Урановая промышленность переживает не лучшие времена: спотовые цены за желтый кек, участвующие в формировании контрактной цены, обвалились до $35 за фунт. В этих условиях "Казатомпром" остается одной из немногих в мире прибыльных уранодобывающих компаний.
О том, как ей это удается, каковы перспективы уранового и - шире - топливного рынка, и какие возможности диверсификации бизнеса существуют, kursiv.kz рассказал председатель правления "Казатомпрома" Владимир ШКОЛЬНИК.
- Доля Казахстана в мировой добыче урана составляет 35% по итогам полугодия и 38% по итогам 2013 года. Какова в этой цифре доля собственно "Казатомпрома"?
- Мы остаемся лидерами. Доля компании в мировой добыче составит 21,1% по итогам 2013 года.
- Каков планируемый объём производства на 2014 год?
- Такой же, как в этом году.
- С учётом того, что в 2013 году производство урана запланировано на уровне прошлого года, можно говорить, что Казахстан произведет 20,9 тыс. тонн урана, а на долю "Казатомпрома" придется 11,9 тыс. тонн?
- Да.
- Урановая промышленность переживает не лучшие времена: авария на атомной станции "Фукусима" привела к спаду рынка. В январе 2011 года, за пару месяцев до трагедии в Японии, цена была порядка $75 за фунт урана в концентрате. Сегодня она упала почти в два раза и составляет в среднем $35. В этих условиях "Казатомпром" остаётся одной из немногих в мире прибыльных уранодобывающих компаний. За счёт чего?
- Да, мы компания прибыльная. Не настолько как раньше, конечно, когда цена была выше. Сейчас какие-то объекты находятся на грани безубыточности, но в целом компания генерирует прибыль. Мы не наращиваем производство - в этом нет необходимости, вся продукция законтрактована на 5-10 лет вперед.
К тому же в "Казатомпроме" разработан и утверждён план мероприятий по сокращению расходов. Программа запущена давно и связана не с простым урезанием бюджета, а направлена на снижение себестоимости продукции через совершенствование технологических процессов.
Как пример могу привести новую технологию пероксидного осаждения урана, благодаря которой металл производится из растворов при помощи более дешевых, но эффективных реагентов. Двойной эффект - экологическая безопасность производства и экономия в десятки миллионов долларов.
- Некоторые компании пытаются компенсировать снижение доходов тем, что наращивают объёмы производства. "Казатомпром" делать этого не планирует. Не получится ли, что ваша компания потеряет свою долю в перспективе, когда будут заключаться новые контракты?
- Каждая компания в этой грустной истории с низкими ценами выбирает свой путь развития. Есть предприятия с себестоимостью даже выше, чем спотовая цена.
Но в целом уранодобывающие компании действительно продолжают наращивать объёмы производства. Причины у каждого свои: одни стараются сохранить рыночную нишу до более благоприятных для поставщика времён, других вынуждают обязательства по контрактам или перед банками.
Снижать свою долю на рынке мы не намерены. Это наша политика, мы отслеживаем ситуацию.
- А есть ли вероятность того, что некоторые из предприятий, входящих в состав "Казатомпрома", остановят производство?
- Некоторые скептики говорят: "Казатомпром", прекратите продавать, тогда цена поднимется".
Но представьте себе: компания прибыльная, инвестпрограмму выполняет, по обязательствам платит. И вдруг "Казатомпром" прерывает поставки, выплачивает неустойку, уходит с рынка.
Цена тут же взлетит, а наше место на рынке моментально займут другие. Но мы-то зарабатывать, а значит, давать работу и платить налоги, уже не сможем.
Специалисты компании разработали несколько сценариев развития, в том числе с учётом низкой цены на урановую продукцию. В зависимости от ситуации на рынке мы расставляем приоритеты.
Компания анализирует и оптимизирует затраты по всей цепочке: от производства до административных расходов и т. д. Приостановка деятельности некоторых нерентабельных активов рассматривается только как самая крайняя мера.
- Как Вы думаете, кто из крупных игроков может уйти с уранового рынка?
- А Вы наберите в Google "урановая промышленность" и посмотрите, какие предприятия останавливаются. На днях Uranium One сообщила о планах по остановке производства на руднике Honeymoon в Южной Австралии из-за низкой цены и высоких операционных расходов. Закроются те, у кого себестоимость выше цены, по которой они продают продукцию.
- А какова ваша себестоимость?
- Точная цифра - это конфиденциальная информация, которая позволяет уверенно чувствовать себя на рынке. Раскрывая такие данные, мы вооружаем наших конкурентов. Поэтому воздерживаемся от обнародования сведений о себестоимости.
Могу только одно добавить: себестоимость на предприятиях "Казатомпрома" ниже, чем спотовая цена на сегодняшний день
- При каких ценах вы сочтете для себя возможным наращивать объёмы производства?
