Росатом сегодня — один из основных технологических локомотивов российской экономики. Лидерские позиции Росатома в мире так же очевидны: практически все экспортные стройки атомных реакторов — на счету нашей компании; около 40% мирового рынка обогащения урана — также за Росатомом. На российском ядерном топливе работают десятки ядерных реакторов за рубежом.
Последние два года Запад самыми разными способами пытается поколебать лидерство Росатома на международном рынке. О том, как госкорпорация противостоит внешнему давлению и продолжает удерживать свои лидерские позиции, в интервью ТАСС рассказал генеральный директор госкорпорации "Росатом" Алексей Лихачев.
— Генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси заявил, что санкции против российских ядерных технологий "приведут атомную отрасль в тупик во многих странах". Вы разделяете эту мысль? Может, для Росатома будет лучше, если конкуренты на мировом атомном рынке станут слабее?
— Я согласен с главой МАГАТЭ в этой оценке. Ведь когда на рынке действуют рыночные механизмы, компании выбирают самый привлекательный и доступный продукт. Это позволяет им контролировать свои издержки. Если начинают вводиться искусственные ограничения на рынке, который формировался годами и десятилетиями, это существенно ухудшает ситуацию в первую очередь для потребителей продукта.
Что мы сегодня видим на мировом атомном рынке? Россия — безусловный лидер по многим направлениям. Мы больше всех строим АЭС за рубежом, входим в топ-3 по всем переделам ядерного топливного цикла и добыче урана. Если говорить об экспорте ядерных технологий, то наши конкуренты уже сейчас слабее. Из 26 сооружаемых в мире экспортных атомных энергоблоков по нашим проектам строятся 22. Это более 80% рынка. Это ниша, которая нами уже занята, и никто вместо нас эти проекты осуществить не сможет.
Если мы возьмем новые проекты, где решение о строительстве только принимается, то искусственное ограничение конкуренции ставит под угрозу саму реализацию таких проектов.
Давайте посмотрим на Чехию. Еще в 2009 году был объявлен тендер на строительство двух новых реакторов на площадке АЭС "Темелин". В 2015 году власти Чехии приняли решение о сооружении сначала одного блока на АЭС "Дукованы", затем одного блока на АЭС "Темелин". Россия была готова участвовать в этих проектах. В чешской промышленности в связи с этим был большой энтузиазм — местные атомщики в случае реализации нового строительства по российским проектам рассчитывали на участие в сооружении АЭС вместе с Росатомом в третьих странах. По сути, атомная промышленность Чешской Республики с рождения была заточена под российские ядерные технологии, потому что, как вы знаете, действующие чешские атомные станции были построены по советским технологиям.
Однако в 2021 году правительство Чехии по политическим причинам исключило из каких-либо дальнейших чешских атомных проектов Китай и Россию. Оставшиеся участники из Франции, США и Южной Кореи после ухода таких сильных конкурентов выступили с предложениями, менее привлекательными для заказчика. Заявка Westinghouse, например, была признана не соответствующей условиям тендера, и в конце января этого года американская компания была исключена из конкурса.
При этом стоимость контракта на сооружение одного реактора (около €6,5 млрд) оказалась настолько непривлекательной для участников, что чешское руководство теперь пытается заманить их обещанием увеличить количество новых блоков до четырех — по два на АЭС "Дукованы" и АЭС "Темелин".
Фактически за эти 14 лет можно было уже построить атомную станцию, но процесс строительства не то что до сих пор не начат, а даже не выбран проект, по которому АЭС будет сооружена.
— Гросси также обратил внимание на зависимость западных компаний от российских поставок обогащенного урана или ядерного топлива. Планирует ли Росатом использовать эту ситуацию как рычаг воздействия?
— За всю историю российской атомной промышленности мы никогда не использовали поставки нашей продукции как инструмент шантажа. И об этом прекрасно знают все наши клиенты. Для Росатома на первом месте всегда была, есть и будет безопасность атомной энергетики. Мы, как никто, понимаем, насколько важную роль в жизненном цикле атомной генерации играет непрерывность поставок ядерного топлива или компонентов для его изготовления. И даже в критических ситуациях, как, скажем, было в пандемию, Росатом выполняет все свои обязательства.
