Семь лет прошло со времени катастрофы на японской атомной электростанции (АЭС) «Фукусима 1», когда 11 марта 2011 года беспрецедентное по силе землетрясение магнитудой 9,0 в Тихом океане у северо-восточного побережья острова Хонсю вызвало цунами с высотой волны, превышавшей местами 20 м.
«Фукусима» стало в мире именем нарицательным прежде всего потому, что стихийная катастрофа дополнилась техногенной. Волна цунами прошлась по зданиям и сооружениям АЭС. Из 6 ее реакторов 4 находились под нагрузкой. Реакторы выдержали удар волны цунами, но были разрушены элементы вспомогательного внешнего оборудования, в том числе электрогенераторы системы водяного охлаждения. Восстановить ее вовремя не удалось во многом по причине плохой организации управления спасательными мероприятиями.
Три реактора взорвались от перегрева, четвертый сильно пострадал от пожара. Произошли опасные для человека выбросы радиоактивных веществ. Началась срочная эвакуация населения, вначале из 25-километровой зоны, позднее она была увеличена до 30 км.
Анализируя семилетний опыт восстановления и региона, и экономики страны после «Фукусимы», японцы уделяют внимание именно техногенной составляющей. Опыт подготовки к природным катаклизмам у них достаточно большой. К ним они готовятся основательно и серьезно. Поэтому большинство объектов инфраструктуры в целом по пострадавшему региону восстановлено. Жизнь налаживается. Об этом свидетельствует восстановление сельскохозяйственного производства, работы предприятий и даже рост числа приезжающих в регион туристов. Возвращается чувство оптимизма у населения большей части зоны разрушений от цунами.
Но этого нельзя сказать о решении проблем, вызванных техногенной катастрофой, особенно о зоне отселения. Большинство отселенных граждан все еще продолжают жить во временных поселках и у родственников в других регионах, ожидая дезактивации в местах, где выявлен повышенный уровень радиации. Потребуются годы, когда станет безопасным возвращение жителей.
Предстоит еще вывоз хранящихся на АЭС «Фукусима 1» отработанных блоков ядерного топлива, подбор мест захоронения радиоактивных деталей при демонтаже реакторов. Их планируется демонтировать все шесть, в трех из которых произошел расплав топливных элементов. Это займет многие годы. Но наибольший удар катастрофа на АЭС нанесла экономике страны, энергетике.
Шок «Фукусимы» требовал политических решений
Катастрофа на АЭС «Фукусима 1» подорвала уверенность в надежности атомной генерации не только у населения Японии, но и многих других стран. Она вызвала шок во всем мире, особенно в странах, имеющих атомные реакторы, стала временной вехой – до и после «Фукусимы».
Многие промышленно развитые страны срочно приняли новые энергетические программы с сокращением и даже ликвидацией атомной энергетики. С другой стороны, из-за большой доли АЭС в энергетическом балансе сразу объявила о сохранении АЭС Франция. По экономическим соображениям безоговорочно продолжали курс на развитие атомной энергетики многие развивающиеся страны. В итоге почти сразу в большинстве стран была произведена корректировка долгосрочных планов развития энергетики, что незамедлительно начало выполняться. Последнее, можно отметить, требовало политических решений.
В Японии такого решения принято не было. До «Фукусимы» в стране было 54 силовых реактора. Оставшиеся после катастрофы, судя по СМИ, продолжали работать по рабочим графикам. По закону каждый реактор в Японии через 13 месяцев работы должен переводиться в режим холодной остановки для профилактических работ. Если судить по проценту годовой работы всех АЭС страны, то он до «Фукусимы» был в пределах 65%. Следовательно, из 48 непострадавших реакторов по крайней мере треть проходила такие осмотры. Но остановки на регламентные работы продолжались и после «Фукусимы». В летний пик энергопотребления в стране действовало около 20 реакторов и большинство из 10 региональных электроэнергетических компаний (РЭК) прошли пик без сбоев в поставках.
Наибольшие сложности были у РЭК ТЭПКО (Токио, регион Кансай), которой принадлежит АЭС «Фукусима 1». Каждая ТЭК по закону должна обеспечивать потребителей энергии в своем регионе. Потерю мощностей 6 реакторов компания с большим трудом смогла покрыть только к концу апреля за счет ввода своих находившихся в консервации тепловых электростанций (ТЭС). Больше месяца в регионе Кансай, а на него приходится до 40% ВВП страны, действовал режим веерных отключений сетей.
