С приходом Сергея Кириенко к руководству Росатомом в 2005 году ведомство приступает к реализации стратегии на демонополизацию российского рынка производства оборудования для АЭС. Целью ставится выпуск собственными предприятиями фактически всей линейки продукции от крупных слитков специальных сталей и металлургических заготовок до производства реакторных установок и паровых турбин. Для этого в 2006 году создается внутреннее энергомашиностроительное подразделение «Атомэнергомаш» (АЭМ). О том, как происходило его формирование и какие основные результаты достигнуты, мы поговорили с генеральным директором холдинга Андреем Никипеловым.
Он работает в структурах «Росатома» с 2004 года. Сначала в качестве директора по экономике и финансам ОАО «МСЗ» (подразделение ТВЭЛ, топливной компании Росатома), позже возглавлял финансово-экономический блок в самой ТВЭЛ. С 2012 года руководит машиностроительным дивизионом Госкорпорации.
— Андрей Владимирович, насколько я знаю, предприятия-изготовители основного оборудования для АЭС в советские времена не входили ни в Минсредмаш, ни в Министерство атомной энергетики СССР, ни в созданный на их основе Минатом. Как внутри Росатома возник замысел создания энергомашиностроительной компании полного профиля?
— Предприятия гражданского атомного машиностроения во времена СССР действительно не входили в структуру Минатома, а с девяностых годов перешли в собственность частных лиц и компаний. В 2006 году была разработана федеральная целевая программа «Развитие атомного энергопромышленного комплекса России на 2007–2010 годы и на перспективу до 2015 года». Уже тогда было понятно, что ее выполнение во многом зависит от возможностей инжиниринга и машиностроения. А они как раз в тот момент представляли собой одну большую проблему. Монополия на рынке ключевого оборудования для АЭС доходила, по оценкам Росатома, до 80%. Чтобы ее ликвидировать, и был создан «Атомэнергомаш». В процессе формирования дивизиона многие ключевые для атомного машиностроения предприятия — Завод имени Оржоникидзе в Подольске («ЗиО»), «Атоммаш», «Петрозаводскмаш» (ПЗМ) — мы покупали на рынке за реальные деньги. Это позволяло нам приобретать нужные компетенции и формировать конкурентную среду.
— Многим наблюдателям тогдашние попытки Росатома создать внутреннее конкурентное производство казались неуместными на фоне уже простаивающих мощностей других предприятий.
— Никто не стремился создать конкуренцию ради конкуренции. Процесс преследовал вполне конкретную и понятную цель: снизить стоимость оборудования длинного цикла изготовления (ОДЦИ), закупаемого для строительства АЭС. Чтобы было нагляднее, скажу, что ОДЦИ составляет около 50 процентов от общей стоимости оборудования одного энергоблока. Чем выше цена, тем больше в последующем нагрузка для потребителей и тем сложнее Росатому выйти на международный рынок со своим предложением. Смотрите: уже в 2011 году в корпорации оценивали общий эффект от демонополизации отрасли в 23 миллиарда рублей. Стоимость комплекта ОДЦИ в 2014 году по сравнению с 2007-м упала на 11 процентов в текущих ценах. Упала — и это несмотря на общий рост цен, курсов валют и прочего. При сопоставлении цен с учетом инфляции снижение составило и вовсе 85 процентов.
— Вспоминается между тем, что покупка «Атомэнергомашем» завода в Петрозаводске, известного до того выпуском бумагоделательных машин и намерение переориентировать его на атомное производство вызвало у многих скепсис в свое время. А когда завод получил заказ на производство реакторного оборудования для Балтийской АЭС — и вовсе стали громко высказываться сомнения в том, что он сможет это сделать.
— Странная постановка вопроса. Что такое — сделать или не сделать? Когда-то реактор никто не делал вообще. Кто-нибудь всегда что-то делает в первый раз. К тому времени «Атомэнергомаш» уже владел заводом имени Оржоникидзе в Подольске. «ЗиО», как вы прекрасно знаете, традиционный изготовитель парогенераторов для АЭС, но корпуса для них в контуре Росатома никогда не выпускались. Запуск производства корпусов для парогенераторов, реакторов, главных циркуляционных насосов становился, таким образом, одной из главных наших задач. У завода же в Карелии был огромный опыт обращения с крупногабаритным, многотоннажным оборудованием, устроены свои подкрановые пути, работала подъемная техника с высокой грузоподъемностью, имелась собственная причальная стенка на берегу Онежского озера. Пусть там и не идеальные условия по навигации, но обеспечивается неплохая логистика через выход в Балтику. К тому же ПЗМ не бумагоделательный комбинат, а завод по производству бумагоделательных машин. Разница — принципиальная. Также он производил, например, нефтехимические сосуды, которые по технологии изготовления, в принципе, аналогичны реакторам.
