Юрий Оленин осенью 2017 года возглавил блок по управлению инновациями. По случаю Дня российской науки он поделился своим взглядом на развитие научного комплекса отрасли, обозначил приоритеты своей работы на этот год и рассказал, что ждет ключевые институты «Росатома».
— Как вы оцениваете роль науки в деятельности «Росатома»? Нужна ли в принципе госкорпорации собственная наука?
— Наука — это новые знания, необходимые для прогресса. Но понимание важности и необходимости науки для развития общества зачастую остается лишь декларацией. Наука в современных условиях — дело весьма дорогостоящее, требующее серьезной инфраструктуры, крайне трудоемкое, причем со сложнопрогнозируемым результатом. Поэтому в стремлении к прогрессу мы должны быть готовы к определенным издержкам. А ученый должен, наверное, быть немного фанатиком. Вольтер говорил: «Успехи науки — дело времени и смелости ума». А нам зачастую не хватает ни того ни другого.
Вопрос, нужна ли наука «Росатому», риторический. Мы — наукоемкая и высокотехнологичная компания, наше настоящее и будущее целиком базируются на достижениях науки. Всегда ли и все ли из нас помнят об этом — вот в чем вопрос.
— Гендиректор «Росатома» Алексей Лихачев назвал развитие научного блока одной из главных задач 2018 года. Что в этой связи вы уже наметили сделать?
— Мы начали этот процесс, потому что стало понятно: практически весь научно-технический задел прошедших десятилетий в отрасли уже выбран. Мировой научно-технический прогресс вышел на новый уровень. Он не только ускоряется, он меняет свою природу. Теперь в его основе синтез разных научных направлений. Потребителю нужна воплощенная в товаре услуга, а не товар и услуга отдельно. И в основе этого синтеза лежат цифровые технологии. «Росатому» для сохранения лидерства нужен новый виток в накоплении знаний, исследованиях, разработках и их коммерциализации. Нужно отвечать на вызовы времени. Я уверен: за завтрашний день «Росатома» отвечают в первую очередь ученые.
Теперь о том, что планируется сделать. Мы выберем научные приоритеты на уровне направлений. Надо прежде всего вкладываться в темы, отвечающие основным задачам отрасли, особенно в те, где уже наработаны компетенции, есть опыт, масштаб и заинтересованные люди. Кроме традиционной ядерной энергетики сюда можно отнести ядерную энергетику малой мощности, водородную энергетику, новые материалы, ядерную медицину, сверхпроводимость, электродвижение и ряд других направлений. Мы должны завершить перевод конструкторских и технологических работ на строгие принципы проектного управления. Хороший пример — «Прорыв», где проектное управление позволило эффективно организовать научную и производственную деятельность. Алексей Лихачев на стратсовете по выработке концепции развития науки поставил задачу построить систему управления всей наукой в «Росатоме» — отраслевой и дивизиональной, крупными научными проектами, в которых участвуют организации, не входящие в наш контур. Здесь есть как минимум два ключевых момента: формирование отраслевого тематического плана НИОКР и создание экосреды — открытой самоорганизующейся системы взаимодействия с партнерами и заказчиками всех уровней. Это наши дивизионы и интеграторы, внешний бизнес, внеотраслевая наука — от РАН и вузов до НИИ и исследовательских подразделений других отраслей и компаний. А еще нужно поднять престиж профессии ученого, исследователя, привлечь молодежь. Только так можно идти в ногу со временем.
«Прорыв» — один из главных мировых проектов современной ядерной энергетики. Его основная цель — создать абсолютно безопасную и практически безотходную энергосистему на базе замкнутого ядерного топливного цикла с использованием реакторов на быстрых нейтронах. Ведущие ученые разрабатывают проекты двух быстрых реакторных установок: БН-1200 с натриевым теплоносителем и БРЕСТ-ОД-300 — со свинцовым. Создается совершенно новое плотное топливо — нитрид. В прошлом году состоялись предварительные испытания комплекса для производства такого топлива. Разрабатываются технологии обращения с ОЯТ и РАО, расчетные коды нового поколения для моделирования режимов работы инновационных АЭС и их воздействия на человека и окружающую среду.
Нам необходим рывок в области международного сотрудничества, новый импульс нашим крупным проектам — ИТЭР, МБИР, FAIR, INPRO и др. И я благодарен Вячеславу Першукову за то, что он возглавил эти проекты, сконцентрировался на важнейшей стратегической задаче.
— Вы в отрасли отвечаете еще и за стратегию развития. Какие цели перед вами стоят в 2018 году?
— Мы должны актуализировать стратегию до 2050 года — задача амбициозная и важная, если учитывать продолжительность жизненного цикла ключевых продуктов «Росатома». В стратегии будут определены основные направления и целевые ориентиры долгосрочного развития «Росатома», перечень ключевых мероприятий. На основе этого будет формироваться программа долгосрочной деятельности, бизнес-план и КПЭ госкорпорации и дивизионов.