В СМИ указывалось, что причины многих проблем в экономике и трудностей для населения наиболее наглядно проявились при веерных отключениях. Например, не было налажено рациональное сочетание времени работы транспорта и предприятий, введение вахтового режима работы, что должно было организовывать правительство и местные администрации.
Многие просчеты в действиях в условиях техногенной ядерной катастрофы, считают обозреватели японских газет, связаны с тем, что политическая обстановка в стране в тот период была далека от рабочей стабильности. Ряд аналитиков полагает, что сама техногенная катастрофа произошла из-за слабости центрального руководства страны в тот период.
Какой стабильности в руководстве страной можно было ждать, если с сентября 2006 года по декабрь 2012-го в стране сменилось семь премьер-министров, а в 2009 году поменялась и правящая партия. При этом вставшие у руля страны политики провозгласили курс на смену отработанного уклада управления страной.
Стабильность обеспечивала плановость
Долгие годы, с осени 1955 по 2009 год, правительства в стране формировала Либерально-демократическая партия (ЛДП). Руководство ЛДП одной из главных задач партии считало расширение производства путем формирования «комплексного и планового хозяйства» и проведения «сильной политики социального обеспечения». Эти принципы и гарантировали стабильность экономического развития страны, а с ней и поддержку избирателями.
«Комплексность и плановость» осуществлялась составлением, например, долгосрочных и среднесрочных экономических программ. В том числе и в энергетике.
В 1950-х годах в них основным первичным энергетическим ресурсом определялся уголь. В начале 1960-х годов его сменила нефть. «Двузначные» темпы роста ВВП тех лет требовали соответствующих и даже более высоких темпов роста энергетики. В те годы их могли обеспечить только тепловые электростанции (ТЭС). Но это привело к резкому обострению экологических проблем в Японии. К концу 1960-х годов пришлось вспомнить об атомной энергетике.
Окончательно долгосрочный курс на развитие атомной энергетики в стране был принят после «нефтяных кризисов» 1970-х годов. В долгосрочной перспективе целью было поставлено доведение к 2050 году доли АЭС в энергобалансе до 50%. Эта цель сохранялась в среднесрочных энергетических программах.
С конца 1970-х годов в стране ежегодно вводилось в строй 1–2 реактора. В марте 2011 года, до «Фукусимы», в Японии действовало 54 реактора, которые в 2010 финансовом году (закончился 31 марта 2011 года) поставили 27% потребленной электроэнергии.
По принятому в 2002 году закону «Об основах энергетической политики» правительству предписывалось составлять и регулярно обновлять «Базовые энергетические планы». Основные положения планов предварительно должны готовиться и обсуждаться в специальной группе экспертов и представляться правительству в аналитическом документе с оценкой перспектив энергетической политики.
В 2006 году такой прогноз был подготовлен. Его положения вошли практически без изменений в опубликованный в марте 2007 года Министерством экономики, торговли и промышленности (МЭТП) программный документ «Базовый энергетический план». В нем неоднократно и в различных аспектах, от экологии до энергетической безопасности, подчеркивалась необходимость «развития ядерной энергетики как главной составляющей энергетики будущего».
Механизм принятия решений устоял
Подходило время формирования нового подобного плана. Но расстановка сил к этому времени в парламенте Японии изменилась. Десятилетия оппозицию ЛДП возглавляла Социалистическая партия Японии (СПЯ), но с начала 2000-х годов эту роль перехватила молодая Демократическая партия Японии (ДПЯ). Она довольно близка по программе с ЛДП. Но тем не менее в августе 2009 года на выборах в палату представителей демократы смогли получить большинство, что дало им возможность избрать премьер-министра и сформировать свой первый кабинет. ЛДП в парламенте перешла в лидеры оппозиции.
В предвыборной борьбе лидеры ДПЯ затрагивали в первую очередь социальные программы. Но также обещали избирателям сменить ряд важных принципов в работе высшего руководства страной, присущих либерал-демократам, в том числе реформировать принятый ЛДП механизм принятия решений, перехода в нем от «лидерства чиновников» к «лидерству политиков».
