Сегодня атомная энергетика испытывает подъем. О подходах МАГАТЭ к обеспечению стабильного и безопасного развития мирных ядерных технологий и их продвижения в новые страны, не нарушая устоявшегося режима нераспространения, рассказывает заместитель генерального директора агентства Юрий Соколов.
− Юрий Алексеевич, расскажите коротко о себе. Почему вы выбрали своей профессией ядерную физику?
− Когда я учился в школе, это было конец 50-х – начало 60-х годов, многие были увлечены атомной энергетикой. Я тоже всерьез заинтересовался физикой, ездил на лекции и семинары в МИФИ. Затем поступил на физический факультет МГУ, закончил кафедру физики плазмы. Одним из моих учителей был Евгений Павлович Велихов, он читал нам лекции и учил ответственному отношению к науке и к жизни в целом.
Еще студентом я начал работать в Курчатовском институте, а после окончания университета стал постоянным сотрудником. Занимался научными исследованиями, инженерными работами по созданию ТОКОМАКов. В начале 80-х два с половиной года работал в Ливии, участвовал в строительстве, затем руководил лабораторией по физике плазмы.
Со временем термоядерные исследования вышли на уровень, позволяющий начать строительство реактора. По инициативе Евгения Павловича Велихова стартовал проект ИТЭР. В 1988-1990 годах я представлял СССР в Совете управляющих ИТЭР, который руководил международным коллективом ученых и инженеров, разрабатывавших концепцию, ставшую впоследствии основой рабочего проектирования термоядерной установки.
Затем продолжил работу в Курчатовском институте, а в 1996 году стал начальником Департамента по атомной науке Минатома. С 2003 года работаю в МАГАТЭ заместителем Генерального директора.
− Вам нравится работать в МАГАТЭ? Какими вы видите основные задачи агентства сегодня?
− Это интересная работа: она, в определенных пределах, позволяет реализовать собственные представления о глобальной атомной энергетике, влиять на развитие отрасли и в отдельных странах, и во всем мире.
МАГАТЭ не может развивать технологии самостоятельно – основные работы ведутся странами. Роль агентства состоит в том, чтобы помогать координации действий отдельных государств и обмену достижениями, инициировать и продвигать инновационные разработки. И, конечно, МАГАТЭ должно контролировать целевое (гражданское) использование технологий, следить, чтобы решение вопросов развития сопровождалось обеспечением ядерной безопасности, чтобы ядерные материалы были защищены и не приносили вреда ни здоровью людей, ни окружающей среде.
Сегодня 1,6 млрд человек в мире вообще не имеют возможности пользоваться электричеством. Между тем атомная энергетика – потенциальный источник неограниченного, устойчивого и экологически безопасного производства энергии. И за последние два-три года интерес к ней значительно возрос. Помимо тех стран, которые сегодня владеют ядерными технологиями, еще около 30 государств заявляют, что готовы рассмотреть возможность использования атомной энергетики в национальных энергетических программах. Чтобы помочь им в этом, МАГАТЭ разрабатывает рекомендации по организации национальных программ развития атомной энергетики.
− Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.
− В первую очередь, нужно определить, насколько экономически обосновано внедрение таких проектов в энергетическую стратегию страны. Это определяется национальными запросами и ресурсами, как человеческими, финансовыми, техническими, так и энергетическими – если есть альтернативные источники, может быть, строить атомные станции нецелесообразно. Кроме того, надо учитывать возможность регионального сотрудничества. Ведь, несмотря на определенные экономические преимущества атомной энергетики, строительство АЭС требует огромных начальных инвестиций.
