Директор ГНЦ РФ «Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт» (ААНИИ) член Общественного совета Росатома Александр Макаров в ходе пресс-конференции, приуроченной к 105-летнему юбилею института, рассказал об основных задачах организации. Особое внимание он уделил взаимодействию с Госкорпорацией «Росатом», развитию Севморпути, мониторингу вечной мерзлоты для устойчивого функционирования инфраструктурных объектов, экологической составляющей.
Долгая история огромной работы
Открывая встречу с журналистами, Александр Макаров напомнил важные вехи истории института: ААНИИ начинался как «Северная промысловая экспедиция», в момент создания в 1920-м штат состоял из 12 человек, из них семеро – «по совместительству». Сейчас численность превышает 1000 человек, в их распоряжении инфраструктура в Арктике и Антарктиде, свой флот. Выполняются фундаментальные и прикладные исследования по десяткам направлений. За свою 105-летнюю историю институт организовал около 1200 экспедиций, задачей которых было обеспечение хозяйственной деятельности в Арктике для улучшения благосостояния страны. Затем прибавились и исследования Антарктики, из научного интереса (хозяйственная деятельность на этом континенте не ведётся). В 1937 году силами геологов института была создана первая геологическая карта Арктики, в 1948-м геологическое направление выделилось в отдельный институт «ВНИИОкеангеология» и продолжает работы на континенте и шельфе; многие экспедиции проводятся совместно. Например, отметил Александр Макаров, в рамках проходящей в настоящее время экспедиции «Северный полюс-42» геологический отряд – это сотрудники «ВНИИОкеангеологии». Таким образом сохраняется преемственность от начала первых геологических работ до сегодняшнего дня.
Круглогодичная навигация на трассе Севморпути, актуальная задача сегодняшних дней, также зарождалась много лет назад усилиями сотрудников института. В 1932 году на ледоколе «Александр Сибиряков» специалисты будущего ААНИИ, не без сложностей и аварий, впервые в мире прошли по трассе Севморпути за одну навигацию. В настоящее время институт активно занимается обеспечением круглогодичного плавания в том числе в Восточной, менее освоенной акватории. Для ААНИИ это серьезный вызов, отметил Александр Макаров, поскольку столь же масштабных, системных работ по навигационной проблематике для восточной зоны Севморпути не проводилось. Если Баренцево, Белое и Карское моря изучены подробно, то для Чукотского, Восточно-Сибирского и моря Лаптевых в настоящее время ведётся активная разработка прогностических моделей развития ледовых условий. Но институт уже в постоянном режиме обеспечивает мореплавателей навигационными рекомендациями, и потребность в них нарастает: рост грузопотока в Арктике уже существенно превысил 35 млн т в год, перевалка по Арктике будет расти и дальше.
«Фактически Севморпуть уже может работать как двухстороннее шоссе – грузы активно идут на Восток, пойдут они и на Запад», – отметил Александр Макаров.
ААНИИ переживал в своей истории сложные периоды. Во время Великой Отечественной войны организация была эвакуирована в Красноярск, откуда занималась изучением ледовых условий в Арктике и обеспечением проводок судов, в том числе «северных конвоев». Тактика ледового мореплавания очень сильно продвинулась именно тогда. Защита кандидатских диссертаций во время Второй мировой войны не уменьшилась, бывало, что сотрудники приезжали в блокадный Ленинград работать в фондах. Ещё один сложный этап – 1990-е. Но благодаря директору тех лет Ивану Фролову институт сохранил кадровый потенциал, и продолжил решение всех поставленных задач.
Сорок вторая. Обычная, не роковая
Александр Макаров подробно рассказал о современных работах, в том числе деятельности «в полях». Дрейфующая экспедиция «Северный полюс-42» (СП-42) стартовала 30 сентября 2024 года, она идёт в режиме «решения рутинных задач», в конце марта предстоит авиационная ротация. Всего в ходе СП-42 реализуется более 50 научных программ. Экспедиция стартовала примерно там же, где и предыдущая СП-41 – в районе Новосибирских островов. Но станцию сносит не на запад, как предполагали по опыту прежних лет, а на восток. Это определяет некоторые сложности ротации – станция оказалась на большом удалении от аэропортов. Зато она идёт в восточный сектор Арктики, который важен для науки и хозяйственной деятельности – последний раз исследователи активно работали там в 2007-м. В восточном районе важно изучить влияние на Северный Ледовитый океан тихоокеанских вод, уточнить дрейф льда, эволюцию ледового покрова год от года и от сезона к сезону. В последние десятилетия в Арктике видны кардинальные изменения, – рассказал Александр Макаров: количество летнего льда сократилось практически в два раза; минимум наблюдался в 2007-м, затем минимальные значения были отмечены в 2018 и 2019 гг. Но вместе с тем ледообразование ускорилось – океан замерзает гораздо быстрее. Поэтому и продолжительность зимы за последние 40 лет сократилась мало, примерно на неделю. То есть режим плавания в среднем не стал проще – и нужно тщательно изучать океан, чтобы круглогодичная навигация в восточном направлении осуществлялась безопасно.
