и ходе импортозамещения в сфере цифровых технологий.
Какое место Росатом занимает на рынке цифровых продуктов и в чем главное предложение компании предприятиям промышленности, реализующим программу цифровизации?
Вера Гурова: Еще с начала 90-х годов Росатом занимался разработкой собственных ИТ-продуктов для атомной отрасли. В том числе мы разрабатывали аппаратные и программные продукты под задачи оружейного и энергетического комплекса, которые за эти годы успешно зарекомендовали себя на наших предприятиях. На текущий момент, обладая этим запасом знаний и, главное, опытом апробации и внедрения продуктов в контуре отрасли, мы вышли с цифровыми продуктами на открытый рынок.
Как цифровые продукты Росатома продвинулись на рынке за год?
В. Гурова: Продвижение продуктов Росатома проходило в двух направлениях. Первое, мы расширяли количество продуктов – как для массового рынка, так и для удовлетворения решения конкретных задач. В течение года вывели на рынок 6 цифровых продуктов, в числе которых цифровой сервис «Атомбот. Закупки», инфраструктурные площадки для контейнерных ЦОД, СКУД «Пилот», очередной модуль нашей САЕ-системы «Логос Прочность», мобильный ЦОД и цифровой продукт «Мульти Д – Объединенный график». Что касается специальных направлений, мы активно работали с предприятиями оборонно-промышленного комплекса и силовыми ведомствами по вопросу разработки цифровых продуктов, рассчитанных на конкретные профильные задачи этих структур. Вторым направлением продуктовой работы стала модернизация и увеличение масштабов интеграции существующих цифровых продуктов. Мы проводим серьезную работу по добавлению новых функций, развитию новых модулей и сервисов.
Насколько массовым является рынок продуктов Росатома?
В. Гурова: Росатом не фокусируется на разработке и продвижении цифровых продуктов для массового потребителя. Наша ниша – цифровые продукты для промышленности. Мы выводим на рынок те продукты, которые ранее были разработаны для атомной отрасли и успешно апробированы на наших предприятиях. По сути, мы открываем свои технологии различным отраслям и в этом отношении поддерживаем их переход в индустрию 4.0. Атомная отрасль серьезно диверсифицирована: у нас есть различные дивизионы, в том числе инжиниринговый, топливный, строительный, машиностроительные предприятия – разработав продукт для того или иного направления атомной отрасли, мы можем его предложить внешним заказчикам данного отраслевого профиля. И поэтому в связи с нашей промышленной цифровой нишей я считаю правильным говорить не о массовости, а о востребованности наших цифровых продуктов. Можно ли, к примеру, считать центры обработки данных массовым рыночным продуктом? Для нас это серийные разработки, которые востребованы. Мы развиваем отказоустойчивую и геораспределенную сеть дата-центров Росатома (первым был ЦОД «Калининский» близ одноименной АЭС в Тверской области, принято решение о строительстве ЦОД «Иннополис» в Татарстане, включены в наш проект ЦОДы Xelent и StoreData – заказчиками этих услуг Росатома являются крупнейшие компании страны. Добавьте к этому наши мобильные и микроЦОДы, которые, по меткому замечанию коллег, как цифровые внедорожники обеспечивают цифровой инфраструктурой проекты в самых отдаленных точках страны. Все это дает основание говорить о востребованности наших продуктов в области цифровой инфраструктуры. Это же можно сказать о наших продуктах математического моделирования, востребованность которых серьезно растет в контексте задач импортозамещения инженерного программного обеспечения.
Какие три главных продукта Росатома, которые продвигаются на внешних рынках?
В. Гурова: Существует несколько критериев оценки успешности продуктов – количество внедрений, объем продаж, удовлетворение потребностей рынка. И, по моему мнению, главными цифровыми продуктами Росатома являются те, в которых велика доля инновационных решений. Это продукты в области математического моделирования, прежде всего «Логос» (пакет программ суперкомпьютерного моделирования и инженерного анализа класса CAE. – Прим. ред.), решения для инфраструктурных задач – ЦОДы, и Система полного жизненного цикла (СПЖЦ «Умное предприятие» – модульный комплекс управления предприятиями различных отраслей. – Прим. ред.). Это ТОП продуктов – не по количеству внедрений, а по количеству задач, которые они должны решить.
Есть ли какие-то запросы от внешних потребителей, под которые еще предстоит разработать или адаптировать существующий продукт?
В. Гурова: Такие задачи возникают, к примеру, в рамках сотрудничества с силовыми ведомствами, есть запрос на цифровые решения для обеспечения деятельности МЧС. В нашей стране серьезной проблемой являются наводнения, а не только пожары, поэтому своевременная реакция на наводнение, расчет разлива реки – это, в том числе, одна из задач математического моделирования. Над этим мы в рамках наших экологических кодов работаем.
Ранее представители Росатома говорили о цифровых решениях для строительства, цифровизации регионов, систем безопасности массовых объектов. Возникает вопрос, есть ли сферы в жизни
России, в которых не представлен Росатом? По каким критериям компания выбирает ниши для работы?
В. Гурова: Как я уже говорила, Росатом – многопрофильная корпорация с большим числом отраслевых направлений – от машиностроительного до топливного. Мы предлагаем соответствующим отраслям за контуром отрасли решения, которые хорошо зарекомендовали себя и могут составить технологический багаж нашей промышленности в целом. Иными словами, сегодня наши ниши на открытом рынке цифры – это экстраполяция собственной промышленной структуры Росатома. Где мы сильны – там мы беремся за очень многие задачи. Область математического моделирования – это одна из самых сильных сфер в управлении наших цифровых продуктов. Конечно, мы заинтересованы в сложных и интересных задачах.
