Несмотря на непростую экономическую ситуацию и санкции, экспорт «Росатома» по итогам года в сравнении с прошлым вырастет примерно на 15%. Об этом в интервью «Известиям» рассказал глава госкорпорации Алексей Лихачев. Среди стран-партнеров, где уже реализуются или только формируются новые проекты, — КНР, Турция, Египет, Венгрия, Индия, Бангладеш, Казахстан и Узбекистан. Отметил гендиректор «Росатома» и разработки в медицинской сфере — с участием госкорпорации формируются новые отечественные препараты для онкобольных, а также активно импортозамещается производство томографов. Ведется и работа с газовиками — для их проектов создаются целые флотилии плавучих атомных станций с более мощными реакторами по типу «РИТМ-400».
«Примерно 15% роста экспорта, но это не предел»
— Алексей Евгеньевич, «Росатому» уже 15 лет. Как вы оцениваете вклад госкорпорации в энергетическую отрасль за эти годы? Какие основные достижения вы могли бы выделить?
— Я предложил бы чуть шире смотреть историю. Не только последние 15 лет, но и все 77 с лишним лет существования атомной промышленности в нашей стране. Было несколько этапов развития атомной энергетики в Советском Союзе, в социалистических странах, и не только. Там, где атомная энергетика советского, теперь российского, дизайна играет ключевую роль в обеспечении энергобезопасности.
15 лет назад было принято решение о создании госкорпорации «Росатом». Это историческое решение позволило объединить в одном контуре, в одном управленческом звене весь цикл — от добычи урана до вывода объектов из эксплуатации. Это уникальное решение. Ничего подобного в мире не существует.
Мы сделали серьезный шаг вперед за эти 15 лет и в качественных характеристиках, и в количественных показателях. Во-первых, построено более десяти атомных блоков в РФ. Это позволило увеличить физический объем генерации электроэнергии. В последние годы мы последовательно обновляем рекорды. И в этом году цель — 223 млрд кВт⋅ч. Это самый большой уровень генерации даже в Советском Союзе, если сравнивать количественные показатели. При этом, конечно, возросла и мощность станций. Мы первые, кто построил у себя в стране и поставил затем на экспорт реакторы нового поколения 3+. Мощные реакторы ВВЭР-1200. Это такой бестселлер сейчас мировых продаж. На них, собственно, и опирается рекордная современная атомная генерация.
В чем родовые отличия, что ли, если так можно выразиться, атомных электростанций. Да, это капиталоемкие объекты, они сооружаются достаточно долго и требуют достаточно больших капитальных затрат. Тем не менее расчетные сроки работы атомных станций от 60 лет, мы считаем, что до 100 лет, при определенных условиях, могут проработать современные блоки. Это значит, что капитальные вложения амортизируются на очень длительном промежутке. И, собственно, сама удельная стоимость электроэнергии является привлекательной. Более того, в этой стоимости крайне низкую долю, буквально единицы процентов, занимает топливная составляющая. А это значит, мы независимы от конъюнктуры сырьевых рынков. И в этом смысле, являясь одновременно еще крупнейшими игроками на рынке урана, мы, конечно, поставляем не только устойчивую, но и привлекательную и управляемую по стоимости электроэнергию.
Немаловажен и зеленый аспект. Дело в том, что по всем заключениям российских, европейских, мировых экспертов атомная генерация на всем жизненном цикле устойчиво держит первое место по выбросам CO2. А значит, минимизирует нагрузку на климат, способствует оздоровлению нашей планеты. И, конечно же, очень значимая роль сейчас в дальнейшем развитии и увеличении удельного веса атомной генерации в этой зеленой повестке. Президентом принято решение о том, что доля атомной энергии в энергобалансе страны должна вырасти к 2045 году с нынешних 20 до 25%. Такая программа, подразумевающая строительство еще десятков энергоблоков в России, уже начинает реализовываться.
Отгрузка корпуса ядерного реактора ВВЭР-1200 для первого энергоблока АЭС «Руппур», строящегося в Бангладеш ТАСС/Валерий Шарифулин— Как изменился экспорт госкорпорации в связи с текущей ситуацией?
