Украина еще в начале 2000-х предприняла попытку разнообразить поставщика ядерного топлива для собственных электростанций. Партнером в данном проекте стала американская компания Westinghouse. Но в 2012 году американские топливные сборки были фактически запрещены к использованию — из-за технологических проблем, возникших в процессе эксплуатации. Позже, после нескольких экспертиз и доработок, американцы вернулись на ядерный рынок Украины. О том, как видят сотрудничество с украинским оператором АЭС — НАЭК "Энергоатом" — в американской компании, украинское издание delo.ua поговорило с Майклом Кирстом, вице-президентом Westinghouse.
- Как развивалось сотрудничество между НАЭК "Энергоатом" и Westinghouse?
- Наше сотрудничество стартовало примерно с 2000 года и длится уже почти 15 лет. Наш проект доказал возможность Украины получить альтернативные поставки ядерного топлива и был поддержан правительствами разных стран в течение всего периода сотрудничества. Сейчас мы получили дополнительные возможности благодаря перезаключению контракта.
- Сможет ли ваша компания, помимо диверсификации поставок, полностью обеспечить потребности Украины в ядерном топливе?
- Сегодня мы не в состоянии это сделать, необходимы будут дополнительные инвестиции и обязательства со стороны получателя. Наш недавний контракт с "Энергоатомом", подписанный в апреле, предусматривает поставки топлива только для 2 ядерных реакторов. Это очень небольшой процент от общего объема рынка. Хотя, в целом, мы в состоянии полностью покрыть потребности Украины в ядерном топливе. Но только если Украина захочет этого.
- Допустим, Украина захочет полностью перейти на американское топливо. Какой объем инвестиций потребуется с вашей стороны?
- Для начала нам необходимо подтверждение таких планов, после этого мы будем инвестировать. Наша компания не рассчитывает, что Украина будет вкладывать свои средства — мы готовы это делать сами. Но в первую очередь, украинский проект — это возможность стать альтернативным поставщиком, а не заместить российское топливо.
- Насколько мне известно, ваш завод в шведском Вестеросе не полностью загружен. Какое количество топлива он производит в данный момент?
- Завод в Вестеросе может производить до 900 тонн ядерного топлива в год; в настоящее время мы производим около 500-600 тонн. Однако у нас есть две дополнительные производственные площадки. Одна в Великобритании (около Манчестера), и еще одна в Испании. Мы можем перемещать свои производственные мощности, однако именно шведский завод изначально предназначен для производства ядерного топлива "российского" дизайна, и именно оттуда мы поставляем топливо в Украину.
- Вопрос в логистике? Или есть другие факторы?
В логистике в том числе, но в основном это вопрос технологии и подготовки кадров. В настоящее время только операторы завода в Вестеросе являются экспертами в этой части.
- Вы рассматриваете украинский контракт как способ выйти на европейский рынок топлива российского дизайна?
- В какой-то степени. Но за пределами Украины, в ЕС, подавляющее большинство атомных электростанций российского дизайна имеют реакторы типа ВВЭР-440. Они меньше, нежели преобладающие в Украине ВВЭР-1000. У них несколько отличается дизайн топлива. В прошлом мы прорабатывали этот вопрос и готовы в случае необходимости наладить поставки этого топлива в ЕС.
Не так давно Европейская комиссия приняла меморандум по безопасности поставок, который предусматривает необходимость для всех стран, имеющих реакторы российского типа, немедленно начать работу над диверсификацией поставок топлива — из-за существующей монополии со стороны российского производителя топлива (ОАО "Топливная компания "ТВЭЛ", входящая в состав госкорпорации "Росатом" — Ред.). Украина уже начала этот процесс диверсификации, который теперь будет воспроизведен в остальной части Европы.
- Как подобные изменения повлияют на вашу компанию? В финансовой части.
- Westinghouse является крупнейшим производителем ядерного топлива в мире. Мы делаем топливо для трех континентов. И даже со значительным присутствием российского топлива на рынке реакторов советского типа у нас все равно есть свой процент. Подобная инициатива в ЕС не даст нам подавляющего преимущества.
То обязательство, которое мы дали Украине много лет назад, дало нам возможность стать реальной альтернативой и партнером для вашего государства. Это дало Украине возможность выбора. В некоторой степени это руководило нами в большей мере, нежели исключительно экономические причины.
