- Татьяна Леонидовна, почти год прошел с тех пор, как был принят федеральный закон №190 «Об обращении с РАО». Что сегодня сделано в части реализации основных его положений?
- Как уже отмечалось, Федеральный закон «Об обращении с радиоактивными отходами и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» - это закон с названием «Атомный проект – 3». Закон описывает окончательную стадию технологического процесса использования атомных объектов – это стадия утилизации РАО и захоронения отходов. С разработки этого документа в атомной отрасли практически начался второй этап формирования нормативной, а затем законодательной базы. Дело в том, что закон внес базовые определения и понятия в части РАО, а также определение критериев отнесения к РАО. То есть, дано описание различных норм, которые используются при решение ежедневных задач. Указанный закон, можно сказать, является алгоритмом для принятия решений и последующих действий по обращению с радиоактивными отходами и выводу из эксплуатации объектов. Для того чтобы решить эту, на самом деле, очень сложную задачу, - разработка алгоритма - внутри корпорации был организован Координационный совет, в который вошли руководители Росатома по всем направлениям деятельности. Задача Координационного совета, как инструмента, во-первых, заключается в обеспечении принятия согласованных и сбалансированных решений, во-вторых, работа с ведомствами по согласованию предлагаемых решений. На этапе согласования с профильными ведомствами мы столкнулись с интересным «человеческим фактором». Пока не было Закона, то каждый мог использовать в документах «свои понятия» и «свои определения». А вот когда Закон появился, то выяснилось, что и каждому федеральному органу, который имеет право принимать нормативные акты, необходимо вводить единый понятийный аппарат. Ведь даже содержания различных элементов, их концентрации или ,скажем, место установления датчиков контроля и прочее, не было ни стандартизовано, ни формализовано! В результате работа проведена, решения найдены, нормативная база подготовлена. Одновременно была решена, наверное, самая главная задача закона об обращении с РАО – сформирована, утверждена и приступила к своей деятельности структура национального оператора, ведущая организация, которая должна организовать производственно-технологическую цепочку и обеспечивать деятельность по окончательному захоронению радиоактивных отходов.
Еще один процесс, который был проработан - это вопрос о формировании критериев по отнесению отходов к РАО. В ходе совместной работы по формированию численных значений критериев выяснилось, что ни один из разработчиков, ни один институт или экспертное сообщество не обладают достаточной референтностью для того, чтобы прокомментировать и обосновать ряд позиций. Оказалось, что есть позиции, которые существуют в науке и опытных разработках, но они не являются типовыми технологическими процессами. Таким образом, работа по формированию проектов нормативных актов во исполнение положений Закона позволила структурировать основные направления в части оформления правовых норм, и актуализировать производственно-технологические аспекты. Законом было также предусмотрено формирование единой государственной системы обращения с РАО.
Сейчас по этому направлению разработаны и согласованы пакет документов для внесения в Правительство РФ.
Вопросы обращения с РАО, естественно, взаимосвязаны с вопросами по формированию и описанию финансово-экономической модели обращения с РАО. Законом предусмотрено формирование резервов для обращения с РАО и установление тарифов на их окончательное захоронение. Резервы формируются предприятиями, в процессе производственной деятельности которых формируются РАО. Затраты на обращение и окончательное захоронение регулируются через тарифы. И здесь тоже очень важно было понять: за что мы платим? Все процессы оказались в единой логической цепочке, и технологические, и финансовые, и организационные, поскольку решать поштучно такие вопросы было нельзя. Процесс управления – это, прежде всего, технологический процесс. И в этом технологическом процессе управления обращения с РАО были сформированы квадратики операций и ответственности, а дальше, как в классическом техпроцессе, появились треугольники - точки контроля. И мне кажется, что это принципиальная позиция, которую удалось за эти полгода проработать.
- Какие шаги планируете сделать в ближайшее время на долгосрочную перспективу?
- Существует система управления процессом. Когда формализовали конечную стадию, то есть, состояние пункта Б, то как бы обратным счетом стало возможным выстроить именно систему управления (поскольку траектория задана). Определились – какие участники, каковы их зоны ответственности и кто из них принимает решения.
Существует технологический процесс, в соответствие с которым из точки А в точку Б перевозят РАО в установленное время, в стандартизованном техническом состоянии, где РАО остаются на хранение определенное время. В этот же период строятся окончательные пункты захоронения, все это происходит с определенной динамикой. Кстати, именно расчеты мощности пункта захоронения и сроки его сооружения стали второй точкой финансово-экономической модели обращения с РАО. В итоге, Закон об обращении с РАО стал конечной частью правовой базы, которая задала математическую модель расчета деятельности отрасли. И я считаю, что в этом и заключается наиболее важное предназначение этого документа – закон развития, причем, сколько и какие пункты захоронения должны быть – это техническая сторона и второстепенное, поскольку вытекает из критериев приемлемости или безопасности. Именно благодаря тому, что в законе содержится базовая норма, что радиоактивные отходы должны быть приведены в соответствие с критериями приемлемости для их окончательного захоронения, раскрывается модель и динамика развития, можно сказать, что именно этот закон рассказал о будущем атомной энергетики. Приоритетными становятся задачи по разработке типовых технологических процессов, завершающей стадией которых должны быть РАО, отвечающие критериям приемлемости.