Однако отстранение бюрократов-профессионалов от подготовки решений, игнорирование политиками-демократами рекомендаций аппаратов министерств сразу вызвало ряд проблем. ДПЯ стремительно теряла поддержку избирателей, ее представительство в парламенте сокращалось, что усложняло принятие судьбоносных законопроектов, в том числе, и это весьма важно, связанных с утверждением бюджета.
Следует сказать, что проблемы энергетической политики и в предвыборных кампаниях, и во время первых кабинетов ДПЯ не затрагивались, поскольку эта политика вырабатывалась в свое время на основе консенсуса между большинством заинтересованных сторон общества. Сохранялись и установки принятого в 2007 году «Базового энергетического курса» правительства.
Попытки руководства ДПЯ что-то изменить в других долгосрочных программах, принятых при кабинетах либерал-демократов, часто не содействовали, а вредили выполнению предвыборных обещаний самих демократов. Все шло к срыву принятия бюджета на 2011 год (начало 1 апреля), а с этим к неминуемому роспуску палаты представителей и досрочным выборам в нее. Политологи предрекали, что демократы на них потерпят «сокрушительное поражение».
Но произошедшие 11 марта 2011 года беспрецедентные по масштабам землетрясение и цунами у северо-восточного побережья острова Хонсю заставили парламентариев задуматься, стоит ли затевать смену руководства страной, когда срочно нужно организовывать спасательные и восстановительные работы. Поэтому вынесение вотума недоверия кабинету было отложено. Но правительство ДПЯ оказалось неспособным организовать работу в критической обстановке, особенно взаимодействия с организациями бизнеса. Поэтому вопрос о вотуме недоверия встал вновь.
Возвращение во власть либерал-демократов
Шел политический торг. Летом 2012 года глава уже третьего кабинета демократов Есихико Нода дал обещание распустить парламент и выполнил его в ноябре. Пошел он на это, как и многие лидеры малых партий и ряда коалиций, рассчитывая получить на выборах поддержку избирателями своих антиядерных обещаний.
Руководство ЛДП таких обещаний не давало. Оно считало целесообразным сохранить АЭС и лишь в общих словах формулировало свое положительное отношение к атомной энергетике. По ряду причин, их несколько, лидеры ЛДП делали ставку на то, что у избирательных урн японцы больше будут думать о том, как отказ от атомной энергетики скажется на уровне их жизни.
В декабре 2012 года состоялись внеочередные выборы в палату представителей, на которых убедительную победу одержала коалиция Либерально-демократической партии и партии Комэйто (ЛДП-Комэйто).
Лидер ЛДП Синдзо Абэ, заняв пост премьер-министра, уже в январе 2013 года активизировал работу Комиссии по контролю за ядерными объектами (NRA), как писали СМИ, включив в нее специалистов по атомной энергетике. NRA было поручено составить в кратчайшие сроки временные требования к АЭС, а затем и постоянные. Последние были представлены и утверждены летом 2012 года.
Тем временем реакторы закрывались на плановые технические осмотры, но для запуска требовалось приведение их в соответствие новым требованиям безопасности. В результате с сентября 2013 года Япония жила без атомной энергетики, при этом вполне успешно прошла зимний и летний пики энергопотребления 2014 года. Помогли резервы генерирующих мощностей тепловых электростанций (ТЭС), выводившихся в консервацию при наращивании мощностей АЭС.
Это дорого обходится Японии. Все резервы ТЭС были мобилизованы для нормальных бесперебойных поставок электроэнергии. На ТЭС приходилось до 90% электрогенерации, много больше, чем 60% до 2011 года. Рост расходов на импорт топлива для ТЭС привел к дефициту торгового баланса страны. Для сохранения рентабельности работы РЭК подняли тарифы для населения на 6–10%.
Много проблем катастрофа на АЭС «Фукусима 1» вызвала и у японских компаний производителей оборудования для АЭС. За 2003–2012 годы их экспорт составил около 124,8 млрд иен. В 23 страны поставлялись сами реакторы и контрольно-измерительное оборудование. Все АЭС в Японии строились и оснащались японскими компаниями. Правительства ЛДП, придя к власти, стали уделять большое внимание содействию экспорту оборудования для АЭС. Активно участвовал в этом премьер-министр Абэ, который шестой год возглавляет кабинет министров. Он посетил более двух десятков стран. Главной целью его переговоров было обеспечить заключение японскими компаниями контрактов на строительство АЭС. Одно время его даже называли «ядерным коммивояжером».
