Казахстан, мировой лидер по производству урана, позиционирует себя как страна, способная снизить глобальную ядерную угрозу. Как этот статус может повлиять на его отношения с Россией и внутренний политический расклад в стране?
Распространение ядерного оружия серьезно омрачило международные отношения в 2017 году.
США и Северная Корея обменивались резкостями в связи с ядерными испытаниями Пхеньяна, а президент США Дональд Трамп пообещал разорвать Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), ограничивающий ядерную программу Ирана.
"Самое безмозглое соглашение … за всю историю заключения соглашений" - так Трамп назвал этот документ, подписанный Ираном, США и пятью другими странами в 2015 году.
На фоне всей этой шумной риторики и угроз военной конфронтации было легко не заметить лучик надежды, появившийся из Казахстана - одной из всего лишь двух стран в мире (другая - Украина), добровольно решившихся на ядерное разоружение.
В конце лета в Казахстане открылся первый в мире банк низкообогащенного урана. Цель этой инициативы, поддержанной МАГАТЭ, - укрепить международную безопасность путем минимизации распространения ядерного оружия.
90 тонн низкообогащенного (неоружейного) урана из этого банка страны-члены МАГАТЭ могут использовать как топливо для своих АЭС.
Некоторые критики авторитарного президента Казахстана Нурсултана Назарбаева считают, что он хотел лишь разжечь большой ажиотаж, дав добро на размещение в своей стране хранилища НОУ, учрежденного при финансовой поддержке американского миллиардера-филантропа Уильяма Баффета.
Но в результате этот проект, стоивший 150 миллионов долларов, привлек международное внимание к роли Казахстана в истории ядерного противостояния.
В годы холодной войны Советский Союз провел около 500 ядерных испытаний под Семипалатинском на северо-востоке Казахстана, сделав этот далекий участок степи одним из самых радиационно-загрязненных мест в мире. К 1991 году Казахстан владел четвертым в мире ядерным арсеналом - более масштабным, чем у Великобритании, Франции и Китая вместе взятых.
И, тем не менее, став независимым, Казахстан решил отказаться от всех своих ядерных боеголовок в пользу России и примкнуть к СНВ-1, Договору о нераспространении ядерного оружия и Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.
В нашу эру фанатизма и транснациональной вражды на этнической и религиозной почве табу на использование такого рода оружия может с легкостью пошатнуться.
У Казахстана же есть уникальный опыт одностороннего разоружения, который дает ему правомерные основания участвовать в обсуждениях ядерной угрозы. Именно это он и делал в роли непостоянного члена Совета Безопасности ООН с января 2017 года.
В сентябре заместитель премьер-министра Казахстана Аскар Жумагалиев отметил, что Иран и Северная Корея не единственные страны, имеющие возможность через какое-то время заполучить ядерное оружие и средства для его производства.
Еще один повод для беспокойства, подчеркивают казахские эксперты, - боевая готовность американского и российского ядерного оружия и связанный с ней риск случайного запуска, который может привести к трагедии.
Идея создания хранилища НОУ родилась во время иранского ядерного кризиса.
Казахстан приложил немало усилий для нормализации отношений с соседом по другую сторону Каспийского моря, и в 2013 году в Алматы прошли два раунда встреч между Ираном и "Группой 5+1" (пять постоянных членов Совбеза ООН плюс Германия), после кризиса в предшествовавших переговорах.
Через несколько месяцев после подписания СВПД Казахстан уже поставил Ирану 60 тонн природного урана на мирные цели, а в июне 2017 года Назарбаев заявил о великой пользе от этого соглашения.
После 2015 года Иран избавился от всего своего высокообогащенного урана, равно как и от 98% низкообогащенного, оставив лишь 300 кг, которых бы не хватило на единицу ядерного оружия в случае дальнейшего обогащения.
Конечно, Северная Корея на годы вперед ушла от той стадии ядерной программы, на которой, по оценкам США, сейчас находится Иран. Пхеньян впервые заявил об успешном испытании ядерного оружия еще в 2006 году.
Самое недавнее было в конце ноября. У Северной Кореи, считают эксперты, в арсенале уже около 20 атомных бомб, и страна движется в направлении намного более крупной водородной бомбы.