- Если мы представим себе ситуацию, что вам необходимо будет обеспечить поставки топлива российского дизайна всем реакторам в Европе, функционирующим на нем, сможете ли вы предоставить необходимые объемы и в течение какого срока?
В Европе в общей сложности? Теоретически возможно, но это займет много времени и много инвестиций.
- Сколько?
- ВВЭР-440 — это другой тип реактора, нежели те, с которыми мы сейчас работаем в Украине. И расчеты здесь будут работать другие.
- Но у нас есть два ядерных реактора этого типа (на Ровенской АЭС).
- Верно. В Европе их гораздо большее количество. Так что для нас это займет, вероятно, 2-3 года, чтобы получить возможность добраться до точки, где мы можем обеспечить полное покрытие рынка. В плане инвестиций это потребует несколько миллионов долларов, поскольку необходимо обновить наши мощности и увеличить возможность выпуска топлива. Но мы могли бы сделать это. Однако я не думаю, что это вероятный вариант развития событий. Это требует времени, например, с точки зрения лицензирования. Регуляторы рынка топлива в каждой из европейских стран занимаются проверкой дизайна топлива и часто это занимает 2-3 года.
- Говоря о регулировании рынка в Украине, в 2012 году украинские пользователи столкнулись с проблемами в использовании топлива Westinghouse в украинских реакторах, и в течение двух лет оно было запрещено. Что было в основе этой проблемы?
В основе этой проблемы было неудачное использование "Энергоатомом" топлива производства ТВЭЛ одновременно с нашим. Были обнаружены деформации, что привело к некоторым сбоям. Российское топливо, к сожалению, деформировалось, причиняя вред нашим топливным сборкам. Ни одна из этих царапин на нашем топливе не представляет реальной опасности. Но из-за подобных событий у нас появилась обеспокоенность по поводу попыток использования двух видов топлива в одно и то же время и их совместной корректной работы.
- Правда ли, что Westinghouse в начале 90-х скопировал дизайн российского топлива? На рынке периодически появляются слухи о том, что ваша компания разобрала одну из топливных кассет, провела исследование, и благодаря ему получила возможность производить собственное.
- Если бы это было так, что наше топливо вело себя так же, как российский аналог. Но это не так — они функционируют несколько по-разному.
- В чем разница?
- Прежде всего, оно не деформируется. Российская конструкция на самом деле сильно отличается от нашей. "Энергоатом" скажет вам то же самое. Их топливные сборки более жесткие. Наш дизайн фактически является производной от западных топливных конструкций типа, которые мы сделали в Чешской Республике. Действительно, у нас были проблемы с конструкцией сборки для Чехии — топливо не работало достаточно хорошо, поскольку мы пытались дублировать западный дизайн для реакторов российского типа. Мы учли это и создали топливо на базе американских технологий с учетом российских характеристик реактора. Сейчас это топливо работает даже лучше, чем "родное".
Для нас это был процесс обучения. Ошибочно пытаться использовать американский дизайн топлива в реакторах российского типа.
- В чем заключается главная разница между вашим и российским топливом? Я слышала, что ваши сборки топлива не имеют отверстия внутри. И это делает более эффективным топливо, поскольку количество урана внутри больше, соответственно, мощность больше. Но и цена так же выше…
- Да, именно так. Благодаря этому количеству урана в реакторе мы в состоянии увеличить его мощность на 4-5%, нежели при использовании российского топлива.
- При полной загрузке?
- Да. И это действительно нивелирует любую разницу в цене. Я не уверен, что наше топливо дороже, чем у россиян. Даже если это так, благодаря повышению эффективности это дает меньшую финансовую нагрузку на "Энергоатом".
Что касается европейских АЭС, после украинских исследований вашего топлива (и до пуска его к работе на наших АЭС) они смогут увидеть, что ваше топливо не является проблемным, и смогут покупать американское топливо без опаски. Рассчитываете ли вы в ближайшее время на контракт с чешской электростанцией Темелин или венгерской Пакш, которые работают сейчас на российском топливе?
Еврокомиссия обязала эти страны начать переговоры, чтобы диверсифицировать свои поставки топлива. Так как Westinghouse является единственным производителем топлива российского типа, кроме ТВЭЛ, естественно, они будут обращаться к нам в ближайшие недели и месяцы. Мы надеемся, что у нас будет возможность обслуживать эти рынки. Потому что везде в мире есть по крайней мере два или три поставщика ядерного топлива.
