На день информирования пришло больше 400 вопросов. Их присылали по электронной почте, через приложение Atom Space, задавали в зале на Белоярской АЭС, где выступал гендиректор «Росатома». Больше всего сотрудников волновали условия труда и будущее крупных проектов в сложной политической ситуации.
Первым ведущий зачитал вопрос от «Гидропресса»:
«Какие международные проекты на данный момент остались у «Росатома» в сложившейся мировой обстановке?» И дополнил его своим: «Недавно глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси заявил, что лидерство в атомных технологиях перешло от США к России. Там что нам делать — переживать или радоваться?»
«Мы регулярно сверяем свои часы с МАГАТЭ. А слова господина Гросси по поводу приоритета России — это скорее констатация факта, — ответил Алексей Лихачев. — Просто впервые артикулировал это руководитель международной атомной организации. Есть даже такая шутка: «Почему американцы сейчас продвигают по всему свету малые атомные реакторы?» — «Потому что они разучились строить большие». Да и насчет малых к ним много вопросов».
Что касается международных проектов «Росатома», то, кроме ситуации в Финляндии (госкорпорация оспаривает решение финских властей остановить проект «Ханхикиви‑1»), все идет по плану, сообщил Алексей Лихачев и рассказал, на каких этапах стройки в Белоруссии, Венгрии, Бангладеш, Индии, Египте, Турции, Китае.
«При этом мы продолжаем оставаться номером один в мире по обогащению урана, номером два — по добыче. Входим в первую тройку по фабрикации топлива. Да, давление на нас серьезное, но мы к этому готовы», — заключил Алексей Лихачев.
Совместный вопрос от ФЭО и ПАТЭС:
«Планируется ли на Дальнем Востоке развитие атомной энергетики, в том числе плавучих станций?»
«До 2035 года сценарий строительства станций нам ясен абсолютно — это 16 энергоблоков, — ответил Алексей Лихачев. — Один из первых в списке — БН‑1200 на Белоярской АЭС. В Северске — БРЕСТ‑300 со свинцовым теплоносителем. На Кольской станции — ВВЭР‑600. Плюс пять блоков малой мощности с реакторной установкой РИТМ‑200, четыре из которых в плавучем исполнении для энергоснабжения Баимского горно-обогатительного комбината на Чукотке. И восемь блоков с реакторами ВВЭР‑1200. Уже приступили к подготовке площадок под них на Ленинградской, Смоленской, Курской АЭС. В этой генеральной схеме дальневосточная станция не предусмотрена. Но мы общались и с профильным министром, и с председателем правительства — есть идея заложить ее строительство под развитие определенных производств в 2030‑е годы».
Вопрос от сотрудника «Атомэнергосбыта»:
«Наша организация частично перешла с Windows на Linux. Причем обычные сотрудники перешли незамедлительно, а руководство и управление остались работать на Windows. При возникновении вопросов руководство тебя не понимает, так как работает на другом ПО. Прошу посодействовать в решении этой проблемы».
«Это неправильно, — заявил Алексей Лихачев. — Я уже перешел на Linux. Не скажу, что не помучился. Но никакой альтернативы применению российского ПО нет и быть не может. В этом году более 100 тыс. рабочих мест в отрасли должны перейти на единую отечественную операционную систему и офисный пакет. Согласно дорожной карте к 2024 году по большинству классов программного обеспечения должна быть достигнута технологическая независимость на 80–90 %. По офисным классам целевые показатели близки к 100 %. Надеюсь, и руководство «Атомэнергосбыта» изменит свою позицию».
Блок вопросов касался условий труда. Больше всего — с «ЗиО-Подольска»:
«Цех 28. Крыша протекает и в мужской раздевалке плесень», «Цех 3. Как скоро будет отремонтирована крыша? Уже два года на ремонте», «Цех 8. Нужен ремонт вентиляции, а то там не продохнуть».
«Слышать про плесень в раздевалках и протекающую крышу удивительно, — не сдержал эмоций Алексей Лихачев. — Я приеду на завод в январе, посмотрю все своими глазами и сделаю выводы. Но вот что хочу сказать всем руководителям: условия труда играют важную роль в системе охраны труда. Человек раздраженный вряд ли будет думать о безопасности, он скорее будет думать, куда ему сбежать с такого предприятия. Так что условия труда надо включить в наши каноны охраны труда».
Сотрудники «НИКИМТ-Атомстроя» в Бангладеш обратились с предложением разрешить поездки на туктуке на «Руппур», когда срочно вызывают на объект. От городка, где они живут, до стройки добираться пешком по проезжей части небезопасно (тротуара нет) и долго (около получаса).
«Сотрудники службы безопасности так рьяно ловят нарушителей, прячась по кустам, что им могли бы позавидовать сотрудники ДПС, — жалуются атомщики. — Объясните, на чем человек должен добираться в офис или на площадку, если нужно решить вопрос в нерабочее время?»
«Действительно, передвижение сотрудников на местном транспорте, туктуках, запрещено. Это небезопасно. Вблизи АЭС «Руппур» регулярно происходят ДТП с участием туктуков. Пока, к счастью, без участия наших сотрудников. Чтобы добраться до работы в нерабочее время, надо использовать дежурный автомобиль, заказать который можно круглосуточно по телефону или в мессенджере. Решите этот вопрос в течение двух недель», — обратился гендиректор к руководителям бангладешского проекта.
Дмитрий Рачков, начальник управления экономики АО «Наука и инновации», спросил:
В чем особенность вашей системы оперативного управления? Какие фишки и инструменты вы используете, чтобы держать руку на пульсе?»
«По большому счету управленческие навыки я получил еще в 1970‑х, когда стройотрядами командовал, когда начал работу в ННИПИ «Кварц», — рассказал Алексей Лихачев. — Там находился институт, опытный завод и ряд серийных производств — такой немного «Росатом», но очень маленький и совсем тогда несовременный. Рецепт прост: не отрываться от людей, сверять подготовленную для тебя информацию с ситуацией на местах. Идешь директору с докладом — по пути завернешь в цех, поговоришь с рабочими и сразу понимаешь, что в цифрах и выводах твоего доклада надо поправить. С развитием интернета стало проще находить разные точки зрения на интересующую меня информацию, чтобы глубже вникнуть в ту или иную ситуацию, не полагаясь только на свой опыт. Я это делаю постоянно».
Вопрос о том, как изменится видение «Росатом‑2030», ведущий оставил напоследок.
«Если мы и будем его корректировать, то только в сторону роста, — сказал Алексей Лихачев. — Что для меня самое важное в этом видении? Мы его специально не готовили. Оно родилось на конференции руководителей в ходе дискуссии. Это было озарение. Потом мы, нас там человек двести было, пошли на предприятия — стали об этом видении рассказывать, люди стали его дополнять. Так что даже если у нас наступят самые тяжелые времена с самыми серьезными ограничениями, мы и тогда наши задачи, записанные в этом документе, выполним. А если и дальше пойдем так же мощно, как идем в этом году, можно будет говорить о кратных надстройках наших показателей. Но что не должно измениться никогда — это тезис, что мы станем лучшей на планете организацией по раскрытию человеческого потенциала».