— Мы активно работаем на внешнем рынке. Развитие атомной энергетики, атомного энергетического машиностроения — это огромный импульс экономике в целом. Практически более 95% себестоимости объекта под названием «атомная станция» сделано в России. Есть поставки из дружественных стран, но мы всегда можем полностью импортозаместиться. Можно с гордостью и уверенностью говорить, что атомная промышленность РФ является абсолютно суверенной с точки зрения технологической компетенции.
Наши экспортные планы точно не снизятся. Вопрос, как они будут реализовываться.
— И как же?
— Конечно, нынешняя обстановка нам жизнь не упрощает. Но отрицательное воздействие мы чувствуем в последние два-три года. Во-первых, влияние оказала пандемия. И не столько сказались ограничения в передвижении, сколько полное разрушение мировой логистики, цепочек поставок.
И уже второе — это текущая ситуация, огромное количество ограничений, рестрикций. Но даже в таких условиях наш портфель зарубежных заказов на 10 лет вперед стабильно держится на уровне $200 млрд. А значит, зарубежная выручка год от года растет. В этом году мы преодолеем психологически важный барьер в поставках нашей продукции за рубеж на сумму $10 млрд.
Рабочий в цехе по производству оборудования для атомного реактора египетской АЭС «Эль-Дабаа» РИА Новости/Александр Гальперин— На сколько в этом году экспорт вырастет в сравнении с прошлым годом?
— Примерно на 15%. Но надо понимать, что это далеко не предел. Имея в виду даже уже реализующиеся, существующие в практической плоскости контракты, поставки топлива, обогащенной урановой продукции, услуг по конверсии. И, конечно, строительство 23 атомных энергоблоков — в десятке стран мы реализуем свои строительные проекты. Очень дружно с нашими заказчиками мы преодолеваем возникающие сложности. Где-то работа идет с опережением графиков, например в КНР, Турции. Где-то разворачиваются стройки — это Египет, Венгрия. А в Индии и Бангладеш уже ведем обсуждение новых площадок.
В чем наша сила в работе на экспорт? В том, что мы никогда не предлагаем и не продаем просто станцию. Мы продаем образ жизни — начиная с подготовки кадров, создания атомной инфраструктуры, оказания помощи стране в реализации законодательных инициатив, заканчивая подготовкой персонала. Мы работаем с научными организациями, с академиями наук стран-партнеров, сотрудничаем с гражданским обществом, парламентом, неправительственными организациями. То есть мы всегда очень открыто, по-братски приходим в ту или иную страну и предлагаем эти компетенции. И получаем, конечно, такую же отдачу.
Единственный проект, на который, так сказать, «похудела» наша зарубежная деятельность, это проект в Финляндии (строительство АЭС «Ханхикиви-1». — «Известия»), остановленный этим летом по указанию правительства этой страны.
Заказчик расторг договор, уже прошла первая волна судебных разбирательств. И международный арбитраж, состоящий из представителей только стран Западной Европы, вынес однозначный вердикт. Во-первых, было отказано финской стороне в предъявлении финансовых претензий. Во-вторых, принято однозначное решение, что контракт расторгнут нелегитимно. Это первое и главное решение, которое мы ждали. И, уже опираясь на него, мы будем в дальнейшем развивать свои отношения с нашим финским заказчиком, который, конечно, принял абсолютно политически мотивированное решение. Собственно, они это и не скрывали. Мы не можем повлиять на мировоззрение финских начальников. Но пусть они его реализуют за свои деньги, а наши вернут. Вот такой простой подход в этом вопросе.
Производство оборудования для термоядерного реактора ИТЭР во Франции ИТЭР-Центр— А в какой стадии реализация международного проекта с участием «Росатома» — сооружение термоядерного реактора ИТЭР во Франции?
— В проекте участвуют Китай, европейские страны, Индия, США. Несмотря на все политические сложности, пока руководству ИТЭР удается отстоять сугубо профессиональный подход в реализации этого проекта. Сейчас в формате международной кооперации создается соответствующий термоядерный реактор в городе Кадараш, во Франции. Мы поставляем мелкосерийное, уникальное оборудование. Но сердце токамака (тороидальная камера с магнитными катушками) поставлено в этом году именно Российской Федерацией. Это самый большой в истории нашей страны сверхпроводниковый электромагнит, разработанный нашими специалистами, много лет над ним работали. Есть гордость, что ключевой элемент токамака на ИТЭР поставлен нашими специалистами. Надеемся, что и в дальнейшем руководство ИТЭР сохранит деполитизированный подход и будет собирать лучшие термоядерные умы человечества на этой площадке.