- Конкретную цифру не назову. У компании есть понимание справедливой, то есть привлекательной для нас цены. Для принятия решения о дальнейшем наращивании производства можно будет говорить при устойчивой тенденции роста цен и увеличении мировых потребностей.
Спрос рождает предложение. Мы присутствуем на рынке как производители третьей части мирового объёма производства и терять свою долю не намерены.
- Вы упомянули развитие смежных отраслей. Какова структура доходов компании по видам деятельности (уран, компоненты для ядерного топлива, проекты по редкоземельным металлам, проект по солнечной энергетике)?
- В настоящее время порядка 65% дохода по группе АО "НАК "Казатомпром" формируется от реализации концентрата природного урана, более 10% - от реализации энергоресурсов, около 7% - от реализации танталовой, бериллиевой и ниобиевой продукции, около 5% - от реализации буровых и транспортных услуг.
О доходах от проектов в области редкоземельных металлов и солнечных панелей пока рано говорить, поскольку производства находятся в стадии развития и исследования перспективных рынков - startup.
- Владимир Сергеевич, а как насчет Центра по обогащению урана (ЦОУ)? Пока проект был в стадии согласования российской и казахстанской сторон, "Казатомпром" и "Росатом" о деталях упорно молчали. Но теперь-то проект заработал. Более того, его презентация в начале ноября уже прошла на форуме приграничных государств в Екатеринбурге.
- На выставке в рамках форума впервые был представлен стенд, посвящённый казахстанско-российскому предприятию по обогащению урана.
Это тот самый ЦОУ, который был создан в равных долях Казахстаном и Россией в соответствии с комплексной программой стратегического сотрудничества в области атомной промышленности и энергетики.
Открытие форума совпало фактически с началом производства продукции под маркой центра по обогащению урана. Первая продукция в объёме 300 тысяч ЕРР уже отправлена потребителям. Мы можем констатировать, что предприятие начало работать.
- А куда отправлена продукция?
- Потребителям в западное полушарие. Это событие знаменательное для нас, поскольку оно подвело черту под выполнением комплексной программы сотрудничества между нашими странами и позволило назвать её практически законченной.
- Что входило в программу?
- С российским партнёром создано три совместных предприятия по добыче урана, которые к 2017 году выйдут на производительность 6 тысяч тонн урана в год. Для того, чтобы превратить этот объём в сырье для производства ядерного топлива, необходимо затратить около 5 млн единиц разделительных работ.
- Поясните, пожалуйста, много это или мало?
- Этих 6 тысяч тонн урана достаточно для того, чтобы обеспечить топливом до 40 реакторов АЭС мощностью 1 тысяча МВт каждый в течение целого года.
- А кто занимается маркетингом и сбытом продукции?
- В соответствии с соглашением мы являемся операторами и продаём на внешние рынки весь добытый в рамках совместных предприятий уран. Обогащение, сбыт и маркетинг продукции ЦОУ осуществляет наш российский партнёр. Эта зеркальное соглашение.
При этом, если нам, например, необходим обогащённый уран для самостоятельного изготовления топлива или топливных элементов, мы имеем право забрать его.
Аналогичным правом обладает и вторая сторона. Если российскому партнёру понадобится уран не для продажи, а для своих АЭС, тогда они тоже могут взять концентрат с совместных предприятий. Подчеркиваю, не для самостоятельной продажи, а для изготовления продукции более высокого передела.
- В каком объёме?
- Половину. Но можно и больше, если на то есть согласие сторон. Это делает сделку справедливой.
- Если не секрет, сколько уже заработал Казахстан на проекте ЦОУ?
- Чистая прибыль - $8 млн за три месяца работы предприятия.
- Это от продажи 300 тыс. ЕРР?
- Да.
- На днях Казахстан подписал соглашение с Канадой о мирном использовании атома. Канадская атомная компания Cameco уже давно и тесно сотрудничает с "Казатомпромом". В частности, вы совместно добываете уран, и в планах следующая ступень его переработки - конверсия.
В годовом отчёте Cameco указано, что в обмен на увеличение объемов производства в Казахстане компания предлагает выгодные условия покупки произведенного в стране урана, и, главное, доступ к услугам по конверсии, где канадской стороне будет принадлежать треть продукции, а две трети - "Казатомпрому". Это так?
- Подписанное соглашение между двумя странами всех этих действий не означает. Соглашение юридически позволяет Канаде передать технологии в РК.
- Да, но пункт по строительству конверсионного передела был ключевым, разве нет?
- Соглашение означает, что мы имеем право сотрудничать с Канадой по всему широкому спектру технологической цепочки. Мы можем строить канадские реакторы, продавать или передавать технологии - это уже зависит от договора. Это - соглашение.