Когда мы приобрели завод и начали запускать производство оборудования для АЭС, то сразу попали под очень жесткий контроль всех надзорных органов. Ростехнадзор не давал нам спуску. Представители Балтийской АЭС выступали с очень принципиальной позицией по качеству. Но мы, выбрав «Петрозаводскмаш», уже не размышляли, сможем ли мы здесь выпускать реакторы, а работали над достижением этой цели. Была спроектирована большая пристройка к существующим зданиям, в которой планировалось разместить специальное оборудование, крановое хозяйство для работы с корпусом реактора и с реактором в сборе. На предприятие старательно подбирали людей, технологов, конструкторов, рабочих. Искать их приходилось по всей стране. Кстати, немало специалистов приехало на ПЗМ из Волгодонска, где тогда было довольно тяжелое положение.
— Тем не менее в 2012 году было решено переиграть планы по выпуску корпусов в пользу волгодонского «Атоммаша»?
— Да, в 2012 году у нас появилась возможность получить в управление «Атоммаш», взяв сначала в долгосрочную аренду практически всю заводскую площадку со всем необходимым для производства корпусов оборудованием. (Купить производственные активы в Волгодонске Росатом планировал еще в 2009 году, но сделка сорвалась из-за ареста акций компании «Энергомаш» — владельца предприятия, из-за накопленных заводом долгов нельзя было выкупить их и позже, в 2012 году. В итоге Атоммаш был приобретен только двумя годами позднее, в 2014-м, в результате банкротства «Энергомаша». — «Эксперт»). И мы стали просчитывать, что лучше: строить цех в Петрозаводске и фактически с нуля осваивать все технологии по производству реакторных установок либо вернуть в отрасль «Атоммаш», который и создавался только для изготовления основного оборудования АЭС. И хотя в «Петрозаводскмаш» были инвестированы определенные средства, мы все же пришли к выводу, что эффективнее восстанавливать производство в Волгодонске, где не требовалось приобретения серьезного дорогого механообрабатывающего и сварочного оборудования. Нужны были вложения в ремонт и модернизацию станочного парка, покупку современных сварочных установок, создание системы контроля, компьютеризацию, обучение людей. И если в Петрозаводске мы столкнулись с серьезной нехваткой высококвалифицированных рабочих — сварщиков, слесарей высшего разряда, то на «Атоммаше» такой проблемы не существовало. Существенным плюсом было и то, что здесь до сих пор работают люди, которые еще в советские времена выпускали и реакторы, и парогенераторы.
В 2012 году обстановка на «Атоммаше» была «бодрящая»: не хватало заказов для загрузки производства, задержка заработной платы составляла несколько месяцев, существовала значительная просрочка по долговым обязательствам… Нам пришлось провести огромную работу по восстановлению производства и выстраиванию новых бизнес-процессов. Численность персонала «Атоммаша» на тот момент составляла полторы тысячи человек и все за короткий срок были переведены в нашу дочернюю компанию «АЭМ-технологии», которая управляет в том числе и «Петрозаводскмашем». Многих работников переучили. В общей сложности инвестиции в «Атоммаш» с 2012 года составили более двух миллиардов рублей.
— Расширение списка принадлежащих вам предприятий произошло довольно быстро с точки зрения создания вертикально интегрированной компании. В результате предприятия выполняют ряд схожих операций: и на ПЗМ, и на «Атоммаше» изготавливают корпуса парогенераторов, их набивка внутрикорпусным оборудованием происходит и в Подольске, и в Волгодонске. Не снижает ли такое дублирование эффективность деятельности АЭМ в целом?
— Мы быстро исправляемся, и ваши сведения несколько устарели. Действительно, из-за быстрого роста компании появились предприятия с частичным дублированием функций. На то, чтобы исключить внутреннюю конкуренцию и определить более четкую специализацию каждой из производственных площадок, потребовалось время — несколько лет. Но я считаю, что мы прошли его довольно быстро по мировым меркам.
Сегодня «Петрозаводскмаш» изготавливает крупногабаритную продукцию для атомной отрасли, например корпуса главного циркуляционного насоса, циркуляционных трубопроводов. За ним же системы аварийного охлаждения активной зоны реактора. Также завод развивает литейное производство и выпуск продукции для судостроения.
— Вы имеете в виду ядерное судостроение?
— Сейчас мы занимаемся не только ядерной продукцией для судостроения. Мы планируем изготавливать на ПЗМ крупные винты, лопасти, валы — все, что требует большой металлургии и крупной механообработки. А производство основного объема оборудования ядерного острова АЭС сосредоточено на «Атоммаше». В том числе и производство парогенераторов, которые все последние годы изготавливались на «ЗиО».
— То есть вы перенесли набивку парогенераторов с «ЗиО» на «Атоммаш»?
— Да. Вообще, определение специализации каждой площадки — это очень непростая тема. Потому что есть традиции, есть уже существующие референции, есть большой объем рабочей и инженерно-конструкторской документации. Перед принятием решения было много дискуссий и обсуждений. Ведь специалистам атомной отрасли такого высокого класса нельзя просто приказать. Однако в результате компромисс был найден. Во многом за счет того, что на «ЗиО» поняли, что я точно так же считаю своей задачей сохранение и увеличение производственных показателей предприятия. И мы не просто верим, мы понимаем, как это выполнить.