Мы также намерены усилить раздел по развитию научной деятельности. Распределим научные программы по приоритетам, чтобы сфокусироваться на том, что имеет наибольший потенциал для достижения превосходства. «На шаг впереди» — одна из основных ценностей «Росатома».
Наши институты и предприятия взаимодействуют с учреждениями РАН и других ведомств. Особенно важна межотраслевая кооперация, когда речь идет о стратегически важных научных направлениях, серьезных перспективах, которые дают лишь крупные национальные проекты, подразумевающие концентрацию усилий, инфраструктурных и человеческих ресурсов. Полагаю, «Росатом» может выступить интегрирующим центром целого ряда таких работ в масштабах страны.
— Вы руководили одним из самых успешных дивизионов «Росатома». Теперь несете ответственность за развитие отраслевой науки в целом. Изменилось ли ваше отношение к роли науки в развитии бизнеса?
— Я никогда не менял своего отношения к науке, ни когда работал в ТВЭЛ, ни когда работал на заводе ЯОКа. Всегда уделяю большое внимание получению новых знаний и прекрасно понимаю, насколько это важно для создания новых продуктов и ценностей. Если угодно, пытаюсь следовать словам Циолковского «Наука имеет чрезвычайно осязательную, так сказать, хлебную важность». В основу наиболее успешных проектов ТВЭЛ, прежде всего ТВС-квадрата и выхода на китайский топливный рынок, как раз положены прорывные НИОКР, выполненные с Курчатовским институтом, ВНИИНМ, ОКБМ и «Гидропрессом». Мы не просто воспроизвели западный дизайн топлива PWR17x17, а добились уникальных характеристик, превосходящих характеристики выпускаемых в настоящее время аналогов. Наше топливо заинтересовало ряд зарубежных компаний не только вследствие их стремления к увеличению числа поставщиков и росту конкуренции. Прежде всего, мы заинтересовали их инновационностью и потенциалом улучшения характеристик.
— Стоя перед дилеммой, инвестировать средства в бизнес-проекты или в НИОКР, чему отдали бы предпочтение?
— Я вообще не люблю противопоставления науки и бизнеса. Считаю такое противопоставление искусственным, надуманным. Если не брать фундаментальную науку, то бизнес и наука идут рука об руку, их цели в большинстве случаев едины — удовлетворение потребностей заказчика. Руководитель предприятия или компании обязан быть дальновидным бизнесменом. Если у вас появился шанс вывести на рынок инновационные, в чем-то уникальные продукты, где заложены высокие барьеры для входа конкурентов, то как им не воспользоваться?
Но если речь идет о лишь слегка модифицированной, без собственной научной составляющей, «низкобарьерной» продукции, то я предпочел бы вложить средства не в такой бизнес-проект, а в НИОКР. Причина в соотношении доходности и рисков. Велика вероятность колебаний рынка, изменения потребительских предпочтений, воспроизводства конкурентами сходной с вашей бизнес-стратегии. Здесь пан или пропал. В таких бизнес-проектах даже возможность просто вернуть вложенный капитал под вопросом. НИОКР же при их успехе создают столь высокий и долгосрочный барьер, что снятие сливок с рынка и доходность инвестиций обеспечены. Риск неуспешности НИОКР весьма относителен. Даже если целевой результат не достигнут, на пути к нему наверняка будут получены новые знания, модели и прототипы, даже созданы целые пучки вспомогательных или побочных технологий. Эти промежуточные результаты либо уже обладают самостоятельной рыночной ценностью, либо могут сочетаться с результатами разработок по иным направлениям и коммерциализироваться с ними. При этом наука, как известно, никогда не решает вопроса, не задав десятка новых.
— Расскажите о тематическом плане НИОКР — какие направления развития и исследования в приоритете?
— Перечень отраслевых НИОКР структурируется в двух разрезах: готовность результатов к выводу на рынок и источник средств. Это собственные средства дивизионов, консолидированный инвестиционный ресурс, лимит на новые продуктовые направления, которым распоряжается совет по глобализации и развитию бизнеса, и другие механизмы финансирования. Думаю, для поддержки поисковых исследований, коммерциализация которых априори неочевидна, в госкорпорации следует создать специальный фонд. Такие исследования нужны обязательно, они могут стать отправной точкой прорывных разработок. Рассчитываю, что у наших ученых есть серьезные задумки для масштабных поисковых работ.
Вкратце принцип управления наукой посредством отраслевого тематического плана можно сформулировать так: актуальность — средства — время. Такая организация позволит, во-первых, избежать непродуктивного дублирования работ. Во-вторых, не распылять ресурсы — человеческий капитал, деньги и экспериментальную базу — на все направления одновременно. Также мы лучше поймем, какие компетенции и исследовательские установки нам нужны сегодня, какие могут потребоваться завтра, а какие уже устарели.