Примером может служить ситуация в Литве. В советские времена на Игналинской АЭС было построено два реактора РБМК, атомная энергетика обеспечивала около 80% потребности республики в электроэнергии. Сейчас первый реактор закрыт, второй должны остановить в 2009 году – и возникает проблема энергообеспечения. По просьбе Литвы МАГАТЭ провело анализ целесообразности использования атомной энергетики в республике. Исследования показали, что если учитывать только нужды Литвы, строительство нового реактора взамен выводимых из эксплуатации – не самое эффективное вложение средств, однако с учетом энергетических интересов стран Балтии такой проект очень выгоден. И поэтому сегодня прибалтийские республики намерены создавать новый реактор в Литве совместно, к ним готова присоединиться и Польша.
− В последнее время разные страны – Россия, США, Германия и другие – выступают с различными инициативами по международным подходам к ядерному топливному циклу. Выделите, пожалуйста, наиболее значимые.
− В будущем число государств, имеющих атомные станции, может возрасти как минимум вдвое. Существующие ядерно-энергетические технологии (в частности, обогащение урана, переработка облученного топлива) выросли во многом из военных проектов и могут использоваться в военных целях. Становясь доступными странам, желающим развивать атомную энергетику, они, с одной стороны, создают проблемы контроля их исключительно гражданского применения, а с другой – их разработка в рамках национальных программ повышает «планку», которую надо преодолеть для устойчивого развития ядерной энергетики таких государств. Поэтому идея межнациональных подходов способствует развитию атомной энергетики путем гарантированного предоставления услуг по обогащению, переработке, обращению с отходами и укрепляет режим нераспространения материалов и технологий, ограничивая стимулы к собственным, очень дорогим, разработкам.
Поступило уже около десятка предложений в этой области. Одно из наиболее реальных, практически осуществимое – международный центр по обогащению урана в Ангарске. Его логическим дополнением стала другая российская инициатива – по созданию банка ядерного топлива под контролем МАГАТЭ, который можно будет использовать при срыве поставок топлива какой-либо стране по политическим мотивам.
− А какие страны проявляют наибольшую активность в развитии инновационных ядерных технологий? Какова роль МАГАТЭ в этом процессе?
− МАГАТЭ и страны, активно развивающие атомную энергетику, понимают, что ее устойчивое развитие требует инновационных подходов. Эта позиция реализована в организации и финансировании проектов G4 и ИНПРО.
Проект G4 («Поколение-4») был инициирован США, он объединяет государства, чей потенциал позволяет создавать реакторы четвертого поколения. МАГАТЭ организовало более «открытый» проект, куда вовлечены не только страны-владельцы технологий, но и те, кто могут стать их потребителями. ИНПРО не делает акцентов на конкретных технологиях, а создает методологические подходы к разработке инновационных ядерно-энергетических систем. При этом оценивается целый комплекс вопросов, учитываются все аспекты, важные для развития атомной энергетики – финансовые, экономические, безопасности, устойчивости (то есть обеспечения и эффективного использования топлива), обращения с радиоактивными отходами, минимизации РАО и радиационных рисков.
Такая методология уже опробована, по крайней мере, в 13 проектах. Более десятка стран в конкретных условиях попытались планировать развитие атомной энергетики с учетом подходов ИНПРО. Сейчас начинается следующий этап: на основе разработанной методологии и опыте ее применения формируются совместные проекты (их уже более десятка) по анализу отдельных существенных элементов инновационных ядерных программ.
В ИНПРО вовлечено около 30 стран. Основные участники – США, Канада, Франция, Германия, Россия, Южная Корея, Япония, Индия, Китай – владеют технологиями. Но есть и такие, например Казахстан, Алжир, Индонезия, где атомной энергетики пока нет, но существует интерес к перспективным разработкам.
G4 продолжает создание инновационных систем. Выбрано шесть технологий, сформировались группы стран, заинтересованных в конкретных работах. Много времени ушло на то, чтобы согласовать условия владения и разделения ноу-хау, которые могут появиться при разработке новых реакторов. Сейчас формулируются задачи по конкретным технологиям, при этом каждая страна ведет национальный проект и затем делится результатами с остальными участниками.
