Всемирно известный Институт Курчатова создавался как суперсекретная лаборатория. Место для ее размещения ученому-ядерщику доверили выбрать лично. Ему приглянулось огромное пустующее поле между подмосковными селами Хорошово и Щукино. Теперь это 102 гектара самых современных мировых технологий с двумя ядерными реакторами практически в центре Москвы.
Нынешняя "фабрика науки", которую не объехать на машине и за полчаса, начиналась с нескольких палаток. В одной из них жил сам Игорь Курчатов, в других — призванные им ученые, среди которых — Флеров, Зельдович, Харитон. Кодовое название проекта — "Лаборатория №2". В первой — разрабатывали средства локации.
По заданию Госкомитета обороны, физики исследовали уран. Было понятно: он скрывает колоссальную энергию, которой надо было научиться управлять. Данные разведки говорили, что Британия и США далеко ушли в этом направлении.
"Тогда никто ни о чем не думал — ни о коммерциализации, ни о социальной значимости. Надо было взорвать бомбу — и все. Представьте себе, в 1943 году! Война. Голод. Ничего нет. Поле на окраине Москвы, палатки. И началось. Через три года — 26 декабря 1946 года — Курчатов в построенном реакторе Ф-1 реализовал первую на Евразийском континенте и вторую в мире цепную реакцию деления урана",
— рассказал член-корреспондент РАН, директор НИЦ "Курчатовский институт" Михаил Ковальчук.
Реактор Ф-1. Чтобы его создать, отстроили и запустили несколько десятков предприятий по всей стране. Только для корпуса нужно было 430 тонн чистейшего графита.
Когда американцы сбросили свои бомбы на Хиросиму и Нагасаки, ученые в лаборатории перешли на круглосуточный режим работы. Специально под Курчатова создают Технический совет, где ему подчиняются даже министры. Каждый шаг курирует Берия и каждый день докладывает лично Сталину.
"Берия, хотя он и руководил атомным проектом, был всего-навсего прораб и не преувеличивал своих возможностей. Он был реалистом. И Сталин не преувеличивал. У Курчатова был неограниченный кредит. Все, что он предлагал, делалось. И делалось сразу, несмотря на ужасную обстановку в стране",
— отметил академик РАН, президент НИЦ "Курчатовский институт" Евгений Велихов.
В 1949 году ядерная монополия США разрушена. А совсем скоро Советский Союз уходит далеко вперед — испытывает водородную, а затем и термоядерную бомбы. Разрабатывает и средства их доставки. Так постепенно складывается космическая промышленность. Курчатов же снова берет на себя смелость и предлагает развернуть ядерную физику на мирный лад.
"Когда щит был создан, он понял: это тупик. Задача уже решена. А что же делать дальше? Как для народа пользу какую-нибудь принести? Тогда он и стал думать о том, как развивать атомную энергетику, чтобы получать свет, тепло",
— рассказала директор дома-музея И. В. Курчатова Раиса Кузнецова.
В итоге — первая в мире атомная электростанция в подмосковном Обнинске. Затем — первые же в мире атомные подводная лодка и ледокол. Для исследований в Курчатовском институте строят гигантский синхротрон — кольцо-ускоритель, частицы в котором разгоняются до скорости света. Он и стал настоящим сердцем института.
Как и при жизни Курчатова, сегодня здесь многое уникально. Это центр нано-, био-, инфо- и когнитивных технологий. Директор — академик Ковальчук — готов рассказывать про опыты часами.
"Рентген, попадая на атомы, в зависимости от положения, дает рассеянные пучки, которые попадают в детектор. И дальше вы на компьютере видите дифракционную картинку от данного кристалла, например, белка",
— говорит Михаил Ковальчук.
Структуру белков расшифровывают на "белковой фабрике". Как результат работы — отстирывающий все порошок или биобатарейка для кардиостимулятора. А в одном из центров изучают мозг и сознание.
"Мозг взрослой мыши мы сделали прозрачным, чтобы увидеть, что происходит в нем при облучении",
— пояснила научный сотрудник лаборатории механизмов и технологии памяти Ольга Ефимова.
Больше же всего здесь занимаются лекарствами. Ядерная медицина вполне может победить рак.
"Если мы адресно доставим альфа-излучатель к органу, будут поражаться те органы, ткани, которые имеют онкологическую опухоль, щадя окружающие",
— отметил начальник комплекса ядерно-физических методов диагностики Николай Марченков.
Результаты исследований проступают в суперкомпьютер, способный просчитать 10 в пятнадцатой степени операций в секунду. Он же присматривает и за реакторами, которых в институте уже два. Один — экспериментальный. Там получают материал для опытов. Иногда включают и старый Курчатовский. Его используют как эталон. И за тот, и за другой реакторы в институте спокойны.
"Если вы смотрите карту радиационных фонов в любой стране мира, есть особо чистые пятна. Это пятна, где находятся ядерные центры, потому что здесь культура и мониторинг поставлены на таком высоком уровне, что фон всегда ниже, чем в любом другом месте. Мы абсолютно уверены в защите. Это — ключевой вопрос",
— заверил Михаил Ковальчук.
Сам же Курчатовский институт теперь именуется Национальным исследовательским центром и, как 70 лет назад, намерен создавать принципиально новое — то, что сейчас нужно стране.