В то же время, там быстро развиваются ракетные технологии, и в самых последних испытаниях, судя по всему, были задействованы межконтинентальные баллистические ракеты.
Как правило, казахстанские дипломаты стараются не комментировать будущее предназначение хранилища НОУ.
Но в октябре заместитель министра иностранных дел Ержан Ашикбаев заметил, что новый объект мог бы стать гарантией добрых намерений Казахстана, достанься ему роль медиатора на переговорах с Северной Кореей.
Ранее в этом году Казахстан выступил в этом статусе на переговорах по Сирии в Астане, дополнительным к женевским мирным переговорам.
В атомной промышленности Казахстана по-прежнему большую роль играют постсоветские связи. До того, как он стал независимым в 1991 году, все производство в этом секторе находилось под контролем Минатома СССР, а отдельно взятыми месторождениями урана управляло его казахстанское региональное отделение.
После 1991-го вся урановая промышленность перешла под управление Казахской государственной корпорации предприятий атомной энергетики и промышленности (КАТЭП), которой на 51% владело государство, а на 49% - судя по всему, менеджеры и люди, близкие к Назарбаеву.
Затем в 1997 году Назарбаев фактически заново национализировал крупную часть урановой индустрии, создав "Казатомпром" (КАП).
Сейчас этот государственный холдинг добывает в стране уран совместно с канадской компанией Uranium One, с 2013 года на 100% принадлежащей "Росатому".
(Сделка по продаже Uranium One недавно вызвала вопросы в США, где эта компания владеет 20% прав на добычу урана. Сторонники Трампа заявляют, что в 2010 году госдеп под руководством Хилари Клинтон позволил Uranium One продать акции "Росатому" из благодарности за пожертвования канадцев благотворительному фонду ее мужа.)
Ущерб сотрудничеству в ядерном секторе России и Казахстана нанесло охлаждение отношений между двумя странами, а успешное отдаление "Казатомпрома" от "Росатома" помогло Жумагалиеву получить повышение и стать вице-премьером в сентябре.
В период, когда Жумагалиев возглавлял "Казатомпром" внутри уранового сектора произошел сдвиг баланса влияния: от лиц, связанных с российской элитой, в сторону группы, известной как "южане" (выходцев с юга Казахстана), членом которой он является. В рядах "южан" также состоят такие влиятельные фигуры, как тесть Жумагалиева Кайрат Мами (президент Верховного суда Казахстана), премьер-министр страны Бакытжан Сагинтаев и Умирзак Шукеев, председатель Фонда национального благосостояния "Самрук-Казына".
По данным информированного источника, главная задача Жумагалиева в "Казатомпроме" заключалась именно в том, чтобы продвигать изменение баланса в урановом секторе, удаляясь от российского доминирования.
За время своего относительно непродолжительного президентства Жумагалиев совершил, по крайней мере, семь или восемь поездок для обсуждения отношений между "Казатомпромом" и Китаем.
Теперь, будучи заместителем премьер-министра, он, вероятно, будет продвигать китайские интересы в казахстанском урановом секторе.
Однако, уверяет тот же источник, о массовой передаче активов во владение Китая речь не идет.
Южане хотят продолжать поддерживать хорошие отношения с российской элитой, но будут более открыты возможностям сближения с Китаем, чем раньше.
Более того, скачок стратегии в сторону Китая произошел при предшественнике Жумагалиева в "Казатомпроме", Мухтаре Джакишеве - противнике поглощения Россией Uranium One, который в 2009 году оказался в тюрьме.
По оценкам ОЭСР, в Казахстане находится примерно 20% мировых запасов урана, эта отрасль - стратегическая для страны. Но риск сопротивления из Москвы, если иностранцы покажутся ей угрозой российским интересам в казахстанском урановом секторе, - повод для беспокойства для Назарбаева и его окружения.
Открытие хранилища низкообогащенного урана в августе и любые дальнейшие попытки Назарбаева участвовать в урегулировании отношений с Северной Кореей и Ираном говорят о его намерениях продвигать Казахстан в роли глобального ядерного регулятора.
Но убедить Кремль для него может оказаться сложнее, чем привлечь на свою сторону международное мнение.