Подход «Поколения-4» сильно отличается от подхода, использованного в проекте ИТЭР, где страны вели работы в интересах одного общего проекта без параллельных работ по национальным программам. В атомной энергетике такой подход реализовать, по-видимому, не удастся – пока не будет взаимопонимания необходимости концентрации усилий в определенных направлениях. Сегодня эта отрасль развивается на основе рынка, и фирмы не заинтересованы в разделении своих коммерческих результатов и ноу-хау. «Термояд» прошел этот этап. Еще до организации программы ИТЭР четыре страны пытались создать реактор, основываясь на национальных разработках. Проект, в конце концов, потерпел неудачу, поскольку каждый его участник пытался продвигать свои решения.
А в ИТЭР сконцентрировались на разработке единого проекта, и требования к НИОКР формулировались на основе интересов не отдельных стран, а программы в целом. И это оказалось эффективным: значительно ускорило инженерные работы и выстроило в единую логическую цепь физические исследования на большом количестве экспериментальных установок по всему миру.
− Реактор ITER должен быть создан в 2015 году. Насколько реально создание термоядерной энергетики в ближайшие десятилетия?
− Атомная энергетика на термоядерных реакторах – относительно далекая перспектива. Действительно, к 2016 году планируется завершить сооружение ИТЭР. Но роль этого реактора состоит в том, чтобы показать осуществимость идеи управляемого термоядерного синтеза, продемонстрировать работоспособность всех ядерно-энергетических систем, необходимых для создания коммерческого реактора (управления поведением плазмы, обеспечения нагрева и контроля горения, приема и отвода тепла, сверхпроводящих систем магнитных полей и т.д.). При этом не ставится задача демонстрации экономической эффективности, она должна быть решена на следующем поколении термоядерных установок – демонстрационных реакторах. И только когда будет доказана возможность производства энергии по приемлемым ценам, могут появиться промышленные реакторы.
Человечество не может ждать так долго. Перед ним стоят серьезные проблемы, которые надо решать уже сейчас. И многие страны так или иначе обращаются к атомной энергетике.
− Российская атомная отрасль активно реформируется. По вашему мнению, как будут строиться отношения между госкорпорацией «Росатом» и международным сообществом, в частности, МАГАТЭ?
− Однозначно ответить, я думаю, пока невозможно. Однако не стоит забывать, что корпорация является преемником агентства по атомной энергии. У России есть определенные обязательства перед МАГАТЭ и его участниками, перед странами-членами ООН, согласно международным конвенциям и договорам – по ответственности за возможный ядерный ущерб, обращению с ОЯТ и ядерными материалами, по контролю нераспространения ядерных технологий, по физзащите ядерных материалов, предотвращению их хищений и нецелевого использования. Все эти обязательства – государственные, и Россия в любом случае должна кому-то поручить их исполнение. Думаю, большая часть полномочий в этой области будет принадлежать госкорпорации.
Но, кроме того, есть много других аспектов международного сотрудничества. Например, Россия как член МАГАТЭ является одним из основателей ядерной информационной системы INIS. Думаю, госкорпорация должна взять на себя обязательства, предусмотренные документами, лежащими в основе INIS.
− А какое будущее ждет МАГАТЭ? Изменятся ли функции агентства в условиях глобального развития атомной энергетики?
− Недавно генеральный директор МАГАТЭ организовал проект «2020». Подразумевается 2020 год. А с другой стороны, в США «20/20» означает отличное зрение, в переносном смысле – способность видеть далеко вперед.
Согласно проекту, МАГАТЭ определит проблемы, которые, по мнению агентства, встанут перед ним через 15-20 лет, и представит такой доклад специальной комиссии выдающихся экспертов (предполагается, что Россию будет представлять Евгений Павлович Велихов). Используя доклад МАГАТЭ, они разработают свое видение роли, функций и задач агентства с учетом вызовов 2020 года, и в июне представят свой вердикт Совету управляющих МАГАТЭ. Это должно стать основой для возможных будущих изменений, как работы агентства, так и отношения стран-участниц к организации и финансированию проектов.
