Обращение с радиоактивными отходами – сложная и многогранная сфера деятельности. Она требует учета различных факторов: объема, токсичности, физико-химического и радионуклидного состава отходов, технологий обработки и хранения РАО, экономического эффекта и многого другого. Депутат Государственной Думы РФ, заслуженный деятель науки Валентин Иванов призывает комплексно решать вопросы обезвреживания РАО:
– Говорят, опыт не бывает горьким. Но тот, который мы приобрели, игнорируя вопросы управления радиоактивными отходами, – именно такой. Наши «больные точки» – загрязнение Карачая и Теченского каскада – результат неправильного выбора технологий или применения рискованных методов обращения с РАО во время создания атомного оружия.
Были и локальные аварии: на севере и северо-западе страны, например, отмечались потери и даже разгерметизация радиоактивных источников.
– Какие еще проблемы поможет решить системный подход к обращению с РАО?
– Нам нужно перейти к захоронению высокоактивных отходов. На Западе им занимаются так называемые подземные лаборатории. В мире существует больше трехсот могильников, абсолютно безопасных для окружающей среды. А у нас – ни одного, хотя практически готовых к захоронению высокоактивных РАО очень много. Есть и подходящие площадки: геологическая структура Канского массива в Красноярском крае, например, не меняется уже два миллиарда лет.
Кроме того, нужна отлаженная система работы с радиоактивными элементами природного происхождения. Например, 30% российских нефтяных месторождений – радиоактивны. И в результате многолетнего использования оборудования для нефтедобычи, в нем скапливается довольно много радионуклидов: активность старых труб может достигать 15 тыс. мкР/ч. И зола угля после сжигания, и фосфорные удобрения тоже радиоактивны.
Конечно, создание системы обращения с РАО потребует значительных средств, но при «правильной экономике» оправдаются все затраты, и на модернизацию оборудования, и на создание новых структур.
– «Правильная экономика» – это рыночные отношения?
– Не только. Обезвреживание радиоактивных отходов – отдельный вид деятельности. Общепринятая технологическая схема предполагает создание матриц, защитных барьеров и захоронение отходов. Однако такой вариант не идеален. Не всегда можно точно предсказать состояние матриц через сотни лет, особенно тех, которые содержат долгоживущие альфа-излучатели. Кроме того, отходы – потенциальный источник полезных материалов: в РАО остаются уран, плутоний, ценнейшие трансурановые элементы. Например, с использованием кюрия был создан прибор для альфа-радиографии поверхности Марса – единственный, позволивший понять, что же представляет собой эта планета. Сегодня такие вещества извлечь сложно, но не исключено, что через сто лет это будет существенно проще. Ведь уже созданы, например, технологии трансмутации элементов.
Поэтому все предприятия, занимающиеся обращением с РАО и ОЯТ, должны быть объединены в отдельную подотрасль. И платить за такие услуги надо ровно столько, сколько они стоят. То есть нужно создать специализированный холдинг, действующий на коммерческой основе. Первоначально сферой его деятельности будет обращение с ОЯТ и РАО всех уровней активности и надежное контролируемое хранение отходов. А в будущем – и извлечение из них ценных материалов.
Накопив опыт, холдинг мог бы заняться и другими токсичными отходами. Конечно, эта сфера подразумевает использование других технологий, но системный подход близок: первичный мониторинг, создание защитных барьеров для безопасного хранения, затем поиск методов утилизации. Значит, работая с химическими отходами, вполне можно использовать навыки, полученные при обращении с РАО. В пользу постепенного расширения полномочий холдинга свидетельствует и тот факт, что предприятия или пункты по обращению с радиоактивными отходами есть во всех регионах России – «СевРао», «ДальРао», «Радоны» и т.д.
Все предприятия, занимающиеся обращением с РАО и ОЯТ, должны быть объединены в отдельную подотрасль. И платить за такие услуги надо ровно столько, сколько они стоят.
– С чего следует начать создание холдинга?
– Прежде всего, надо решить, кому будет подчиняться данная структура. Я думаю, руководство Росатома должно выступить с соответствующей инициативой: либо взять все специализированные предприятия в свое ведомство, либо призвать государство объявить тендер на создание холдинга.
Затем последует переходный период. Сначала нужно провести инвентаризацию и точно установить количество, номенклатуру и формы хранения всех российских РАО. Только после этого можно будет определить структуру холдинга. Возможно, для достижения экономического эффекта часть мелких пунктов хранения отходов придется объединить в более крупные (региональные).