— В конце 2017 года стартовал конкурс аванпроектов, в чем его суть?
— Конкурс аванпроектов — один из инструментов составления темплана, предварительный этап. Это очень просто: мы ждем инициативу снизу, от научных организаций и бизнесов. Уже есть около 700 заявок. Те, кто выиграет конкурс, получат средства на формирование техзаданий, маркетинговые исследования — до 4,5 млн рублей на проект. Главные критерии весьма просты: достижение превосходства, экспортная ориентированность и повышение национальной безопасности. Полагаю, что на примере аванпроектов мы если еще не «поженили» науку и бизнес, то мотивировали их взяться за руки.
— Планируется ли финансовое оздоровление отдельных институтов? Есть первые результаты повышения эффективности НИИ?
— Основные финансовые проблемы наших НИИ — это долговое бремя. У институтов зачастую дорогая в содержании и недозагруженная или неиспользуемая экспериментальная база, избыток площадей и не завершенная в некоторых случаях централизация инфраструктурных услуг. Все это ограничивает возможности по повышению оплаты труда ученых, поднятию самого престижа этой профессии.
Мы развернули систематическую работу по созданию планов финансового оздоровления институтов. Как и в случае с аванпроектами, конкретные предложения должны дать директора и коллективы НИИ. Они лучше знают ситуацию на местах. Они больше всех заинтересованы в направлении высвобождающихся средств на НИОКР и на оплату труда научного персонала.
Нужно, чтобы в каждом НИИ заработал экономический мультипликатор: меньше обременений — больше средств на НИОКР — выше их качество — больше заказов — рост оплаты труда — еще выше эффективность.
Конечно, модель для диагностики и возможные направления «выздоровления» мы задаем централизованно. Образцом служит уже реализуемый план димитровградского НИИАР. Институт впервые за многие годы вышел на безубыточность. А это значит, что появился ресурс для НИОКР, расширения и модернизации производства. На основе этого примера к апрелю будут рассмотрены планы финансового оздоровления других НИИ.
— Другая острая проблема — как сохранить научные компетенции и кадры.
— Да, «старые» кадры уходят, и эти потери не всегда и не везде компенсируются притоком молодежи. Нет полноценного кадрового воспроизводства из-за недостаточной привлекательности научной карьеры и невысокого престижа профессии ученого в обществе, низкой заработной платы, нехватки масштабных научных задач, незаинтересованности старшего поколения в передаче знаний. Качество образовательных программ и уровень подготовки выпускников стали значительно ниже и не всегда соответствуют требованиям крупных успешных компаний. Кроме того, НИОКР стоят у истока жизненного цикла продукта, а деньги за продукт идут в обратном направлении и как раньше, так и сейчас зачастую не доходят до науки. Средняя зарплата в отрасли — 74 тыс. рублей, средняя зарплата ученых — 54,7 тыс. Средний возраст сотрудников отрасли — 44 года, в науке — 51 год.
Универсального решения нет. Мы ставим задачу повысить заработную плату ученых как минимум до среднеотраслевого уровня, внедрить программы наставничества, сформировать кадровый резерв, программы развития этого резерва, внедрить экспертную карьеру в науке. Запуск масштабных исследовательских программ даст возможность ученым разных поколений вместе работать над сложными и интересными задачами. Это эффективный способ обучения, передачи знаний и лучший способ мотивации. К решению кадровой проблемы нужно привлечь МИФИ, опорные вузы.
— Поговорим о последних новостях в науке «Росатома». Чем отраслевые ученые удивили или рассчитывают удивить?
— А почему вы считаете, что задача науки — удивлять? Ученый не фокусник. Наука «Росатома» обеспечивает расширенное воспроизводство инновационных продуктов. А это процесс непрерывный, а не эпизодические моменты удивления. Агентство по прорывным проектам в обороне США (DARPA) сформулировало свою миссию от обратного: «Служить нации, не допуская технологических сюрпризов». Не удивлять, а не позволять себе удивляться. Наука служит повышению уровня общественного благополучия. А складывается оно из множества аспектов национальной безопасности — обороноспособности, эффективности и защищенности энергетической системы, поддержания и создания новых рабочих мест, здравоохранения, экономического благосостояния в целом.
Поставленные временем задачи нам по плечу. Надо сфокусироваться на главном, восстановить компетенции, заставить работать экономический мультипликатор в НИИ, мотивировать ученых на новые свершения, привлечь таланты.
А достижения, безусловно, есть. В 2017 году ученые «Росатома» стали лауреатами двух премий Правительства РФ в области науки и техники — за работу в области быстрых реакторов и за создание радиоактивных источников для онкотерапии.
Что же касается меня, то мне импонирует высказывание «Если ты не будешь искать, найдут другие». Хочу поздравить с Днем российской науки ученых «Росатома», институтов РАН, Курчатовского института, МИФИ и других вузов, всех творческих людей и тех, кто их поддерживает и помогает. Новых успехов и побед!