В штаб-квартире Международного агентства по атомной энергии в Вене проходит международный симпозиум по использованию ядерных технологий для повышения безопасности пищевых продуктов. Эта область ядерной физики до недавнего времени носила преимущественно экспериментальный характер, однако за последние годы начала получать и практическое применение. Об этом говорил в своем выступлении на симпозиуме и физик Владимир Демин из российского исследовательского центра «Курчатовский институт».
В то же время Владимир Демин говорит, что многое еще предстоит сделать, поскольку физики еще не совсем разобрались в практическом потенциале своих теоретических открытий.
Корреспондент Никола Крастев расспросил Владимира Федоровича о роли ядерной науки в вопросах питания.
ВД: В какой-то степени это является частью более большой программы потому что токсичные материалы, наночастицы могут попасть в организм человека или животного по пищевой цепочке. Мы решили расширить наши исследования по диагностике безопасности пищевых продуктов и расширить не просто на наноматериалы, но и на ключевые, наиболее актуальные с точки зрения безопасности токсичные вещества. Мы нацелились на некоторые наиболее актуальные элементы из списка, рекомендованного нашими партнерами из Института питания Академии наук РФ.
Теперь насчет того, насколько это ново? На самом деле, в российских и советских институтах в 1990-х и в начале 2000-х годов накоплен огромный, просто удивительно замечательный опыт развития этого метода и применения. Накоплен огромный опыт исследования содержания загрязняющих веществ не только в продуктах питания, но и в экологических образцах. Применение этого опыта в целях контроля за пищевыми продуктами – он достигается достаточно просто, потому что все важнейшие технологические элементы уже разработаны для более серьезных задач ядерной физики.
Мы занимаемся усовершенствованием этого метода и под совершенствованием я понимаю развитие, которое носит эффективный, практический характер, то есть, чтобы его на практике можно было применять. Наша задача – это довести элементы этого ядерно-физического метода – до эффективного практического уровня. Например, если мы имеем дело с наноматериалами, наночастицами – здесь важно знать размеры этих частиц. Существуют физические методы, которые позволяют такие измерения делать.
НК: Вот, наночастицы, о которых Вы упомянули, мне кажется, что они слишком маленькие объекты. Мне,как человеку несведущем кажется, что в пищевой промышленности большее значение все-таки имеют молекулы, а не наночастицы?
ВД: В принципе, Вы правы. По крайней мере, до сих пор главное внимание уделялось не наночастицам, а тем самым загрязнителям пищевых продуктов в любой их форме. Наночастицы возникли вот в связи с чем – целая программа по наноматериалам финансировалась Министерством науки и образования РФ. Потому что производство наноматериалов растет такими огромными темпами, что уже серьезную проблему начинают представлять такие вещества, например, как титан в виде двуокиси титана. Он где только не используется – и в парфюмерии, и в упаковочных материалах и во многих других бытовых товарах. А серебро – тоже интенсивно используется и неизбежно эти материалы с водой или с загрязненными пищевыми продуктами могут попадать в организм человека.
Кстати, про серебро уже начинают говорить как элемент, который следовало бы отнести к токсическим веществам. Есть тенденция в разработке регулирующих документов в РФ, касающаяся занесения серебра в категорию токсических материалов. Однако это все еще в стадии разработки. Но что касается двуокиси титана, то ее можно найти в сладостях, в жвачке – ее там содержится очень приличное количество. При употреблении сладостей, конфет и особенно жвачек разного вида двуокись титана может в приличном количестве попадать в организм человека. Теперь стоит проблема исследования этого химического соединения в связи с его возможным токсическим воздействием – такое еще не установлено. Что касается серебра, то в наших исследованиях уже показано, что оно может в виде наночастиц проникать через важные биологические барьеры организма и, в частности, через барьер кровь-мозг в клетки мозга. Вот этот эффект, он уже, в принципе, обнаружен и в наших работах опубликован. Исследования в этом направлении продолжаются.