— Какие сейчас крупные научные проекты развивает «Росатом» в сфере зеленой энергетики?
— С учетом ухода иностранных игроков мы являемся на сегодняшний день, наверное, самым крупным носителем компетенций в сфере ветрогенерации: наш суммарный пакет на сегодняшний день — более полутора гигаватт. Есть географические ниши, зоны, где ветрогенерация востребована. Это Ставрополье, Адыгея, Краснодарский край. Там уже работают ветроустановки. И уже на конвейерном, системном подходе реализуем эти проекты. Локализовали у себя соответствующую технологию.
Сегодня мы готовы не только удовлетворять спрос на ветрогенерацию в России, но и активно поставлять эти установки на экспорт. С целым рядом дружественных стран сейчас уже ведем конкретные переговоры, выходим на договоренности по строительству ветропарков непосредственно на их территории.
Существует и большая водородная программа. Частично она ориентирована на экспорт, частично на создание всей линейки отечественного оборудования, необходимого для производства, транспортировки и применения водорода. Это серьезный научный задел, и до сих пор специалисты еще спорят о том, где наиболее эффективен водород. По производству водорода мы стараемся закрыть сейчас все потребности.
Например, на Сахалине занимаемся проектом, связанным с экологически чистым «зеленым» водородом, для экспорта в страны Юго-Восточной Азии. Совместно с РЖД, с «Трансмашхолдингом» разрабатываем двигательные водородные установки. Очень надеемся, что с точки зрения технологического задела мы не только не отстаем, а во многом и опережаем наших зарубежных конкурентов.
— Каковы перспективы транспортных средств на водороде? Когда рынок сможет увидеть такие автомобили?
— Всё будет зависеть от того, как будут развиваться технические решения. Нет большой проблемы на сегодняшний день использовать водород в энергетических двигательных установках. Вопрос себестоимости и конкурентоспособности.
— Это достаточно дорого.
— Конечно. Себестоимость и конкурентоспособность по отношению к другим видам двигателей выше.
В Калининграде мы локализовали передовую технологию литий-ионных батарей, проводим сейчас крупноузловую сборку. Речь о заводе по производству литий-ионных ячеек и аккумуляторных батарей для автомобилей с выходом на мощность до 5–6 ГВт электроэнергии в год. Со стороны наших автомобилестроителей мы видим активный интерес. В целом «Росатом» активно участвует в электродвижении, потому что за ним, на мой взгляд, будущее. В этом смысле движение на водороде вполне может стать мейнстримом в нашем автомобилестроении или в железнодорожном движении.
Плавучая атомная теплоэлектростанция (ПАТЭС) проекта 20870 «Академик Ломоносов» в порту города Певек РИА Новости— Сколько в ближайшие годы будет построено плавучих АЭС для работы в Арктике? Какие технологические разработки есть у «Росатома» сегодня?
— Арктика — это огромная ответственность, которая лежит на нас по организации всего движения по Северному морскому пути. Это строительство ледоколов, поддержка наших арктических проектов в части инфраструктуры, разработка морских каналов, терминалов. Вся эта работа идет полным ходом. Вопрос обеспечения энергетикой в удаленных точках, на производственных площадках, в городах, где живут люди, — это вопрос номер один. Нужно локализовывать генерацию непосредственно на месте, и опыт у нас такой есть.
Сейчас реализуем первый заказ, уже массовый, на четыре плавучие атомные станции. С мощными реакторами «Ритм-200», которые прошли хорошую апробацию на ледоколах. Эта флотилия во второй половине 2020-х годов должна обеспечить электроэнергией большое медное месторождение Баимский ГОК — совместный российско-казахстанский проект с огромным потенциалом и достаточно большими капзатратами. После долгих расчетов и изучения разных видов генераций руководство проекта остановилось на атомной генерации — это строительство четырех плавучих атомных станций и обеспечение через них всех потребностей в электроэнергии.
Но эти реакторы могут использоваться не только в плавучем формате. Есть и наземная модификация. И в этом смысле уже другое, золоторудное месторождение Кючус в Якутии — это также площадка для нас.
