Вениамин Цукерман родился 6 апреля 1913 года в Витебске.
«За первые годы беззаботного и сравнительно благополучного детства память сохранила немного событий и фактов, — вспоминал ученый. — Помню отправку на фронт солдат, духовые оркестры, покорявшие всех мальчишек медью труб и грохотом барабанов… После революции жизнь в Витебске стала тревожной и бедной, продуктов не было, и во второй половине 1918 года семья решила переехать на Украину, к дяде в Чернигов. В Чернигове в то время было намного сытнее, но город десятки раз переходил из рук в руки, от Красной армии к Деникину, Петлюре, Шкуро и другим. И вот именно в это время я по вывескам и афишам учил азбуку, упражнялся в соединении букв в слова. Первые книги, которые я прочитал самостоятельно от начала до конца, были «Хижина дяди Тома» Г. Бичер-Стоу и «Дэвид Копперфилд» Ч. Диккенса. Эти книги на всю жизнь запали в душу и сделали из меня убежденного интернационалиста. К этому же времени относятся мои первые технические увлечения. Отлично помню беседки, складываемые мной из костяшек домино, — других игрушек не было. Помню, как кто-то из гостей, посмотрев на мои сооружения, воскликнул: «Да ведь он у вас прирожденный конструктор!»
В 1930 году, уже в Москве, Вениамин окончил девять классов и чертежно-конструкторские курсы. Профессор Евгений Бахметьев обратил внимание на молодого человека и пригласил его в рентгеновскую лабораторию отдела испытаний авиационных материалов ЦАГИ (позже — Московского вечернего машиностроительного института). Здесь будущий физик начал работать лаборантом, техником, затем стал студентом института и окончил его в 1936 году. К слову, заведующим рентгеновской лабораторией Цукерман стал в 1934 году, еще будучи студентом. В 1940 году лаборатория была переведена в Институт машиноведения АН СССР, Вениамин Аронович руководил ею до начала 1947 года.
Во время войны, находясь вместе с институтом в эвакуации в Казани, Цукерман устанавливал в госпиталях рентгеновские аппараты и даже разработал противотанковый бутылкомет для бросания бутылок с горючей смесью на большие расстояния. По несчастному стечению обстоятельств, на испытаниях он сам оказался в роли горящего танка.
Вот как вспоминал об этом ученый: «После ряда опытов мы разработали и испытали несложное устройство: на ствол винтовки надевалась стальная насадка с двумя каналами, в один из которых, как в мортиру, закладывался стеклянный сосуд с горючей смесью. Дальность полета составляла 75–100 метров и допускала прицельную стрельбу по танкам при навесной траектории. В Москву на испытание поехали я и сотрудница нашей лаборатории. Первые 24 бутылки были благополучно снаряжены. Но когда я начал вставлять запал в 25-ю, внезапно взметнулось пламя.
«Неужели конец!» — подумал я. На мгновение возникли образы жены, дочери, мамы. Но вдруг — о чудо! Откуда ни возьмись возникли два красноармейца, стащившие с меня одежду вместе с горящей смесью. Сгорел единственный костюм и продовольственные карточки, что в ту пору было потерей более существенной».
После госпиталя, вернувшись в Казань, Цукерман занялся реализацией своей главной идеи — мгновенного фотографирования в рентгеновских лучах процессов, происходящих в миллионные доли секунды в зарядах взрывчатых веществ. Ему принадлежит определяющая роль в создании и развитии импульсных рентгеновских генераторов, разработке методик изучения быстропротекающих процессов и проведении исследований динамики взрыва. Он первым в нашей стране с помощью импульсной рентгенографии произвел съемку процесса разрушения преград снарядами.
В 1946 году Юлий Харитон предложил Цукерману принять участие в атомном проекте, и в 1947-м ученый переезжает в Саров. «Вся его дальнейшая деятельность протекала во ВНИИЭФ, где он руководил одним из ведущих научно-исследовательских коллективов, — писал Харитон. — Весом его вклад в разработку и исследование последующих образцов ядерного оружия. В 1948 году Цукерман предложил, а Яков Зельдович обосновал новый принцип нейтронного инициирования ядерных зарядов. На основе дальнейших разработок сформировалось новое научное направление, которое возглавили Цукерман и Аркадий Бриш. Предложенный способ инициирования позволил существенно усовершенствовать конструкцию ядерных зарядов… Цукерман — основоположник важных направлений рентгенотехники. Его приборы и установки широко используются как для рентгенографических исследований для совершенствования ядерных зарядов, так и для многих работ в оборонной технике, народном хозяйстве и медицине. Интенсивные источники рентгеновского излучения «железо-55» успешно применялись для анализа пород планеты Венеры межпланетными станциями «Венера-13» и «Венера-14», а также «Вега-1» и «Вега-2».
С детства Вениамин Аронович плохо видел в сумерках, но не придавал этому большого значения. С течением времени болезнь прогрессировала. В результате от армии и фронта ученый был освобожден из-за ослабевшего зрения, а через несколько лет полностью ослеп.
При этом он руководил большим коллективом экспериментальной лаборатории ВНИИЭФ, продолжал читать лекции студентам и редко кто мог догадаться, что лектор ничего не видит. Время он определял прикосновением к циферблату специальных часов, в совершенстве освоил искусство скоростной машинописи двумя руками вслепую.
«В конце 1950-х годов в результате прогрессирующей болезни Вениамин Аронович полностью потерял зрение, но удивительная память, предельно развитое пространственное воображение в сочетании с мужеством помогли ему полностью овладеть ситуацией, — свидетельствует Харитон. — Более того, в последующие три десятилетия он необычайно расширил круг своих интересов и контактов. Энергия и изобретательная активность его были поистине неиссякаемы».
В российском сериале «Бомба» (2020 год) Вениамин Цукерман является очевидным прототипом слепого атомщика Наума Лифшица. Ветеран атомной энергетики и промышленности Валерий Петровский, оценивая сериал, писал:
«В годы моей работы в Сарове оставались единицы «пионеров». Так, на пути в медсанчасть, дорожка к которой проходила мимо уютных коттеджей ученой элиты, я часто встречал Вениамина Ароновича, отъезжающего на работу в сопровождении жены. Он тогда практически утратил зрение, но Зинаида Матвеевна, как и в фильме, была его глазами… Кстати, в 1990-е супруги опубликовали великолепную книгу «Люди и взрывы». Ее содержание в части работ Цукермана вполне соответствует фильму, авторы которого не пожалели на эту сюжетную линию метров и времени, за что им особая благодарность».