Также в рамках экспедиции «Северный полюс-42» проводится исследование всех компонентов природной среды, в том числе дна океана – геологические данные будут использованы для обоснования внешних границ континентального шельфа. Ведется изучение структуры и динамики воды, влияние тихоокеанской акватории, речных стоков. Новое важное направление – изучение микропластика в полярных океанах. Традиционные исследования – изучение атмосферной циркуляции, геофизические исследования верхней атмосферы и ближнего космоса, но много новых экспериментов связано с изучением парниковых газов в высокоширотной Арктике.
Мерзлота и экология: под пристальным наблюдением
Новые задачи перед институтом – создание и развитие национальной государственной системы фонового мониторинга за многолетнемёрзлыми породами. Системное внимание вечной мерзлоте на государственном уровне – впервые в мире, и это российское ноу-хау, которое реализуется ААНИИ. Первый пункт наблюдения за вечной мерзлотой был открыт в Салехарде несколько лет назад; сегодня из намеченных 140 пунктов уже организовано 78.
Еще один вызов и важнейшая задача перед институтом – обеспечение экологической безопасности на трассе Севморпути. Навигация активно развивается, но важно внимательно смотреть, каким образом судовождение будет влиять на экологическую безопасность, на экосистему Арктики. Арктика очень чувствительна к внешним воздействиям: след вездехода остаётся на поверхности тундры на несколько десятилетий, и может спровоцировать ускоренное оттаивание по колеям. Потепление в некоторых районах Арктики происходит в три раза быстрее, чем в среднем на планете – например, таков центральный Таймыр. В институте организован центр экологического мониторинга Арктики, и коллектив надеется, что вся эта программа работ будет поддерживаться государством.
Отдельного внимания заслуживают работы ААНИИ в ледовом бассейне – первый в мире такой бассейн был организован в институте в 1955 году. Судоходство меняется не только под воздействием природных аспектов, отметил Александр Макаров, но происходит и эволюция судов – например, в Арктику пришли газовозы, размер которых в несколько раз превышает самые большой атомный ледокол. Ледовый бассейн – это лаборатория, где моделируется природный морской лёд, исследуется его воздействие на суда и статичные объекты (опоры мостов, добычных платформ). Работы по конструированию новых судов для Арктики ведутся с использованием ледового бассейна ААНИИ.
На юг, но не для отдыха
Институт работает над комплексной программой модернизации научной инфраструктуры в Арктике и Антарктике, чтобы не только соответствовать мировым стандартам, но и сохранять лидерство в большом количестве направлений. В Антарктиде институт работает с 1956 года, когда была организована станция «Мирный», затем в районе геомагнитного полюса появилась станция «Восток». В конце 2024 года на станции «Восток» начал действовать новый зимовочный комплекс, позволяющий круглый год проводить научные исследования и эксперименты любой сложности: эта новая станция в центральной Антарктиде была создана в трёхлетний срок, совместными усилиями государства и частных лиц. Полярники полностью переехали туда, программа исследований спланирована на ближайшие 20 лет. Коллектив рассчитывает на поддержку работ по изучению древнего льда – это позволит, в частности, уточнить динамику климатических изменений в период до двух миллионов лет. На всех станциях работает связь, есть Интернет: за это Александр Макаров выразил особую благодарность компании МТС и лично её специалисту Алексею Верховцеву, который провел не один полевой сезон, чтобы организовать связь на станциях. Полярники работают без выезда по 9-10 месяцев, и связь – это безопасность, доступ к специалистам дистанционной медицины на континенте. Также участникам экспедиции очень важно поддерживать контакты с близкими, не выпадать в социальном плане.