- Повлияют ли возможные санкции против РФ на рынок ядерного топлива?
- Я не хотел бы комментировать политические вопросы. В настоящее время нет никаких санкций в отношении российских топливных компаний, и мне не известно о каких-либо планах в этом отношении. Европа сейчас сильно зависит от поставок российских энергоносителей, в части ядерной энергетики — тоже.
- Поговорим о деньгах. Какой процент выручки вы ожидаете получить в текущем году благодаря украинскому контракту? Это будет тот же объем, как несколько лет назад — 100 млн долларов в год?
- Я не могу разглашать эту информацию.
- Но мы знаем, сколько Украина платит за ядерное топливо.
- И да, и нет. Когда мы говорим о поставках топлива, необходимо учитывать обогащение урана, сырья, которое внутри ядерного топлива. Мы обеспечиваем только производство самой тепловыделяющей сборки, которая вставляется в активную зону реактора, а не обогащение урана. Так что все зависит от того, как Украина закупает обогащенный уран. Мы даем возможность диверсификации поставок топлива.
- Вы используете украинский уран в топливе?
Мы можем это делать. В Украине есть месторождения урана, однако Украина обогащает свой уран в России и затем получает его обратно. Это же можно делать в компаниях в США или в Европе. У нас нет таких мощностей. Но этим могли бы заниматься другие компании в Великобритании, Нидерландах, или Франции, или США. Таким образом, есть много возможностей для Украины диверсифицировать эту часть процесса тоже. И, наконец, мы считаем, что наше присутствие в Украине приносит новые технологии, разные подходы, и позволяет не только разнообразить топливо, но разнообразить технологии технической базы Украины.
- Проводите ли вы работу с украинским персоналом по обращению с топливом производства Westinghouse?
- Мы были впечатлены украинскими инженерными талантами. Однако большинство специалистов работает по заученным российским нормам и стандартам. Сотрудничество с Westinghouse позволит Украине получить опыт в части работы с западными технологиями, что позволит стране играть и на других рынках. Так, например, у нас есть инжиниринговая компания в Харькове. Там числится 200 инженеров, которых мы готовили последние 10 лет для работы с украинскими и западными типами реакторов. Они посещали наши производства в Испании, Швеции, Южной Африке. Мы дали им возможность изучить опыт мирового ядерного рынка, а не только очень узкого ядерного рынка России. Это еще одна вещь, которую мы пытаемся предоставить Украине — разнообразие технологий и техники, а не только импорт топлива.
- Вы хотите создать большой учебный центр для украинских специалистов?
- Это вкладывается в наше видение. Украина будет в ближайшие 4-5 лет модернизировать системы безопасности всех своих атомных электростанций благодаря средствам от ЕБРР (Европейский банк реконструкции и развития — Ред.) и гранту ЕС. Эти средства также должны пойти и на старт обучения работе с некоторыми из систем безопасности, используемыми на Западе. В конечном итоге это касается не только Украины и безопасности украинских АЭС.
- Какие финансовые и инновационные новшества вы можете предложить Украине для усиления энергетической безопасности?
- Думаю, что мы всегда можем попытаться сделать как американская компания — помочь Украине с предоставлением экономической помощи США. Например, через финансирование Экспортно-импортным банком.
Кроме того, наши производственные мощности находятся в Швеции, и шведское правительство всячески поддерживает наши усилия в Украине. И они также могут оказывать экономическую помощь. То же касается и Великобритании. Таким образом, мы сможем получить доступ к нескольким правительственным источникам финансовой помощи для Украины. Это в целом отвечает нашим намерениям.
- В планах Украины долгое время значится строительство завода по производству ядерного топлива. Рассматривает ли ваша компания вариант перемещения некоторых из ваших свободных мощностей из Вестероса в Украину для создания совместного предприятия? Завод мог бы производить топливо для украинского рынка или даже на экспорт в ЕС.
- Как ни странно, примерно пять лет назад мы уже делали подобное предложение Украине. И Украина отказалась. Она решила сотрудничать с Россией, чтобы сделать то же самое. Спустя пять лет Украина не приблизилась к реализации этого проекта.
- У нас есть место, где мы его можем построить.