Газовики, которые занимаются терминалами СПГ, также прорабатывают с нами вопрос создания целых флотилий плавучих атомных станций. Причем с более мощными реакторами, реакторами по типу «Ритм-400». Ну и зарубежные партнеры, обладающие большой береговой линией, также активно ведут переговоры. Мы открыли, собственно, эту страницу. Ничего подобного в мире никогда не было. Первая плавучая атомная станция наша. Первая флотилия, создающаяся из плавучих атомных станций, также российского производства. Это полностью импортонезависимый проект, такими уникальными технологиями в практической реализации сейчас не обладает ни одна страна.
«Главный вопрос ЗАЭС — безопасность»
— Выступая на генконференции МАГАТЭ, вы говорили, что обеспечение ядерной безопасности и физической защиты ядерных объектов и установок — это абсолютный приоритет, где бы они ни находились. Что вы можете сказать об этом в контексте ситуации вокруг Запорожской АЭС?
— Всем известна история новых территорий, решений, принятых президентом, правительством Российской Федерации, в частности поручение нам организовать эксплуатацию Запорожской атомной станции. Эта работа идет. В сложнейших условиях работают наши специалисты, наши коллеги, кто перешел к нам на работу уже с бывшей теперь украинской атомной станции. Сообща мы обеспечиваем сейчас безопасность. Сделать это непросто, потому что линия разделения воинских контингентов буквально в нескольких километрах. Ну и физические угрозы еще не устранены. Тем не менее ни одного инцидента на станции не было допущено.
Нами принят целый ряд мер по повышению надежности атомной станции. Сейчас мы занимаемся ее теплоснабжением, обеспечиваем ее устойчивое состояние и теплоснабжение города Энергодар, города украинских атомщиков, который тоже очень сильно пострадал. Вся социальная инфраструктура или разрушена, или находится в неприемлемом состоянии. Идет большая работа, связанная с поддержкой людей. Очень откликнулся коллектив госкорпорации на предложение провести марафон «Мы вместе с Энергодаром». И автомобили с гуманитарной помощью, с теплыми вещами, с новогодними подарками для детей, с книгами уже идут в город запорожских атомщиков. Многие люди перечислили свои зарплаты. Руководство госкорпорации по декабрьскому окладу перечислило в фонд города Энергодар.
Запорожская АЭС в Энергодаре РИА Новости/Евгений Биятов— Сколько уже собрано средств для жителей Энергодара?
— В первые дни было собрано сразу больше 100 млн рублей. Сейчас эта сумма увеличивается. Здесь, наверное, вопрос не столько денег, сколько эффективности. Психологически люди находятся под давлением, им продолжают поступать угрозы. Периодически, как у нас сейчас говорят, прилетает. Благодаря деятельности МАГАТЭ все-таки надо подчеркнуть, что немножко поубавили свой пыл украинские военные.
«Наши медицинские учреждения в основном были заточены на импортные поставки»
— Какую работу ведет «Росатом» в сфере обращения с отходами высокого класса опасности. И, в частности, в какие сроки планируете ликвидацию полигона «Красный Бор»?
— Эту работу можно разделить на три составляющие. Первое — это уже запущенная информационная система контроля промышленных отходов 1–2-го класса опасности, самых тяжелых для природы и человека результатов промышленной деятельности. В этой информационной системе более 55 тыс. пользователей. То есть мы начинаем практически контролировать всю наработку вредных отходов в стране и четко понимать, что с каждым из видов этих отходов происходит, какова его судьба.
Второй момент — это строительство заводов по переработке этих самых вредоносных промышленных отходов. Их семь по стране. Переработка будет вестись по принципу в том числе и рециклирования, то есть выделения из этих отходов элементов, которые могут быть применены на следующем этапе переработки.
Третья компонента — это целый ряд объектов наследия, которые нам поручены. Например, Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат. Мы провели работу по недопущению аварийных ситуаций, переливания надшламовых вод в зеркало озера.
Если говорить о полигоне «Красный Бор», сейчас предстоит очень большая работа по ликвидации этого наследия. Мы работаем в плотном контакте с Академией наук, с Росприроднадзором. Важно, чтобы и ученые, и регулятор были детально в курсе всех наших работ. Второе немаловажное условие — практически на всех объектах, прежде чем сдать документы на экспертизу, мы создаем опытно-промышленную установку, показывающую в реалиях весь технологический процесс. Именно по этому пути мы идем в том числе и на «Красном Бору». Определенные экспертизы и ряд разрешений получены, работа уже идет. Мы надеемся, что в 2025 году эта работа будет завершена.
