Авария на АЭС «Фукусима-1» наглядно продемонстрировала необходимость усиления роли международных организаций в решении вопросов обеспечения безопасности ядерных объектов и аварийного реагирования. О новых подходах и задачах Международного агентства по атомной энергии по обеспечению глобальной ядерной безопасности рассказывает заместитель генерального директора, директор Департамента атомной энергетики МАГАТЭ Александр БЫЧКОВ.
– Александр Викторович, что, с Вашей точки зрения, определяет безопасность ядерных объектов в свете аварии на АЭС «Фукусима-1»?
– Безопасность ядерных объектов определяют технологии, качество и возраст оборудования. И не только ядерных. Все аварии на промышленных объектах в последние годы были связаны либо со старыми технологиями, либо со старым оборудованием. Яркий пример – аварии на Саяно-Шушенской ГЭС и АЭС «Фукусима-1». Ведь во время Великого землетрясения в Восточной Японии в зоне бедствия оказались четыре атомных станции, а тяжелая авария развилась только на блоках старой конструкции.
Специалисты японского оператора – компании TEPCO – старались справиться с ситуацией. В результате этой аварии не погиб ни один человек. Есть случаи переоблучения персонала – но небольшого, не сравнимого с чернобыльской аварией. Из 30-километровой зоны вокруг АЭС успели вывезти население до первых выбросов радиации. Это одни из главных уроков аварии на Чернобыльской АЭС: в случае тяжелой ядерной аварии необходимо как можно быстрее удалить население из зоны возможной аварии и беречь персонал. И японцы выполнили эти требования, даже на фоне национальной природной катастрофы.
Сейчас японцы планомерно занимаются ликвидацией последствий аварии. Это очень масштабная и непростая задача.
– Какими должны быть принципиальные шаги по обеспечению безопасности и надежности?
– Нужно вводить новые технологии, чтобы избегать аварий на технологическом уровне. Во всем мире на АЭС используются две-три реакторные технологии. Но в действительности им есть альтернативы – реакторы высокотемпературные, на быстрых нейтронах с разными теплоносителями, возможно, с промежуточным спектром. Я считаю, что авария на АЭС «Фукусима-1» стимулирует ускорение работ по новым энергетическим технологиям и термоядерному синтезу.
В настоящее время уже разработаны пассивные системы обеспечения безопасности, и их необходимо предусмотреть во всех новых проектах атомных станций. А на старых энергоблоках необходимо провести анализ безопасности и модернизацию. Наглядным примером эффективности таких мер служит российский опыт. После чернобыльской аварии модернизации подвергались не только РБМК, но и ВВЭР – и сейчас это одни из самых безопасных реакторов в мире.
– Что следует предпринять на международном уровне, в частности, МАГАТЭ, для укрепления безопасности мировой атомной энергетики?
– МАГАТЭ совместно со странами-участницами следует тщательно проанализировать уроки аварии на АЭС «Фукусима-1». Возможно, результаты этого анализа покажут необходимость ужесточения требований МАГАТЭ по ядерной безопасности. Многие технические специалисты, однако, считают, что действующие стандарты впитали в себя весь опыт, накопленный после аварии на Чернобыльской АЭС. Главное – следовать им. В настоящее время эти стандарты в полном объеме используются во многих «эволюционных» проектах АЭС, которые часто называют реакторами поколения 3+.
Все АЭС должны систематически проходить проверки безопасности. МАГАТЭ может проверять станции выборочно, до 40 АЭС в год, остальные проверки могут выполняться национальными организациями, либо международными, такими как Всемирная ассоциация операторов АЭС (WANO). Но очень важно, чтобы такие экспертизы проходили каждые 10 лет, потому что оборудование со временем устаревает – в том числе и системы, отвечающие за безопасность. МАГАТЭ должна выработать механизм и осуществлять определенный контроль таких регулярных проверок.
Необходимо обновить и усовершенствовать систему информирования о ядерных инцидентах. Специалисты МАГАТЭ (сотрудники Департамента ядерной безопасности, Департамента атомной энергетики, Департамента ядерной науки и прикладных технологий) активно занимались анализом происходящего во время аварии и столкнулись с недостатком точных сведений и множеством противоречивой информации. Однако МАГАТЭ обязано выдавать странам-участницам и мировой общественности только проверенную информацию. Поэтому от государств и организаций стран и организаций в случае аварии необходимо своевременно получать точные данные.