Следующий шаг – создание специального фонда, надежно защищенного от нецелевого использования средств. Сюда все поставщики РАО должны отчислять часть своих доходов – и отсюда же получать деньги на обращение с отходами. Решение этого вопроса нельзя откладывать, мы уже опоздали, как минимум, на десять лет.
Практика показывает, что даже если каждое предприятие вносит в общий фонд совсем немного денег, в целом набирается довольно крупная сумма. В Германии, например, к началу 2002 года для обращения с ОЯТ было накоплено таким образом почти 80 миллиардов марок (около 40 миллиардов евро). Этих средств достаточно, чтобы демонтировать все немецкие АЭС, очистить их территории до «зеленой лужайки», а отработанное топливо разместить на хранение в Горлебене. Мы же за все время развития ядерных технологий не отложили ни копейки на обращение с отходами.
– Ваша позиция находит понимание в Росатоме?
– Пока агентство считает, что обращением с радиоактивными отходами должны заниматься государственные предприятия. Но они сегодня в плачевном состоянии, в первую очередь, из-за недостаточного финансирования. Я не могу с уверенностью назвать ни одного СК «Радон», за исключением Московского, который бы нормально функционировал. Но своим успехом предприятие во многом обязано тому факту, что Москва – богатый город, мэр осознает важность обеспечения радиационной безопасности населения и предоставляет «Радону» дополнительные средства. Изменись ситуация – и московский «Радон» окажется в таком же сложном положении, как и остальные спецкомбинаты.
Я считаю такое положение недопустимым. Обращение с отходами требует использования сложнейших современных технологий. Утверждение, что в региональных пунктах просто свален строительный мусор, – ложное. Да, такого рода РАО там есть, но есть и естественные радиоактивные элементы, очень много «медицинских» отходов. Поэтому я еще в 1999 году предлагал передать «Радоны» в ведение Минатома. То, что они до сих пор в системе Госстроя, – вещь нелепая и ничем не объяснимая.
Впрочем, несмотря на чрезвычайную бедность и отсутствие единого управления, «Радоны» проделали (и делают до сих пор) очень большую и важную работу. Московский, например, помогал реабилитировать территорию Московского завода полиметаллов. Отсюда вывезли большое количество ториевых отходов, сняли слой почвы, демонтировали пылящие (и потому чрезвычайно опасные) старые здания, очистили территорию. Более того, доказали, что все оставшиеся в земле радионуклиды не нанесут вреда ни нашему, ни следующим поколениям.
Саратовский «Радон» взял на хранение кобальт из Чеченской республики, который использовался в гражданской промышленности, а затем был свален в яму и залит цементом. Эти РАО удалось разместить в надежное хранилище, с соблюдением всех правил и со сравнительно небольшими затратами.
– Может быть, часть проблем удастся решить в рамках Программы ядерной и радиационной безопасности Росатома? Она объявлена приоритетной в 2007 году.
– Да, такая программа давно существует. Но все средства, заложенные на ее выполнение, – целевые. Они предназначены для решения самых неотложных вопросов: проблем Теченского каскада, демонтажа старых печей остекловывания ПО «Маяк» и т.д.
Более того, если действительно начнется вывод из эксплуатации реакторов атомных станций, придется обрабатывать огромное количество отходов. В рамках государственной программы вряд ли удастся все их обезвредить. Например, единственный в России завод, где восстанавливают слабозагрязненный металл («Экомет-С» в Сосновом Бору), в год способен принять только 2 тысячи тонн загрязненного металла. Между тем только одна станция может поставить около 60 тысяч тонн радиоактивного металла.
Существует еще один – очень доходный! – вид деятельности коммерческой структуры. Холдинг мог бы брать заказы от зарубежных фирм и нанимать субподрядчиков, или выступать в качестве посредника между организациями. Западные компании с большей готовностью будут работать с крупным холдингом, чем с мелкими структурами.
Это цивилизованный бизнес. И как только он появится в России, сразу найдутся необходимые экономические решения. Все остальное у нас есть – и технологии обработки РАО, и прочные матрицы, и геоэкологические разработки. Российский научно-технический потенциал – один из мощнейших в мире.
Разумеется, для успешного решения проблем обращения с РАО надо активно сотрудничать с общественностью, в первую очередь, убеждать население в безопасности технологий и надежности сооружений. А доказать это нетрудно – ведь так оно и есть.