Ведётся работа и на станции «Русская»: в стратегии ААНИИ заложена её модернизация для перехода в круглогодичный режим. Две трети научных заявок российской антарктической экспедиции касаются региона станции «Русская». В настоящее время идёт выбор площадки для нового объекта.
Коснувшись международного сотрудничества, Александр Макаров отметил, что тема не теряет своего значения, хотя часть контактов «на паузе». Но ААНИИ активно ищет новых партнеров – в первую очередь среди стран БРИКС. Недавно завершилась большая экспедиция вокруг Антарктиды, организованная совместно с бразильскими коллегами. В экспедиции приняли участие более 50 ученых из 8 стран, 19 научных организаций – Россия, Бразилия, ЮАР, Китай, Индия, Чили, Перу и Аргентина. Не все эти страны связаны с Антарктидой географически, но интерес к полярным областям у многих государств есть, даже у таких как Бразилия. Поэтому и ледостойкая платформа, и российский научный центр на архипелаге Шпицберген, и стационар «Мыс Баранова» на Северной Земле могут и должны стать центрами притяжения для международных научных программ. Что бы ни происходило в политике, прорывные научные результаты в высоких широтах достигаются как правило в рамках международного сотрудничества. Александр Макаров выразил уверенность, что международное сотрудничество будет развиваться, и далее ответил на вопросы журналистов.
Открыты для прессы
– С какими российскими организациями сотрудничает ААНИИ при реализации исследовательских проектов, научных программ и экспедиций?
– Мы поддерживаем связь и реализуем программы с примерно полусотней научных и образовательных институтов, перечислю основные. Это организации РАН – Институт географии, Институт океанологии, Институт мерзлотоведения, Институт лимнологии. Это Российский гидрометеорологический университет, Санкт-Петербургский, Московский государственный, Казанский и Омский университеты. Совместно с архангельским САФУ и управлением Гидрометеослужбы реализуем международный образовательный «Плавучий университет». Работаем с геологами – в первую очередь «ВНИИокеангеология», с Полярно-морской геологоразведочной экспедицией. Практически со всеми институтами, которые связаны с высокими широтами Арктики и Антарктики, мы имеем и партнерские, и дружеские отношения. Например, консорциум на архипелаге Шпицберген – это 13 российских организаций. Из-за санкций мы получаем визы по нескольку месяцев, очень сложно добираться. Тем не менее, работы всех 13 институтов ведутся по единой научной программе, уровень координации высочайший. Мы помогаем друг другу, потому что в полярных регионах работать очень сложно, и не место для состязательства и конкуренции. Только в рамках дружеского, партнерского, добрососедского взаимодействия мы можем совместно реализовать наши программы.
– Как выстраивается работа информационной системы «Север», которая обеспечит поддержку арктического судоходства по Северному морскому пути?
– Система «Север» модернизируется; идёт проект, мы ежегодно мы вводим новые элементы. Она работает с конца 1980-х, изначально «заточена» на обеспечение навигации по Севморпути в круглосуточном режиме. Этот функционал уже доступен круглосуточно, появилось много интересных новшеств, связанных с автоматическими рабочими местами. Появляется возможность освободить экспертов от рутинной обязанности по подготовке исходных материалов для прогнозов, и дать возможность сосредоточиться именно на своей экспертной задаче. Самостоятельного ледового эксперта нужно готовить 5-7 лет, быстрее вряд ли возможно, и эти кадры на вес золота. Новая система позволяет им работать гораздо более быстро и глубоко, эффективнее тратить свое время на оценку ледовых условий и экспертную функцию, а не на рутину.
– Что даст изучение вечной мерзлоты?
– У нас две трети территории России находятся в зоне распространения многолетних мерзлых пород. Строить и обслуживать объекты, инфраструктуру на мерзлоте нужно правильно, и нужно ее изучать, чтобы избежать крупных происшествий. Фоновый мониторинг – это наблюдения в верхнем уровне, мы уже ведём его по стране едиными методами, чтобы сложить мозаику и выявить, как мерзлота меняется. Это необходимо для освоения территорий, для планирования стройки. Мы создали центр сбора данных по мерзлоте в институте, и надеемся развивать его не только в рамках фонового мониторинга (наших 140 пунктов), но и «подружить» мерзлотные данные других источников. Их много: идет наблюдение на производственных , линейных объектах, на газопроводах, на железных и автодорогах, на ЛЭП. Все эти данные бесценны для понимания, как будет меняться мерзлота и как обезопасить объекты. Прогнозы ущерба от таяния мерзлоты разные, но сходятся в том, что можно потерять триллионы. Поэтому внимание нужно уделять огромное.