- Именно поэтому его называют «тоннельным»?
- Да. Пять лет назад был принят и заработал первый «тоннельный» закон в атомной отрасли. Это – 13-ый закон о создании атомного энергопромышленного комплекса. Почему его называли «тоннельным»? Потому что он описал состояние АЭПК в процессе преобразования, реструктуризации и создания акционерного общества, способного самостоятельно осуществлять финансово-хозяйственную деятельность и эффективно использовать ресурс. В этом и заключалась цель – дать возможность роста отрасли, а вот рост нужно было просто обеспечить формами. Такой формой было акционерное общество со стопроцентным государственным участием. И именно «тоннельный» закон наглядно показал через свои статьи, как из точки А перейти в точку В, каким образом и в каком состоянии будет находиться гражданская часть атомной отрасли в этом состоянии. И кто бы что ни говорил, «тоннельный» закон описал состояние и жесткие рамки функционирования отрасли, в том числе право обращения акций организаций и самого ОАО АЭПК возможно только при наличии согласия Президента Российской Федерации, необходимость принятия программы развития атомной отрасли Правительства Российской Федерации – это все было сделано в одном пакете.
Второй закон, который стал весьма важным для атомной отрасли, это как раз закон об обращении с РАО. Его задача – определить технические компоненты. Закон определил, каким будет объект использования атомной энергии на последней стадии его технологического процесса. Иными словами, сегодня четко определена завершающая стадия жизненного цикла, например, топлива, его утилизация. Таким образом, определился полный жизненный цикл объекта использования атомной энергии. Именно поэтому, как мне кажется, «тоннельный» закон – это не только короткий и понятный путь, как любой тоннель, но и определение точки В, в которой, в итоге, и должен оказаться объект. И, скажем так, чисто в управленческой характеристике, если есть точка пересечения двух кривых при строительстве любой оптимальной системы, то вы всегда сможете решить систему уравнений и найти решение. Какой бы сложной она не была.
- Можно ли назвать такую практику уникальной для отрасли и для России в целом?
- На сегодняшний день в моем представлении, действительно, этот закон уникальный. При этом, совершено уникальная законодательная практика. Во-первых, потому что отрасль совершила громадный скачок в создании своего законодательства, в создании законодательных норм. Более того, уникальность заключается и в том, что сегодня технических решений, реальных типовых процессов захоронения как серийной продукции не существует. А Закон это состояние уже определил. Иными словами, это не только траектория направления движения, а именно законченное описание, которое позволяет найти это решение, которое может быть только более эффективным в условия развития сопредельных отраслей, например материаловедения. Законом, как на компьютере смоделировали, получили оптимальную точку и теперь к ней надо двигаться.
- Как вы считаете, готовы ли предприятия-производители РАО к таким новым правилам игры?
- Довольно сложный вопрос, поскольку прежде, чем на него отвечать, надо, все-таки, поговорить с предприятиями. Однако есть понимание, что готовы, потому что технические и финансовые возможности существуют, и эти предварительные стадии были проработаны и заложены еще в 2005 году на уровне постановления Правительства Российской Федерации . С другой стороны, федеральный закон «Об обращении с радиоактивными отходами…» поставил во главу угла вопрос ответственности, конкретно, что предприятие-производитель РАО теперь в ответе за производимые отходы. Конечно, эти нормы довольно сильно изменили образ мышления.
Понимаете, мы сегодня проходим барьер, где у нас до сих пор слышны возгласы «государство должно», «государство обязано». Но ведь мы развиваемся. Ребенок вырос, мы прошли стадию и яслей, и детского сада, и вот мы уже дошли до школы, а там, как вы понимаете, уже надо принимать решение самостоятельно, и на уроках отвечать, и экзамены сдавать. Мы растем и преодолеваем этот барьер. И растем не только потому, что у нас стало на 100 предприятий больше, а потому что мы, действительно, становимся могучей компанией, глобальной, как это и было запланировано. И нам бы очень хотелось, чтобы вот этот барьер был бы преодолен успешно и без потерь.
- Но вы ведь допускаете, что могут возникнуть какие-то трудности при реализации этого закона?
