- Можно услышать мнения скептиков о том, что «Росатом» продает то, что было наработано в советское время. Что можно на это возразить?
- Здесь возразить что-то сложно, и это определяется теми технологиями жизненного цикла АЭС, которые применяются в Росатоме. Жизненный цикл АЭС – 60 лет. Но конечно есть инновации, которые продвигают нас в сторону повышения эффективности, получения новых материалов. Основные законы физики открыты давно, но в области технологий «Росатом» практически каждый год представляет что-то новое. За последний год можно говорить о появлении новых сталей для корпусов, которые позволяют увеличить ресурс станции до 100 лет. Также можно назвать извлечение изотопа бор-10. Мы покупаем его в США, они монополисты, но нам удалось его выделить из отработанного ядерного топлива. Мы закончили сборку промышленных линий для изготовления медицинского оборудования. Отдельное направление – это проект «Прорыв». Новая платформа атомной энергетики, которая каждый год дает конкретные достижения. Проект решает конкретные прикладные задачи в области работы с ОЯТ, топливных сборок.
- Насколько влияет политическая ситуация на реализую проектов?
- Это новые возможности. В области атомной энергетики серьезных ограничений не произошло. МАГАТЭ контролирует использование мирного атома. Мы выполняем все требования МАГАТЭ. Какие могут быть санкции, если мы занимаемся мирной атомной энергетикой. С точки зрения коммерции произошли серьезные изменения. В частности, на Украине. Westinghouse заявила о своем намерении поставлять топливо на станции Украины. Сегодня мы осуществляем оперативное обслуживание станций на Украине: поставляем топливо, забираем ОЯТ и РАО. А вот перспективы дальнейшего сотрудничества находятся в стадии обсуждения. Несмотря на то, что сейчас мы находимся в состоянии разногласий со странами Европейского союза, Канадой, мы ведем работу, может быть, не такую активную. Диалог продолжается. К нам приезжают сотрудники американских лабораторий. Перспективы не очень понятны, некоторые тематики уходят на второй план. Кардинально ничего не изменилось.
- Бытует мнение, что в сфере радиоизотопной продукции мы отстаем от ведущих стран мира.
- Нет, мы не отстаем. Например, высокоактивный кобальт производят две компании в мире, мы и американцы. Второй вопрос – молибден 99. Здесь мы отставали, но в 2012 году завершили специальный проект по его производству и сейчас активно выходим на рынок. Начали торговлю с Аргентиной, Израилем, Японией, Францией, Ираном. Вторая задача – это использование изотопов. Рентгеновские аппараты, аппараты, связанные с облучением, дефектоскопия. Здесь существует проблема малого производства медицинского оборудования, которое использует радиоизотопную продукцию. Мы тоже с этим боремся. В прошлом году завершился проект запуска промышленного производства такой техники нашего дизайна и технологии, а не западного образца. Пока часть деталей мы закупаем за рубежом, но стоит задача импортозамещения, она решается. Сейчас занимаемся также созданием центров использования такого оборудования совместно с медиками. Начали создание циклотронов для клиники на Варшавке.
- Согласно данным статистики, работник атомной промышленности сильно помолодел. За счет чего это достигается?
- Создан консорциум ВУЗов ядерной тематики. МИФИ возглавляет его, он же является сетевым университетом, имея филиалы во всех городах, где есть крупные производства. Утвержден план набора и выпуска студентов. У нас есть задача снизить средний возраст работников до 47 лет. Этот тот возраст, когда ученые подтвердили свой статус выступлениями и публикациями. В плане набора студентов мы закладываем цифру 500 человек в год.