- Вероятно, это очень хорошее место. Cейчас там — пустое поле, но мы надеемся, что ситуация изменится. В целом это очень сложный вопрос. У Украины сложились длительные отношения с уже устоявшимися поставщиками ядерного топлива. Однако мы считаем, что именно сейчас для Украины настало время активных действий в направлении самостоятельности. Мы надеемся на то, что государство примет нашу помощь в этом вопросе. Но нам необходим некоторый объем гарантий чтобы двигаться дальше.
- Если Украина согласится на гарантии, вы будете готовы в краткие сроки сделать это предложение?
- Для начала мы бы хотели получить больший заказ на поставки топлива. Нынешний контракт предусматривает слишком маленькие объемы, чтобы мы рассматривали возможность переноса части мощностей в Украину.
Впрочем, первым шагом в этом направлении стал апрельский контракт, который позволяет Westinghouse оставаться на украинском рынке до 2020 года. Мы надеемся, что следующим шагом станет увеличение объема поставляемого топлива. Тогда мы будем готовы разговаривать о подобном проекте.
- Если Украина согласится строить завод ядерного топлива с Westinghouse, сколько вы можете позволить себе инвестировать в этот проект? Россияне были готовы внести около $50 млн в общий уставной капитал совместного предприятия.
- Это преждевременный вопрос, поскольку мы даже не обсуждали возможность строительства. Однако я считаю, что Украина должна располагать не 50%, а 100% акций подобного предприятия.
- Вы не рассматриваете возможность равноправного партнерства 50/50?
- Мы могли бы рассмотреть подобный сценарий, но, мне кажется, с национальной точки зрения для украинцев было бы более интересным или важным иметь полный контроль над этим предприятием. Если мы, как поставщик и разработчик этого топлива, будем владеть 50% от стоимости завода, не давая Украине полный контроль над мощностью и функционированием этого завода, это вызовет конфликт интересов. Это может быть в интересах Westinghouse, но я не уверен, что это в интересах Украины.
- Рассматривает ли ваша компания участие в строительстве новых реакторов в Украине? Westinghouse несколько лет назад участвовал в конкурсе на строительство двух энергоблоков Хмельницкой АЭС, однако его выиграл "Росатом". Несколько недель назад президент "Энергоатома", г-н Недашковский, сказал, что Украина может провести конкурс заново из-за того, что в данное время проект фактически заморожен. Хотите принять в нем участие?
- Мы предпочли бы построить реактор типа AP-1000, нашу последнюю разработку в конструировании энергоблоков, вместо того чтобы работать со старыми существующими конструкциями (на месте, планируемом под постройку, заложен фундамент — Ред.). И мы хотим предложить Украине реактор нового, западного типа. Это также будет своеобразной диверсификацией технологий. В конце концов, через несколько лет государству придется принимать решение о продлении эксплуатации действующих реакторов либо строить новые в течение длительного периода времени. И новый тип реактора — не российский — может быть неплохим решением.
- Вы хотите предложить Украине построить реактор с использованием "квадратных" топливных сборок (российские имеют шестигранную форму — Ред.)?
- Именно. Подобный путь избрали в Болгарии, решив строить АЭС "Козлодуй" по нашим технологиям.
- Если ли у болгар возможность закупать топливо для новой АЭС у других поставщиков, кроме Westinghouse? Например, у французской AREVA.
- Да, фактически, у любого игрока ядерного рынка — Франции, Японии, Южной Кореи. У нас есть много конкурентов на других рынках. В то же время мы — номер один в мире по охвату рынка, занимаем 65% рынка США, примерно 50% европейского рынка, и около 30% азиатского рынка.
- В целом — 29% для всего мира?
- Около того. В качестве примера: мы предоставляем почти 1/3 всего ядерного топлива во Францию. Несмотря на то, что Франция имеет свои компании по производству ядерного топлива, там осознают необходимость диверсификации поставок. Это полезная практика — государственный регулятор убеждается, что топливо производителей является безопасным, работает, имеет хорошую инженерию. А тогда — пусть они конкурируют. В конечном итоге это позволяет снизить цену на топливо.
- Какова стоимость проекта, подобного болгарской "Козлодуй"?
- Я не могу назвать эту сумму.
- Тогда хотя бы диапазон. Например, в некоторых болгарских источниках звучали предположения, что ваш реактор обойдется в $10-12 млрд при том, что россияне, которые конкурировали с вами, предлагали меньшую сумму.
