Сотрудники центра по мониторингу загрязнения окружающей среды УГМС рассказали о своей работе
Там, где потенциально опасно
Сегодня, как и тридцать лет назад, об уровне радиационного фона в области можно узнать в сводке погоды за месяц: текущий мониторинг ведёт Северное управление Росгидрометслужбы, и именно по его данным оценивают, насколько у нас благополучная радиационная обстановка.
Начальник центра по мониторингу загрязнения окружающей среды УГМС Ольги ГрипасПо словам начальника центра по мониторингу загрязнения окружающей среды УГМС Ольги Грипас, с 2011 года в радиусе ста километров от радиационно опасных объектов Северодвинска установлены стационарные датчики, которые автоматически замеряют уровень гамма-излучения и передают данные через каждые 15 минут круглые сутки.
— Эти датчики – часть АСКРО, автоматизированной системы контроля радиационной обстановки, в разных регионах страны они появились в разное время: у кого‑то раньше, чем у нас, у кого‑то позже. Датчики однотипные, только их количество в каждом регионе своё, – рассказывает Ольга Евгеньевна. – В нашей подсистеме АСКРО их 25.
Данные с постов АСКРО – не секрет. Их периодически публикуют на сайте Северного УГМС и сайте областного центра природопользования и охраны окружающей среды, там же можно посмотреть, где именно расположены датчики-автоматы. Однако онлайн-трансляции измерений нет.
В непрерывном режиме результаты поступают в так называемый центр сбора и обработки информации АСКРО на базе УГМС. Одновременно их видят в областном центре природопользования и охраны окружающей среды и в областном управлении МЧС. Причём МЧС следит за ними круглосуточно без выходных. Если же происходит сбой и датчик перестаёт работать, сотрудники УГМС выходят измерять радиационный фон с помощью переносного дозиметра, как раньше.
Дождик по почте
За пределами особой стокилометровой зоны вокруг Северодвинска радиационную обстановку мониторят по‑прежнему вручную. Каждое утро сотрудники обычных метеостанций УГМС, разбросанных по всей территории области, выполняют помимо своих специфических задач особое государственное задание – выходят на метеоплощадки и измеряют уровень радиационного излучения с помощью дозиметров. На некоторых метеостанциях проводятся также наблюдения за атмосферными осадками. Отрез обычной марли выкладывают на специальный столик на сутки. На следующие сутки его сменяет новый. И так круглый год. Так собирают пробы на радиационное загрязнение: на постах контролируют содержание радиоактивных аэрозолей в атмосфере и радиоактивные выпадения на подстилающую поверхность.
Пробы отправляют в Архангельск, в радиометрическую лабораторию центра по мониторингу загрязнения окружающей среды УГМС. А вот как доставляют? Оказывается – почтой, как обыкновенное почтовое отправление. Только перед тем консервируют осадки в специальных ёмкостях: в таком виде дождик и снег могут храниться целый месяц.
Я уточняю у Ольги Грипас, в каких местах расположены посты наблюдательной сети. Может быть, учитывается роза ветров? Или особый рельеф местности? Но оказывается, всё проще: в своё время посты устанавливали там, где было кому наблюдать и куда было легко добраться. То есть поблизости к более-менее крупным населённым пунктам с круглогодичным сообщением с Архангельском. Поэтому, говорит Ольга Евгеньевна, пробы, взятые в один день в разных точках области – на 30 постах – добираются до лаборатории каждая в свой срок, но просрочки консервации не бывает никогда.
На мой вопрос, достаточно ли сегодняшней наблюдательной сети для сбора информации о радиационной обстановке, она отвечает так:
— Если говорить о территории Архангельской области – да. Все наблюдательные пункты, которые работали и десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад, сегодня в строю и продолжают передавать информацию: когда появились датчики АСКРО, их меньше не стало.
И, вообще, посты Росгидромет стремится не переносить и не сокращать, чтобы не потерять в информативности. Данные должны собираться десятилетиями в одних и тех же местах.
— Остаётся сеть постов, остаётся государственное задание и остаётся принцип проведения измерений – меняются только методики их выполнения: время от времени они пересматриваются и обновляются. Но это происходит не так часто, – говорит Ольга Грипас.
Сначала сжечь
В радиометрической лаборатории конец рабочего дня: в муфельных печах остывает то, что осталось от поступивших утром проб. Весь первый день их только подготавливают для исследования – сжигают на протяжении восьми часов при температуре 450 градусов. И только на следующий день приступают к исследованию золы и получают первые результаты.
Ведущий радиометрист Вера ЦветковаКаждый день в лабораторию приходит разное количество проб в зависимости от сроков почтового сообщения, но, по словам ведущего радиометриста Веры Цветковой, работы всегда много: ежедневно в работе все четыре печи. В той, что мне показали, – зола от тех самых отрезов марли, которые прибыли из разных концов области.
— Марля расстилается на сутки, и на неё оседает всё, что есть в воздухе. Одну марлю забирают – и тут же расстилают другую, так собираются атмосферные осадки, – рассказывает Вера Цветкова. – А ещё на постах есть фильтро-вентиляционные установки для отбора проб радиоактивных аэрозолей. Такие пробы тоже поступают к нам.
Если в пробах будут превышены радиационные показатели, первая об этом узнает радиометрист Юлия Обухова. Это к ней на исследование поступает оставшаяся после сжигания зола.
Юлия Сергеевна показывает, как исследует уже озоленные пробы на суммарную бета-активность: зола помещается на специальные подложки и исследуется на радиометре. Если значения в норме, то её отправляют на следующее исследование – гамма-спектрометрическое. Если значения повышенные, проба анализируется более детально и дольше.
— Мы контролируем радиационную составляющую по цезию, стронцию, тритию, – рассказывает Вера Цветкова.
Помимо ежедневного исследования воздуха и осадков, один раз в год в тёплое время исследуют почву и растительность, и один раз в год – снег. Эти пробы собирают уже архангельские специалисты – сотрудники центра по мониторингу загрязнения окружающей среды УГМС.
В лаборатории почву перед исследованием высушивают и просеивают, а траву измельчают до однородной субстанции. Снег просто топят, но с ним интереснее всего: талая вода прогоняется через так называемую ионообменную смолу, в которой оседают нуклиды, а потом эту смолу сжигают. Кстати, в этом году за снегом ещё не ездили: говорят, смысла брать рыхлый пушистый снег нет, нужен наст.
Вера Цветкова рассказывает, что, по анализу многих лет, снег у нас в области чистый. А как обстоят дела с водой? Мне объясняют, что раз в год, в период навигации, для исследования отбираются пробы воды в четырёх реках и пяти точках Двинского залива Белого моря. В Двинском заливе отбираются также пробы донных отложений. Всем этим занимаются другие сотрудники Северного УГМС.
— Мы эту воду первично обрабатываем, но на нуклидный состав не исследуем – отсылаем в нашу головную организацию в Обнинск, а уже оттуда нам присылают готовые данные, – говорит ведущий радиометрист. – Согласно этим данным, ухудшения показателей по воде у нас нет.
В качестве дополнительной меры контроля тридцатикилометровой зоны два раза в год – летом и зимой – специалисты УГМС выезжают на передвижной лаборатории и проводят маршрутные гамма-съёмки. Лаборатория оснащена новейшим оборудованием, которое фиксирует радиационную обстановку в режиме онлайн.
— В последние десятилетия случаев превышения природного гамма-фона на территории области не наблюдалось, и говорить о каких‑либо составляющих, которые вносят в природу дисбаланс, я бы не стала, – подытоживает начальник центра по загрязнению окружающей среды Ольга Грипас.