«Мы, к сожалению, слишком много и долго говорим», — признал конструктор Санкт-Петербургского морского бюро машиностроения «Малахит» Олег Власов на конференции «Подъем затопленных радиоактивных и опасных объектов в морях Северного Ледовитого океана». Прежде всего он имел в виду подлодки К‑27 и Б‑159, судьбу которых обсуждают с 2003 года. Чем дольше принимаются решения, тем опаснее становится любой сценарий обращения с этими АПЛ.
На К‑27 авария произошла в мае 1968 года, в сентябре 1982‑го лодку с залитым изолирующим составом и битумом реакторным отсеком затопили в Карском море в заливе Степового. Б‑159 затонула возле острова Кильдин во время буксировки в августе 2003 года. В 2019 году по результатам международной оценки («Оценка экономической целесообразности и подготовки к реализации плана действий по безопасному обращению / утилизации затопленных радиоактивных объектов в северных морях») их предложили поднять в первую очередь.
Б‑159 рекомендовано утилизировать с выгрузкой топлива, К‑27 — без выгрузки. Для остальных, более мелких и куда менее радиационно опасных объектов — долгосрочный мониторинг. С точки зрения Олега Власова, формат наблюдений, которые проводят сейчас, мониторингом назвать нельзя.
Схемы подъема К‑27 и Б‑159 обсуждают почти 20 лет. Несмотря на неоднократные исследования, материала для начала конструкторских работ все еще недостаточно. Даже имеющиеся данные разнятся. Олег Власов призвал структуры «Росатома» как можно скорее перейти от научных споров к разработкам. Торопиться надо не только «Росатому», но и всем задействованным сторонам — федеральным и местным властям, конструкторам, научным и сервисным организациям — иначе может быть поздно, потому что состояние лодок ухудшается. «Если через несколько лет меня, как главного конструктора проекта, спросят, готов ли я расписаться под ним, ответ будет «не знаю», — признался Олег Власов. По его словам, уже скоро подъем может стать настолько затруднительным, что наименьшим риском будет оставить лодки на дне.
В «Оценке экономической целесообразности…» подсчитано, что на подъем и утилизацию Б‑159 и К‑27 понадобится 25 млн рублей. Для сравнения, месячный ущерб из-за запрета на вылов рыбы в Баренцевом и соседних морях оценен в 120 млн евро: для Норвегии — 40 млн евро, для России — 80 млн.
Еще в прошлом году было подготовлено распоряжение президента России о начале работ по подъему АПЛ и назначении координатора, а также единого исполнителя. Комплект документов рассматривается и согласовывается с имеющими отношение к проекту ведомствами. Как сообщил на конференции руководитель проектов международной технической помощи «Росатома» Анатолий Григорьев, документ должен одобрить Минфин. Пока там считают стоимость подъема недостаточно обоснованной. «Но как можно обосновать стоимость работ, которые до этого никогда не проводились?» — недоумевает Анатолий Григорьев. Из-за неопределенности с координатором и исполнителем не утверждена и дорожная карта, а она должна была быть готова в этом году.
Тем не менее работа продолжается. В Минфине находится бюджетная заявка на мероприятия первого этапа, на сентябрь запланировано ее рассмотрение. «Если заявка будет принята, начнется более активное движение по проекту», — сказал Анатолий Григорьев.
В «Малахите» и НИИ спасания и подводных технологий Военно-морской академии уверены, что начинать надо с К‑27, чтобы отработать технологии. Как пояснил старший научный сотрудник НИИ Андрей Краморенко, затопление К‑27 проходило планово, АПЛ находится на глубине 30 м, район затопления защищен от ветра и волнений, лодка лежит на ровном киле, незначительно заглублена в грунт и не имеет повреждений. В прошлом году по ней были получены первые данные, которые инженеры могут использовать в расчетах. Б‑159 затонула, лежит на склоне на глубине 230 м, пережила два удара о дно кормовой частью корпуса, которая сейчас серьезно заилена.
Для поднятия лодок можно использовать несколько известных технологий. Андрей Краморенко называл варианты подъема — с помощью кранов, баржи-катамарана или системы, состоящей из тросовых домкратов, крупногабаритных клещевых захватов, двух плашкоутов и полупогружной транспортной баржи. Технологии для всех этих способов опробованы в разных странах, некоторые — и в России. Правда, не все для работы с ядерно опасными объектами, поэтому применимость надо проверять.