– Что конкретно нужно, чтобы сделать движение по Северному морскому пути круглогодичным?
– Сейчас действует программа развития Севморпути, главный оператор этого направления – Госкорпорация «Росатом». Мы активно сотрудничаем с Атомфлотом и со штабом морских операций из Главсевморпути. Институт обеспечивает непрерывную прогностическую информацию для судов, максимально качественные ледовые прогнозы для морей. Не только западных Баренцева и Карского, как уже было налажено раньше, но и для восточных – моря Лаптевых, Восточно-Сибирского и Чукотского. Мы активно работаем со всеми основными судоходными компаниями, и будем развивать это направление, максимально делаем доступной нашу экспертизу для всех на Севморпути. Мы открыты и рады новым контактам. Уже более 10 лет проводим по итогам навигации большой семинар в институте, где обсуждаем, как прошла навигация, чего не хватило. Часто «искрим», это дискуссионная площадка. Но диалог между всеми участниками на трассе Севморпути налажен неплохой, будем его углублять, и наш институт – отличная площадка для этого. В рамках нашей конференции POLAR 2025 также соберём секцию по Севморпути.
– Как влияет на работу института цифровизация?
– Как я говорил, активно развивается связь, это первый аспект. Непрерывный поток информации мы получаем с платформ, из Центральной Антарктиды, со всех наших обсерваторий и судов. Второе – это сбор информации (в систему «Север», мерзлотный и экологический центры): цифровые инструменты позволяют это делать гораздо эффективнее, с меньшим количеством рутинного труда. В третьих, цифровизация – это общения с внешним миром. Мы ведём телеграм-канал, там основные все новости в оперативном режиме. Это тоже одна из цифровых технологий, которые институт также активно использует.
– Насколько охотно идут в институт молодые учёные, принимает ли их институт? Достаточно ли у молодёжи квалификации?
– Я преподавал в СПбГУ, который и закончил, с 2007 по 2022 год, и наблюдал все тенденции в настроениях, в кадровом потенциале. Всегда хочется большего интереса, большего внимания. Но у нас в ААНИИ неплохая ситуация с молодежью. Мы работаем со всей образовательной траекторией. Действует «Полярная школа», примерно 20 школ Петербурга – в орбите этой программы. Ребята еженедельно приходят к нам и общаются с ведущими специалистами. У них есть возможность поступить на целевое обучение в вуз, причем доступен широкий выбор специальностей. Задач у нас очень много – например, в этом году к нам должен прийти на работу выпускник по специальности, связанной с международным сотрудничеством. Казалось бы, это не имеет прямого отношения к Арктике, но и такие специалисты нам нужны. Во время учебы есть возможность поступить к нам в отдел подготовки кадров, проходить стажировку, участвовать в экспедициях. И мы с удовольствием принимаем молодежь на работу. Вопрос в том, что сегодня не хватает молодых инженеров, которые могут и лю
бят обслуживать очень сложное научно-исследовательское, измерительное оборудование. Такие инженеры нам необходимы, по тем же беспилотникам. Но в целом желающие работать есть. Например, дрейф экспедиции СП-41 длился 20 месяцев, мы думали, что будет сложно удержать молодых участников и привлечь на следующую экспедицию. Но буквально через несколько месяцев восемь молодых сотрудников из СП-41 пошли в СП-42. Когда есть серьезные задачи, ребята на них за 2-3 года становятся уникальными специалистами в своих областях. Самое важное, что видят перспективу реализовать себя. Образ жизни у полярников необычный, но точно очень интересный. Проекты длятся не одно десятилетие, поэтому понимание перспективы есть. Мы работаем над тем, чтобы уровень зарплат был конкурентный, это не всегда легко. Но важно, чтобы сотрудники чувствовали себя по-настоящему счастливыми и были сосредоточены только на работе, не думали , как заработать дополнительные деньги.
– Много ли работает женщин, или арктические полярные исследования – только суровая мужская профессия?
– Профессия суровая, но и женщины у нас работают. В университет и в профессию девушки приходят максимально мотивированные, хотят трудиться в экспедициях, очень интересуются тематикой. Участвуют не только в институтских мероприятиях, но и трудятся в том числе на станции «Восток» в Антарктиде.