В свое время мы такую работу провели, создали технологические цепочки, выстроили маршруты поставок, снизили себестоимость производства. Мы смогли добиться того, что наши центрифужные технологии по обогащению урана стали самыми экономически эффективными.
А другие участники рынка — например, США — эту домашнюю работу делать по разным причинам не стали. И теперь расплачиваются за это — при том, что ситуацию неопределенности создают они сами. Обратите внимание, как сильно их собственные заявления о будущих ограничениях влияют на цены на глобальном рынке. На рынке природного урана текущая спотовая цена находится около $100 за фунт — это более чем в два раза выше, чем было ранее в течение длительного времени. На рынке услуг по обогащению урана рост цен еще больший — почти в три раза, прежде всего вследствие политических факторов. Я имею в виду озвучиваемые законодательные инициативы, направленные на то, чтобы заблокировать поставки на рынок США обогащенного урана из России. Давайте будем называть вещи своими именами: в основе этого давления — неспособность других игроков честно конкурировать с Росатомом, который все последние годы развивал свои производства, а не сокращал их.
То есть сами США заявляют о планах по закрытию через несколько лет доступа на свой рынок для нашей продукции. Аналогичные инициативы звучат и в ЕС. Рыночные цены на ожиданиях негативного сценария движутся вверх. В результате энергокомпании из США и ЕС для обеспечения текущего уровня генерации и на перспективу до момента появления дополнительных обогатительных мощностей вынуждены уже сейчас покупать на рынке урановую продукцию по более высокой цене. Такое поведение лидеров недружественных стран нередко называют выстрелом себе в ногу, но я бы охарактеризовал это как нарушение интересов собственных граждан. Потому что страдают в конечном счете не политики, стремящиеся заработать себе политический капитал на громкой антироссийской теме, а люди — простые налогоплательщики и потребители энергии, которым придется из своего кармана оплачивать результаты чужих недальновидных действий.
В свою очередь, предприятия российского ядерного топливного цикла самодостаточны и продолжают укреплять свои позиции за пределами ЕС и Северной Америки. Уже сегодня мы видим хорошие перспективы наращивания сотрудничества с компаниями и странами, такими как КНР, Бразилия, государства Африканского континента, которые делают ставку на атомную энергетику как на устойчивый источник чистой энергии и разделяют подход к обеспечению поставок урановой продукции на предсказуемых условиях и в интересах конечных потребителей. Не следует также забывать и о наших поставках на внутренний рынок, а также зарубежным заказчикам под потребности реакторов российского дизайна. Это весомая доля в нашем портфеле заказов.
Добавлю также, что сегодня западные производители заявляют о готовности взять на себя дополнительную инвестиционную нагрузку, связанную с увеличением обогатительных мощностей, чтобы заместить поставки российского обогащенного урана. Однако дополнительные инвестиции — помимо всех остальных факторов — существенно увеличат полную себестоимость их предложения. При этом, если исходить из здравой рыночной логики, дополнительные инвестиции совершенно не нужны рынку, поскольку российские поставщики готовы продолжать поставлять западным операторам АЭС урановую продукцию по обоснованным ценам, базирующимся на эффективной центрифужной технологии.
— Насколько, по вашему мнению, сегодняшние ограничения влияют на будущее мировой атомной энергетики?
— То, что сегодня делает Росатом для развития атомной энергетики будущего, полностью технологически независимо от других игроков на рынке. По таким направлениям, как быстрые реакторы, атомные станции малой мощности, технологии так называемого четвертого поколения, мы далеко опережаем другие страны, поэтому на российскую атомную энергетику эти ограничения повлиять не могут.
Если говорить о развитии атомной энергетики в других странах, то мы готовы возглавить технологический прогресс в использовании мирного атома, развивать сотрудничество и делиться своими передовыми разработками с дружественными странами. И таких стран много, а их потенциал для развития применений атомной энергетики гораздо выше, чем у тех, кто нам противостоит. Мы обладаем достаточными компетенциями и опытом, чтобы делиться ими с партнерами.
А клуб тех, кто дружит против нас, пусть справляется своими силами.