На ЦИПРе мы с вами пересекались на панельной сессии с участием заместителя министра промышленности и торговли России Василия Шпака, где обсуждались вопросы повышения спроса на российскую микроэлектронику…
В. Гурова: Российская микроэлектроника может быть востребована не столько сама по себе, сколько в рамках тех или иных решений. А вот задачи интеграции таких решений в производство программно-аппаратных продуктов – это, в том числе, задача таких компаний, как Росатом.
Можно сказать, то вы обладаете компетенцией в таких вопросах?
В. Гурова: С 90-х годов мы обладаем опытом внедрения таких решений в ядерно-оружейном комплексе. Готовы, в какой-то степени, эти наработки тиражировать на открытом рынке.
Насколько вы считаете систему стимулов и мотивов, которые продвигают российских производителей, актуальной сейчас? Возможно, требуется дополнительное стимулирование на стороне заказчиков и со стороны государства?
В. Гурова: Что значит «внутренние стимулы»? Вы должны поставить задачу, это первое. Второе, у вас должны быть партнеры, которые эту задачу разделяют. Третье, у вас должны быть государственные организации, которые вас поддерживают и направляют. Сюда можно добавить финансирование – это тоже определенный стимул: когда вы берете кредит, вы тоже стимулируете свою деятельность, чтобы этот кредит скорее отдать.
Поэтому я предложила бы посмотреть на стимулирование как на верхнеуровневую задачу – это задача государства. Среднеуровневая задача – это задача самого предприятия, а общая задача – это задача непосредственно рынка. То есть, если рынок стимулировать в целях обеспечения технологической независимости, то все мы (производители. – Прим. ред.) в рамках этих программ будем действовать.
Год назад мы с вами говорили о том, что одним из главных стимулов импортозамещения является понимание угроз и рисков. В случае усиления каких-то санкций и возрастания изоляции государство обязано обеспечить экономику независимыми от импорта технологиями. Кроме этой директивной мотивации появилась какая-то еще? Рыночная или построенная на бизнес-принципах?
В. Гурова: Технологический суверенитет – это важная и системная задача. Но еще одной задачей является создание решений для тех участков народного хозяйства, которые имеют специфические задачи. Российские особенности, в том числе географические и геологические, зачастую не дают возможности использовать математические модели, которые используют в Европе и Америке. Простой пример: у нас не все реки текут с севера на юг, многие – с юга на север, это уникальная особенность нашей географии, и цифровые решения в области моделирования наводнений (как пример) должны быть адаптированы под эту специфику. Есть свои особенности у отраслей промышленности и у той или иной модели экономического развития в целом, и для этого также должен быть создан пул программных решений. Иными словами, импортозамещение иностранного ПО на российское – это половина задачи. Вторая половина – создание цифровых решений под нашу собственную стратегию развития со всеми ее особенностями.
Какова доля продуктов Росатома в общем объеме отечественных цифровых продуктов?
В. Гурова: За последний год у нас существенно выросли продажи. Но мне не хотелось бы отрывать этот вопрос от ситуации на российском рынке в целом: у нас на сегодняшний день доминирует иностранное ПО, а в сегменте продуктов математического моделирования доля российских цифровых продуктов занимает чуть более 20%. И для того чтобы системно наращивать присутствие наших компаний, Росатом инициирует различные форматы работы с коллегами по рынку, к примеру создание консорциума российских разработчиков CAD/САЕ-систем, чтобы совместно выходить на работу с отечественными заказчиками. Иными словами, Росатом, как вендор цифровых продуктов, конечно же, думает о своей доле на рынке. Но как государственная корпорация, решает свои бизнес-задачи в неразрывности с задачей развития российской цифровой индустрии в целом.
Для каких целей создается консорциум разработчиков CAE-систем?
В. Гурова: Здесь мы возвращаемся к прошлому вопросу. Во-первых, для решения государственной задачи по обеспечению цифровой независимости российской экономики в области инженерного ПО прежде всего предприятий в стратегических отраслях промышленности. Во-вторых, для обеспечения цифровыми технологиями наших уникальных задач стратегического развития – российские решения лучше адаптированы к разным задачам, поскольку разработчики находятся здесь и могут обеспечить лучшую реакцию на локальные требования.
Все консорциумы, особенно которые планируют работать с Минпромторгом по соглашению, завязаны на ОКПД-коды (Общероссийский классификатор продукции по видам экономической деятельности. – Прим. ред). Какой сегмент продукции и решений будет закрывать этот консорциум?
В. Гурова: На текущий момент достигнуто соглашение, согласно которому участники консорциума будут совместно развивать рынок, дополняя друг друга своими технологиями и решениями.
Кто еще будет входить в консорциум?
В. Гурова: На старте его участниками станут как организации Росатома – ООО «Русатом – Цифровые решения», ФГУП «Российский федеральный ядерный центр – Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики», АО «Инженерно-технический центр «ДЖЭТ», так и коммерческие компании, в числе которых ЗАО «Топ системы», ООО «3В Сервис» и ООО «Фидесис». Также мы понимаем, что должны кооперироваться с другими производителями российских продуктов – как аппаратных, так и программных, о чем мы и говорили, затрагивая тему интереса к сессии по микроэлектронике.
И еще один очень важный момент. В этот конгломерат людей, которые заинтересованы в развитии цифровых технологий, должны входить заказчики. Когда мы понимаем задачи потребителя и потребитель работает с нами над пилотными решениями, мы быстрее сможем достичь необходимого уровня цифровых решений и продуктов, а значит, технологической независимости страны.
И эта модель будет реализована в консорциуме?
В. Гурова: Консорциум – это первый шаг к реализации такой модели.