- Могу заверить вас, что это стоит менее $10 млрд. Наши реакторы предусматривают меньше избыточных систем — на 80% меньше кабелей, на 60% меньше насосов. При этом мы реализовали систему пассивной безопасности — вода находится в верхней части реактора, и если что-то происходит, она просто "падает". За счет этого снижается необходимость в насосах и кабельном наполнении, которые требуют дополнительных затрат.
- Можно ли в таком случае считать этот реактор более энергоэффективным?
- Да, безусловно, гораздо более энергоэффективным. У него 96% эффективности использования энергии. Это самый высокий рейтинг эффективности в мире прямо сейчас.
- Сколько подобный проект может стоить для Украины?
- Один реактор стоит ближе к $5 млрд.
- Какую площадку для постройки нового реактора в перспективе рассматривает Westinghouse? Хмельницкая электростанция, может быть, Запорожье или Ровно?
Если мы будем строить реактор в Украине, скорее всего выберем площадку на Южно-Украинской АЭС.
- Вы "привыкли" к этому месту из-за того, что там используется топливо производства вашей компании?
- В первую очередь из-за того, что у местного персонала уже есть опыт работы с нами. Впрочем, чтобы стать полноценной альтернативой существующему поставщику в Украине, мы должны набраться опыта работы и с другими станциями. Однако для "акклиматизации" подошла бы эта площадка. Но решение о площадке должно приниматься в зависимости от потребностей в энергии в стране.
И, насколько мне известно, строительство новых энергоблоков на Хмельницкой АЭС интересно с точки зрения экспорта электроэнергии в ЕС.
- Вероятно, после интеграции украинской энергосистемы в ENTSO-E Хмельницкая станция могла бы это делать.
- Украинская генерация может продавать электроэнергию в ЕС. Но это возможно только при выполнении определенных правил. Атомные станции должны достичь определенного уровня безопасности, на что и направлен совместный украинский проект с ЕБРР общей стоимостью в 600 млн евро. И это только начало. Думаю, в целом подобные мероприятия потребуют 1,2 млрд евро в среднесрочной перспективе. Но все, кто будет сотрудничать с украинскими АЭС, должны будут иметь сертификацию ЕС. До сих пор российские системы безопасности не были лицензированы для ЕС, поэтому я предполагаю, что это будут западные компании. Что немаловажно, без диверсификации поставок топлива АЭС Украины не смогут экспортировать ток в Европу. Так что Westinghouse также вносит свою лепту в выход "Энергоатома" на экспортный рынок.
- Подобный поворот событий даст НАЭК возможность выйти из убытков?
Это будет очень выгодно, потому что стоимость украинской атомной энергетики в сравнении с ценой в Европе чрезвычайно выгодна. Так Украина сможет многократно "отбить" инвестиции в ядерную энергетику.
- Westinghouse никогда не задумывался над идеей создания организации, подобной ОПЕК, только для ядерного топлива? Это могло бы помочь компаниям вместе разрабатывать топливо на вполне конкурентной основе.
- Это интересная идея, однако "унификация" продукта может подавить конкуренцию в отрасли, поскольку здесь важно сильное соперничество для развития отрасли. При таком сотрудничестве, как в ОПЕК, значительно меньше стимулов к увеличению безопасности топлива. В мире после Фукусимы есть необходимость разработки новых видов топлива. К примеру, мы будем использовать керамику для инкапсуляции урановых "таблеток" во избежание образования расплава в случае аварии. Это требует времени и инвестиций. А инвестиции появляются вследствие конкуренции.
- Как вы считаете, ядерная энергетика должна быть частной или государственной?
- Это сложный вопрос. Я думаю, что ядерная энергетика должна находиться в частных руках, поскольку конкуренция может стимулировать больший приток инвестиций. Однако необходим очень сильный регулятор, роль которого должно выполнять государство с большой долей ответственности. Государство должно обеспечить две вещи: сильное и честное ядерное регулирование и четкую энергетическую политику. Украина имеет очень сильный набор активов, и он должен быть оценен соответственно. Украинский НАЭК "Энергоатом" имеет хороший потенциал для выхода на большие объемы прибыли. Украина сейчас является третьим по величине ядерным оператором в Европе. И я считаю, что эта страна имеет большие перспективы на ядерном рынке.