Обстановка в энергетике устраивает правительство
Внутриполитическая обстановка в стране стабилизировалась. Казалось бы, что ЛДП получила возможность уверенно сформировать и огласить планы обеспечения энергетической безопасности страны в средней и долгосрочной перспективе. В том числе и пересмотреть установки принятого в 2007 году «Базового энергетического плана».
Но только в апреле 2014 года правительство коалиции «ЛДП-Комэйто» огласило «Национальную энергетическую программу», которая в июне практически без обсуждения была принята правительством. В ней атомная энергетика декларируется как «важный базисный энергетический ресурс», на который должно приходиться 20–22% выработки необходимой стране электроэнергии к 2030 году. Однако, как отмечалось в СМИ, доля атомной энергии в энергетическом балансе в долгосрочном плане не была определена даже приблизительно как цель. В СМИ со ссылками на разные источники объясняется это тем, что трудно предсказать, когда и сколько реакторов возобновит работу.
Программа составлена как компромисс. В ней нет упоминания об отказе от атомной энергетики, чего хотели бы противники АЭС. Но она и не определяется как «важнейшая составляющая» энергетического баланса, как хотели сторонники проядерного курса. Исходя из этого атомная энергетика в долгосрочном плане с перспективой внедрения замкнутого цикла использования топлива, можно полагать, рассматривается как квазиотечественный энергетический ресурс.
В августе 2017 года Министерство экономики, торговли и промышленности Японии (МЭТП) опубликовало «Стратегический энергетический план», определяющий основы энергетического баланса страны. МЭТП организовало и провело совещание специалистов в сфере энергетики для оценки его содержания. Министерство в лице министра предложило обсудить план, но считает, чт основная часть документа останется неизменной при утверждении его правительством. Примерно так было в апреле 2014 года, когда подобный документ «Национальная энергетическая программа» был представлен на обсуждение, но без всяких изменений был утвержден правительством в июне. Министр также информировал, что намерен провести еще одну встречу экспертов для обсуждения энергетической политики до 2050 года и того, будет ли Япония нуждаться в АЭС в долгосрочной перспективе.
Судя по цитатам в СМИ из выступлений представителей министерства, в нем преобладает мнение, по которому нет особой необходимости вносить существенные коррективы в принятую в 2014 году «Национальную энергетическую программу». Многие из них считают, что было бы слишком рано включать возможность строительства новых ядерных реакторов в основной энергетический план. Вместо этого на данном этапе следует сосредоточить внимание на возобновлении эксплуатации неработающих ядерных реакторов. Вопрос же о строительстве новых реакторов можно начать обсуждать только после возобновления работы существующих реакторов.
Из участников совещания лишь один предложил отказаться от атомной энергетики.
По оценкам МЭТП, поставленная перед ядерной энергетикой цель, добиться, чтобы в 2030 финансовом году на нее приходилось 20–22% потребностей страны в энергии, можно достичь, если будут работать около 30 реакторов. Для этого достаточно задействовать все работоспособные реакторы страны без строительства новых.
Можно согласиться, что это вполне достижимо. В августе 2017 года пять реакторов уже давали энергию в сеть. Около десяти имеют сертификат соответствия новым требованиям безопасности. Кроме того, положено начало завершению строительства заложенных до «Фукусимы» реакторов. РЭК Тюгоку начала процедуру получения сертификата на завершение строительства реактора № 3 на своей АЭС в Симане.
Опыт японской атомной энергетики, в том числе и трагедия «Фукусимы», еще раз демонстрирует японский подход к ядерной энергетике с позиций здравого смысла. Сейчас просматривается курс на санацию атомной энергетики. Будут демонтированы устаревшие реакторы, а также, возможно, и те, у которых расходы на приведение в рабочее состояние в соответствии с новыми нормами безопасности вряд ли окупятся. Расчет делается, по всей видимости, на то, что ускорение темпов развития науки и техники, в том числе и в энергетике, позволит найти новые квазиотечественные безопасные источники энергии в сравнении с действующими АЭС.
Автор - Николай Петрович Тебин, старший научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.