- А Ваши данные - это выдержки из меморандума о взаимопонимании, подписанного в 2012 году между Cameco и "Казатомпромом".
- Хорошо, в чем суть меморандума, кто кому что даст?
Мы договорились, что после подписания соглашения между Канадой и РК будем работать над тем, чтобы осуществить трансфер технологий из Канады в Казахстан и увеличить объем совместного производства в нашей стране урана с 2 до 4 тысяч тонн в год.
При этом изменится соотношение в долях уранодобывающего предприятия с 40% "Казатомпром" и 60% Cameco до "50 на 50".
Также в меморандуме прописано строительство завода, продвижение продукции, переработка урана на канадском заводе в Порт-Хоупе. Меморандум даёт нам возможность купить часть завода в Порт-Хоупе именно в том объёме, который нам нужен.
В итоге устанавливался паритет: Cameco и "Казатомпром" зарабатывают одинаково на совместных проектах в Казахстане и в Канаде. Они получили доступ к урану, мы - к услугам по конверсии.
Это то, чего мы и добиваемся. Участвуя в переделах по конверсии и обогащению урана, мы делаем компанию технологически более богатой и финансово устойчивой. Мы уже производим не только уран - рынок-то достаточно волатильный. Когда компания участвует во всех звеньях ядерного топливного цикла, то теряя на одном переделе, может зарабатывать на другом.
- Понятно. Теперь вопрос, который коллеги настойчиво просили задать Вам: правительство уже выбрало площадку для АЭС?
- Нет, рабочая группа, куда входят различные ведомства, ещё не определилась с ответом на этот вопрос.
- А с мощностью?
- Мощность АЭС станет известна после того, как будет создан документ по энергобалансу страны до 2030 года. Этим занимается МИНТ, поэтому, пожалуйста, обращайтесь туда.
- То есть вопрос о том, кто будет оператором проекта, пока не ставился?
- Совсем необязательно, что АЭС будет строить государство, Оператором может быть кто угодно - хоть государственная компания, хоть частная. Например, один из претендентов на строительство АЭС в Великобритании - "Электрисити де Франс" (EDF).
А госорганы со своей стороны будут задействованы в регулировании и контроле за АЭС. После Чернобыля в СССР были введены самые жёсткие нормы безопасности. Если бы наши стандарты соблюдались в Японии, никакой бы "Фукусимы" не произошло, я так считаю.
- Переговоры уже с кем-то идут?
- Могу ответственно заявить, что "Казатомпром" ни с кем переговоров по этому поводу не ведёт.
- А гипотетически: может ли Казахстан позволить себе построить сразу две АЭС, коли так сложно определиться с площадкой?
- Может.
- По какой цене?
- Окончательную цену в любом случае даст только ТЭО.
- По Вашим данным, когда будут вводиться новые блоки в Китае, России, Индии - много было переносов, корректировок? Тот же "Росатом" заявлял о том, что до конца года будет введено несколько атомных станций, но за исключением индийского Кундакулама, который еще не начал выдавать электричество в общую сеть, информации о новых блоках, не говоря уже о станциях, не было.
- Есть в МАГАТЭ информация, в других агентствах. Но для понимания: сейчас нефтяная Саудовская Аравия принимает решение о строительстве 30 ГВт станций. Из КНР идет информация, что к 2030 году у них будет построено около 200 блоков.
- Но до 2030 года 17 лет, и все это время надо как-то жить и работать, а отчитываться - каждый квартал.
- В 2013-14 годах в Китае ожидается ввод 14 АЭС, в Южной Корее - 3, в Индии - 2. В 2013 году были запущены два энергоблока: в Индии - Куданкулам 1, и в Китае - Honguanche 1. В 2013 году было окончательно закрыто 3 энергоблока в США, по-прежнему в состоянии холодного останова находятся все АЭС Японии. Всего в мире действует 434 станции, строится 71.
- Каков тогда прогноз потребления?
- Потребности мировой атомной энергетики в природном уране в 2013 году прогнозируются на уровне 65 тысяч тонн урана. В 2014 году, если заявленные АЭС будут введены, можно ждать роста потребностей до 70 тысяч тонн урана.
Ожидается, что в 2013 году цена за фунт природного урана в концентрате составит в среднем $35. А прогноз цены на более длительную перспективу, который нам дает известная в отрасли консалтинговая компания Ux Consulting, таков: 2016 год - $40/фунт, 2018-й - $45, 2020-й - $54, 2022-й - $58, 2025-й - $64.
- А Ваш прогноз?
- Вряд ли сейчас кто-то может сказать более определённо. Ситуация на рынке будет зависеть от подтверждённых планов по развитию атомной энергетики, от поддержки государства, от надежности и устойчивости производителей при низких ценах.