Сегодня «ЗиО» активно развивает другие свои компетенции, в том числе производство котельного оборудования для тепловой энергетики. Выполняются несколько крупных заказов для российских ТЭС. Недавно заключен крупный контракт на модернизацию оборудования в Казахстане. Кроме того, совместно с зарубежными компаниями «ЗиО» готовится выйти на рынок оборудования для мусоропереработки по японским и европейским технологиям. А в атомной тематике завод становится главной площадкой по производству реакторного оборудования для ледокольного флота. Хотя и небезболезненно, но мы максимально убрали дублирование, причем не только между Петрозаводском, «ЗиО» и «Атоммашем», но и практически по всем нашим предприятиям.
Параллельно шла большая организационная работа. С учетом имеющихся активов, их специализации мы определили основные рынки, на которых планируем развиваться, и выстроили соответствующую структуру компании. В совокупности все это позволило нам существенно нарастить портфель заказов. Сегодня он составляет более 300 миллиардов рублей против ста миллиардов в 2012-м.
— Андрей Владимирович, не могу не спросить вас о состоянии дел на краматорской «Энергомашспецстали».
— ЭМСС — классный завод и объективно одно из лучших предприятий металлургического сектора в мире. Продукция завод распространяется практически по всему миру, и среди его заказчиков глобальные международные компании: General Electric, ABB, ArcelorMittal, «ВСМПО-Ависма» и другие. Несмотря на сложную обстановку в регионе, предприятие ни разу не сорвало ни одной поставки, а качество продукции соответствует всем международным стандартам. Это очень диверсифицированный бизнес, а по скорости освоения новых продуктов ЭМСС просто чемпион в своем классе. Возвращаясь к началу разговора, я бы здесь еще отметил, что системная эффективность может достигаться только в результате конкурентной борьбы, которая держит в тонусе всех поставщиков «Росатома». Может, звучит банально, но без такой борьбы просто не будет ни качественных, ни технологических улучшений, ни снижения стоимости производства.
— С присоединением «Атоммаша», по сути, выстроена вся линейка для производства основного оборудования ядерного острова АЭС. Пока отгружен один реактор, еще один, что называется, «на стапелях». В то же время в договоренностях Росатома разной степени подтверждения называется около 30 энергоблоков. То есть планы по выпуску оборудования жесткие. Какие цели ставятся в связи с этим перед заводом?
— Напомню, что, во-первых, АЭМ, хоть и является дивизионом Росатома, но все же только потенциальный поставщик оборудования для корпорации. Росатом проводит жесткую закупочную политику и никому преференций не делает. Если же исходить чисто из производственных возможностей, то для того, чтобы выполнять текущие заказы корпорации, их достаточно. А если нужно будет больше, то потенциал для роста есть. Как вы знаете, «Атоммаш» рассчитывался на выпуск восьми комплектов оборудования в год. В советское время освоили четыре — и сегодня мы готовы выходить на этот показатель. Для дальнейшего увеличения объема выпускаемой продукции нужно будет брать, например, дополнительный персонал. Но лучше это делать, когда заказ уже полностью подтвержден.
Большое значение имеет повышение эффективности производства. Поскольку оборудование длинноцикловое, стоит задача выстроить все процессы так, чтобы оптимально загрузить все проектные и производственные мощности. Это касается не только «Атоммаша», но и всех наших предприятий. Вообще, одна из целей стратегии АЭМ — сократить на треть время протекания основных производственных процессов. Многое уже делается, в частности, в рамках внедрения производственной системы Росатома.
Если говорить про «Атоммаш», то завод изначально строился по продуктовому принципу. Есть реакторный и парогенераторный пролеты, изделие проходит по одной технологической линии от участка обработки с постепенным укрупнением к огромным стендам-кессонам для гидроиспытаний уже собранных корпусов. Начало заводского пролета — это запуск процесса. В конце пролета получаем готовое изделие, которое уходит дальше к заказчику в собранном виде. Мы во многом усовершенствовали этот принцип, рассчитанный в свое время на жесткую плановую производственную определенность. Сделали процессы намного более гибкими и адаптивными к заказам. Добавили новые линии — по крупным задвижкам, крупногабаритному оборудованию для нефтегазохимии, устранили ненужные перемещения изделий внутри цехов. Возможности для дальнейшего роста эффективности еще есть, и мы не преминем ими воспользоваться.
— Известно, что на базе «Атоммаша» планируется разместить турбинное производство совместного предприятия ААЭМ. Какими вы видите перспективы этой части вашего бизнеса?
— Они во многом зависят от итогов конкурсов, которые сейчас проводит Росатом. Поэтому не хотел бы подробно комментировать. Выиграем тендер — приходите, поговорим детальнее.