- Конечно. Я бы даже сказала, что если бы не было трудностей при реализации этого закона, значит, закон не получился. То есть, он не зацепил за живое, мы не достали до проблемных (болевых) точек, а это, на самом деле, совсем было бы нехорошо потому, что закон ориентирован на развитие в будущее и должен обеспечить это будущее. Сегодня, наверное, больше внимания нужно будет уделять предприятиям. Вот когда уже сформирован пакет документов, определяющий деятельность Правительства Российской Федерации в развитии Закона, еще раз возвращаемся на практическую плоскость и данную конкретную модель позиционируем к каждому предприятию. При этом, любопытно отметить, что во всем мире атомная отрасль, как ни странно, очень сильно связана с определенными человеческими устремлениями, с человеческими пожеланиями. И теперь особенности деятельности каждого предприятия надо суметь сочетать общим регламентом деятельности по обращению с РАО. Ведь это как в жизни, как интерьер в квартире: у кого-то любовь к классике, а у кого-то к хай-теку, но ведь правила установки розеток в доме от этого не меняются! Так давайте решим на каждом предприятии – у кого классика, у кого хай-тек, но розетки будем устанавливать в соответствии с требованиями безопасности. Вот такую работу сейчас важно и нужно провести, поскольку это внимание и умение слышать людей. Эта работа трудоемкая и эмоционально насыщенная, но ее надо обязательно сделать. Мы хотим жить в будущем, жить хорошо и чтобы развивалась наша атомная отрасль. Поэтому прикладываем сегодня максимальные усилия для того, чтобы было шикарное будущее у атомной отрасли страны.
- При помощи этого закона выстраивается принципиально новая модель замыкающей стадии жизненного цикла атомпрома. А каковы перспективы разработки законов об обращении с ОЯТ?
- Это очень интересная вещь. Когда писали закон об обращении с РАО, считали, что эти законы должны идти параллельно друг другу, и здесь большой проблемы никто не ожидал. В целом ворохе задач развития атомной отрасли, создания новых правовых форм и изменений проблема отношения к собственности на ОЯТ стала принципиальной. В мире существует разная практика отнесения ОЯТ к следующей технологической стадии. Ряд стран сразу называют отработанное топливо отходами, и вопрос решается по аналогии с РАО, а иные страны уверены, что ОЯТ – это очередная продукция для следующего технологического цикла. Полагаю, что пока не будет принято принципиальное решение, не будет пройдена «развилка» о технологическом статусе ОЯТ, все-таки о законодательном описании говорить пока рано.
Либо возможна обратная ситуация. Учитывая имеющиеся знания, принимается законодательное решение о порядке обращения с ОЯТ. Пока пройдена первая точка понимания того, что обращение с РАО и обращение с ОЯТ – разные предметы, соответственно - это разные законы: мы выделили РАО и отложили вопросы обращения с ОЯТ. И давайте дождемся и получим референтность по закону об обращении с РАО от наших уважаемых технарей, о том, какие есть и будут в этом случае технические и технологические возможности. Помните, какими были телевизоры 10 лет назад и какими они стали сейчас? Вот мы должны примерно пройти такую же стадию понимания того, как будет «устроен» технологический процесс. И тогда будем принимать решение по вопросам обращения с ОЯТ.
- Какой для этого понадобится срок?
- Есть очень хорошая французская практика. Французские законодатели установили 6 лет для принятия решения от момента принятия закона в 2006 году. Недавно в ходе рабочего визита французские коллеги рассказали, что события на АЭС Фукусима несколько скорректировали сроки и отнесли принятие решения еще на три года. Французские коллеги, оценив свои технические возможности, изменили технологические требования и пока предлагают изолировать контейнеры с РАО лет на 50! Далее через 50 лет провести мониторинг контейнеров и принять решение на следующий период. Казалось бы, простое изменение законодательной нормы вносит существенные коррективы в технологические аспекты и технические решения. Контроль состояния контейнеров через 50 лет – это сооружение системы подъемников, которые должны быть выполнены из специальных материалов, устойчивых в долгосрочном периоде к действию различных агрессивных сред и при этом сохранить свою работоспособность.
Пройдут годы, они вернутся и проверят, чтобы не навредить будущим поколениям. Словом, решается масса технологических задач в ответ на одну простую проблему отрасли.
Совершенно понятно, что для того, чтобы принимать окончательное решение нужно понимать перспективы развития сопряженных отраслей и, прежде всего, материаловедения. Что можно за это время будет сделать? Будут ли разработан материалы с запасом по прочности на сто лет?
Логика окончательной стадии закона заключается не в технических решениях относительно объекта, а в принятых решениях на уровне морально-политических решений – захоронить и проверить через 100 лет, создать систему контроля. При этом ведь не зря и во Франции, и в Испании изменилась даже форма юридического лица. Если на первой стадии это были частные акционерные общества, то понимая, что зона ответственности превосходит рубежи 100 лет, гарантом сохранения безопасности может быть только государство. Поэтому, такие законы совершенно другие. Они сначала закладывают политическую составляющую, а потом уже технические решения.