Рекультивация полигона «Красный Бор» Росатом— Говоря о развитии ядерной медицины, вы подчеркивали, что у «Росатома» есть наработки для серийного выпуска медицинских изделий. Расскажите об этих разработках. Для каких пациентов такое лечение будет доступно в первую очередь?
— Ядерная медицина — это не решение последних лет. Это достаточно длительный технологический процесс. Просто события последних лет, и особенно месяцев, повысили спрос именно на российские разработки в этой области. И мы, в общем, оказались готовы к повышению этого спроса.
Сегодня мы полностью замещаем и готовы заместить в дальнейшем все импортные поставки изотопной продукции. Главная задача — не только поставлять медицинские изотопы, но и научиться быстро их превращать в радиофармпрепараты. Сегодня активно работаем с РАН, с нашими медицинскими институтами, с Минздравом, для того чтобы и в рамках радиофармаптек, то есть таких, если можно так выразиться, бутиков этой работы, решать вопрос. Но и одновременно закладываем уже большое производство. В Обнинске будет построен завод радиофармпрепаратов с уже масштабным производством. Он позволит работать практически со всеми видами онкологии. Использовать наши препараты не только для лечения, но и диагностирования и профилактики онкологических заболеваний.
Мы сейчас видим большой дефицит в томографах. Ведь это были практически 100-процентные зарубежные поставки. Ускоренными темпами разрабатываем свою линейку. Очень надеемся, что уже к середине 2020-х годов сможем начать удовлетворять спрос на МРТ, уже непосредственно российского производства.
Также две установки уже получили медицинское подтверждение, сертификаты, начато их массовое производство. Это гамма-лучевой комплекс «Брахиум» и ускоритель «Оникс». И тот, и другой аппараты очень привлекательны по цене и по стоимости обслуживания. А технологически они не только соответствуют экономическим параметрам, но и превышают показатели своих конкурентов. Мы достаточно давно это разработали. Но были сложности со спросом.
— Из-за доминирования на рынке иностранной продукции…
— Конечно. Наши медицинские учреждения в основном были заточены на импортные поставки, которые текли рекой, и вроде бы всё было хорошо. Но теперь мы понимаем, что нужно, наоборот, как можно больше вложиться в производство собственного оборудования. Мы не просим никаких инвестиций. Нам нужен лишь гарантированный спрос, например, долгосрочный госзаказ. И как только мы поймем этот долгосрочный гарантированный спрос, мы найдем и силы, и деньги, для того чтобы этот спрос удовлетворить.
Отдел лучевой диагностики в отделении экспериментальной ядерной медицины РИА Новости/Илья Питалев— Какие ключевые задачи вы ставите перед корпорацией на ближайшие годы?
— Все наши задачи прописаны в нашей стратегии, она постоянно развивается, совершенствуется. Я бы назвал триединую задачу, которую нам предстоит решить. Первое — это закрепить и расширить нашу роль глобального ядерного игрока, абсолютного мирового лидера ядерных технологий. И здесь дело не только в привлекательных бизнес-условиях, которые этот статус нам позволяют достигать. Это очень важно для страны. Это очень важно для места России в глобальной мировой цепочке, в мировом разделении труда.
Второе — это вопрос технологического суверенитета. Мы должны достичь абсолютной глобальной конкурентоспособности. Речь об энергетическом машиностроении, арктическом судостроении, квантовых или фотонных вычислениях. И в альянсе с российскими учеными, с международными институтами, с РАН мы должны двигаться вперед.
Третье — это социальный аспект. Все решения и задачи немыслимы без постоянного совершенствования человека. Вся атомная промышленность создавалась в новых городах. И рядом с заводами всегда росли жилые кварталы, создавались театры, музеи. Поэтому ни первую, ни вторую задачу мы не сможем решить без человека, который увлечен и вовлечен в процесс, видит свою цель в решении вышеперечисленных задач. Эти цели соответствуют еще и вызовам, которые сегодня стоят перед страной.