Совершенствования требует и международная система по обеспечению готовности и реагирования на аварийные ситуации. В первую очередь, следует оценить состояние противоаварийных формирований во всех странах, эксплуатирующих атомные электростанции. Вместе с тем, среди специалистов бытует мнение, что нужны определенные изменения в Венской конвенции об оперативном оповещении о ядерной аварии.
Нужно также создавать международные экспертные «группы быстрого реагирования» и аварийные центры, которые смогли бы оперативно оценивать воздействие аварии на здоровье людей, территорию, сельское хозяйство и рыболовство, даже туристический бизнес.
– Какой Вы видите роль МАГАТЭ в продвижении международного сотрудничества и координации усилий по укреплению глобальной ядерной безопасности? Нужно ли расширение полномочий агентства?
– МАГАТЭ должно играть центральную роль в обеспечении глобальной ядерной безопасности.
Я считаю, что у нас есть для этого все необходимые механизмы. Это и система коллегиальных проверок, и достаточно высокие стандарты безопасности и многое другое. Но наши требования являются безусловными для выполнения только в области обеспечения нераспространения ядерных материалов и технологий, ядерного оружия, а в остальных случаях носят рекомендательный характер. В вопросах безопасности, ядерных технологий и науки мы являемся «советником» для стран-участниц.
Вместе с другими организациями, и государственными, и международными, мы должны изменить порядок обеспечения ядерной безопасности, чтобы гарантировать, что ни при каких обстоятельствах не было бы серьезных последствий радиоактивных выбросов для человека и окружающей среды.
Необходимо усилить положения Конвенции по ядерной безопасности и усовершенствовать механизмы ее выполнения.
Часть наших стандартов безопасности, касающихся ключевых моментов, – максимальные дозы облучения для персонала и населения, надежность работы оборудования и т.д. – должны стать обязательными для выполнения. Необходимо также расширить возможности контроля безопасности (выполнение регулярных проверок состояния АЭС) и добиться того, чтобы государства реагировали на результаты экспертиз.
Кроме того, следует повысить роль WANO в области обмена опытом эксплуатации АЭС и реагирования на аварийные ситуации.
Все это вошло в рекомендации Конференции МАГАТЭ высшего уровня по ядерной безопасности. На этом мероприятии бы проведен первый международный анализ, и политический и технический, аварии на АЭС «Фукусима-1» и выявлены тенденции дальнейшего развития мировой атомной энергетики.
Эти рекомендации в текущем году будут представлены на Генеральной конференции МАГАТЭ и заседании высокого уровня ООН, и я надеюсь, что они будут одобрены.
– Александр Викторович, в последнее время активно обсуждаются вопросы управления ядерными знаниями, в том числе с учетом уроков японской аварии. Насколько это важно, с Вашей точки зрения, в современных условиях?
– Сохранения уровня компетенции специалистов-ядерщиков – очень важная и сложная задача, особенно актуальная именно сейчас. Нужны крупные программы по работе с молодежью. Поскольку не все навыки и «скрытые» знания легко зафиксировать, необходимо создание специальных систем и механизмов передачи знаний.
Сектор управления ядерными знаниями нашего департамента ведет очень активную деятельность в этом направлении. Для нас очень важно, как ее оценивают страны-участницы агентства. Тот факт, что на реализацию этой программы страны отчисляют дополнительные, внебюджетные средства, говорит о ее востребованности, особенно среди государств, стремящихся осваивать новые рынки.
Безусловно, залогом успешного управления ядерными знаниями является открытость. В мировом ядерном сообществе накоплено много знаний и опыта, и сегодня сложно сказать, какие именно из них окажутся востребованными через несколько десятилетий. Например, создающиеся сейчас новые типы реакторных установок, в том числе малой мощности, после 2020 года окажутся на рынке. Для их эксплуатации бесценным станет опыт, накопленный на транспортных и исследовательских реакторах. Поэтому я призываю всех разработчиков: вносите в проект управления ядерными знаниями как можно больше сведений (конечно, кроме ноу-хау и коммерческих тайн), всю открытую информацию, которой можете поделиться! Это станет ценнейшим вкладом в будущее развитие человечества.
Беседу вела Алена ЯКОВЛЕВА