Если не будет господдержки, некоторые компании могут рухнуть, а цена взлетит. Это может произойти в течение 2-3 недель, пары месяцев, года. Сроки будут зависеть от устойчивости тех, кто производит уран.
- И какова вероятность, что эти компании перестанут работать?
- Не могу сказать. Важно, чтобы мы со своей стороны были готовы к любому сценарию развития событий.
- В прошлом году "Казатомпром" открыл филиал в США. Каковы результаты его работы? Он участвует в покупке урана из госрезервов США?
- Наше представительство в США ничего не покупает и не продаёт. Оно напрямую ведет переговоры со всеми энергетическими компаниями страны. Присутствие в стране позволило нам начать подготовку контрактов с энергокомпаниями США, имеющими атомные станции.
Политика компании такова, что мы практически отказались от посреднических услуг по продаже урана. Это было сделано с совершенно конкретной целью: в 2008 году мы через трейдеров продавали 42% своей продукции. Сейчас через них идут только те контракты, которые заканчиваются в этом году и частично, возможно, перейдут на следующий.
По новым контрактам мы сейчас всё продаём напрямую. Такое сотрудничество с энергетическими компаниями США позволило нарастить поставки с нуля до 10% объема от всей проданной нами продукции.
- А какую долю "Казатомпром" занимает на рынке США?
- Несколько лет назад наше присутствие на этом рынке равнялось нулю. Сейчас уже говорим о 4-5%. Задача представительства "Казатомпрома" в США способствовать доведению доли компании в этой стране до 20%.
- А каков расклад по другим потребителям?
- 40% нашей продукции идет в Китай, 25% - в Европу, 10% - США. Остальное - Япония, Индия, Корея. Приблизительно.
- В 2013 году заканчивается российско-американская программа ВОУ-НОУ, также известная как "Мегатонны в мегаватты", она предусматривала поставку в США низкообогащенного урана (НОУ), произведенного предприятиями "Росатома" из высокообогащенного оружейного урана (ВОУ), для использования в качестве топлива американских атомных электростанций (АЭС). Насколько сильный эффект она оказала, в том числе на цену урана? Или поставщики оперативно заняли эту нишу?
Высвобождаемые в связи с завершением проекта ВОУ-НОУ потребности реакторов давно законтрактованы на поставки урана из других источников, и в котировках это нашло отражение.
- И напоследок вопрос не про уран, а про редкоземельные металлы (РЗМ), поскольку "Казатомпром" тоже ими занимается. В мире не так много крупных месторождений РЗМ, одно из них - Томтор в Якутии. Недавно в СМИ прошла информация, что российские ИСТ и "Ростехнологии" в составе ООО "ТриАрк Майнинг" намерены участвовать в аукционе по этому месторождению. Приглядывается ли "Казатомпром" к Томтору? И если да, то в каком качестве? Переговоры какие-то идут?
- Пару лет назад, когда программа РЗМ только начиналась в Казахстане, Томтор рассматривался как один из сырьевых источников. Работу планировалось проводить вместе с российским "Атомредметзолотом".
Но в России на тот момент не был определён конкретный исполнитель по программе РЗМ, и проведенное технико-экономическое исследование показало, что для разработки данного месторождения потребуется солидный объём инвестиций - несколько сотен миллионов долларов. Проект показался нерентабельным, и мы решили его пока не продолжать.
Но программа РЗМ в Казахстане не остановилась, и за это время мы нашли собственную рудную базу - техногенные минеральные образования. Рассматривается как вариант вопрос приобретения месторождения в Казахстане.
Мы построили вместе с японскими партнёрами завод по производству продукции РЗМ. Прошли все стадии: проектная документация, разрешительные документы, заканчиваем технологическую отладку и в этом году уже начали выпуск готовой продукции.
Эту программу мы считаем одной из наиболее перспективных, как и всю отрасль в целом. Продукты РЗМ являются востребованными на мировых высокотехнологичных рынках. У Казахстана есть перспективы стать значимым участником этого рынка. Не таким, как Китай, но все же занять свою нишу мы сможем.
- А как насчет склада монацитового концентрата в Красноуфимске? "Казатомпром" присматривается к нему?
- Нет. И на это есть несколько причин. Во-первых, в Казахстане есть собственный монацит. Во-вторых, элементов, входящих в состав монацита, на рынке достаточно много и цена на них низкая. В-третьих, содержащийся в монаците торий - это тоже проблема. Есть сложности как в его переработке, так и при захоронении.
- А к кыргызскому Кутессаю и Орловскому ГОКу не приценивались?
- В Кыргызстане для нас пока нет ничего интересного.
- А по урану будете продолжать геологоразведку?
- Да. Вели и дальше продолжим.